***

К слову, насчет почтенной вдовы архидьякон не ошибся. Придя к своей убогой хижине уже в густых сумерках, старуха и впрямь застала там четырех вооруженных солдат и двух офицеров. Храбро подошла, готовая бороться за обещанный ключ от Райских врат.

- Ты еще кто такая? – грубо спросил один из офицеров.

- Что значит кто такая? – вполне искренне возмутилась женщина. – Сорок лет живу здесь, и вот дожила – в моем доме хозяйничают молодчики в доспехах, да еще спрашивают, кто я такая. Хозяйка я этой нищенской избенки, милок! А вы здесь чегой-то такой переполох устроили?

- Эй, Шатопер! – осклабился ее собеседник, оборачиваясь к выросшему из темноты красавчику, недоуменно уставившемуся на бабку. – Это что ль твоя цыганка? И впрямь колдунья: ты-то рассказывал про молоденькую прелестницу, а она гляди в кого превратилась!..

С этими словами он непочтительно расхохотался во все горло.

- Чертово семя!.. Клянусь папой, я впервые вижу эту старую ведьму. Где цыганка? Отвечай, чертова старуха, а не то я всю душу из тебя вытрясу!

- О чем это вы, господин? – чересчур, быть может, наигранно ответила собеседница; благо, Феб был не из тех, кто разбирался в подобных тонкостях и подмечал интонации. – Нет здесь никаких цыганок, и отродясь не было. Да и с чего бы им здесь взяться? Красть у меня нечего, детей Бог не дал – что тут делать проклятому отродью?

- Ты мне зубы не заговаривай, - возмутился офицер, в очередной раз за вечер чувствуя себя дураком. – Откуда идешь, старая?

- Вестимо откуда, милки. Ведь праздник сегодня, Вознесение Пресвятой Девы. В храм я ходила, помолиться. Мужа-покойника помянула, да порадовалась, что он тоже сейчас на небесах, как Царица Небесная, в райских кущах меня дожидается.

- Я те покажу райские кущи! – не выдержал капитан, замахиваясь на женщину. – Отправишься, к чертовой матери, на дыбу, если сейчас же не скажешь, где языческую девчонку прячешь!..

- Да где ж мне ее прятать-то, монсеньор? – залебезила бабка. – Хоть всю хату обыщите – пожитки только скромные. Нешто вина на мне какая? Ведь я из дому-то, почитайте, не выхожу: вот на службу разве только в воскресенье или в праздник, или на рынок, как урожай поспеет…

- А откуда в твоих скромных пожитках, карга ты старая, две палки колбасы взялось, а? – не отступал де Шатопер. – Кувшин вина, какого я в жизни не пил! Клянусь телом Господним, такие харчи немало стоят.

- Так репа в этом году уродилась, милок, - глазом не моргнула старуха. – Уж такая сладкая, да ладная, да размером чуть не с сахарную голову… Ну я покупателя нашла, сделку сладили. А что, думаю, жить-то мне осталось с мотыльковый век, а ни разу и не пробовала таких деликатесов. Ну и протратила я всю выручку в один день. Муж-то мой, рыбак простой, поколачивал меня, бывало, не раз, что деньги транжирю. Теперь, чай, некому мозги вправлять, вот и начудила, старая… Ну да вам-то до этого что за дело, судари любезные?..

- А то, что с нами сейчас отправишься, проклятая! – рассвирепел капитан королевских стрелков. – Небось, в комнате дознаний тебе быстро язык развяжут, чертова ведьма!

- Остынь, Шатопер, - тронул за плечо начальник караула. – Ну куда ее на дознание-то? Она ж по дороге еще рассыплется. Ты, братец, вспомни хорошенько: может, впрямь напутал чего? Мои молодчики тут уже все вверх дном перевернули – ну нет здесь никаких следов девушки. Что ж она, по-твоему, улетела?..

Феб ничего не ответил. Развернулся резко, отвязал коня, сел в седло и был таков. Не рассказывать же тупице, что не далее, как сегодня на закате, в этой самой каморке он отымел проклятую цыганскую ведьму и точно не мог ничего напутать! Неизвестно, куда подевалась девчонка, но, во всяком случае, разыскать священника не составит труда.

***

- Сударь, я вам еще раз повторяю: епископ парижский никого не принимает, - раздраженно отвечал секретарь настырному молодому человеку. – Его Преосвященство отдыхает после праздничной службы. Приходите завтра.

- Ах ты, чертов святоша!.. – взорвался Феб. – Да уразумеешь ли ты, наконец, провалиться тебе ко всем чертям, что речь идет о государственной измене?! Если Людовик узнает, что монахи прячут преступниц от справедливой кары, вам всем здесь не поздоровится! Доложи обо мне немедленно, проклятый ты дурак!

- Что здесь происходит? - Луи де Бомон де ла Форе появился на пороге своего кабинета, одним своим видом прервав поток красноречия капитана.

- Ваше Преосвященство! – офицер быстро склонился на одно колено и опустил голову. – Простите, что осмелился нарушить ваш покой в столь поздний час, но дело здесь государственной важности и касается вашего второго викария.

- Что ж, пройдемте, - кивнул епископ, кивком указывая на дверь. – Бартеламью, не будешь ли ты столь любезен, пригласить сюда отца Клода?.. Пусть ожидает в приемной, я приглашу его.

С этими словами дверь в кабинет закрылась. Секретарь, проворчав что-то себе под нос, отправился к келье Фролло.

Архидьякону Жозасскому не пришлось ждать и четверти часа, когда его попросили.

- Вам известно, отец Клод, зачем я пригласил вас?

- Нет, Ваше Высокопреосвященство, - чуть склонив голову, ответил священник.

- А знаком ли вам этот юноша? – Луи де Бомон указал на сидящего в кресле офицера, прожигающего монаха ненавидящим взором.

- Да, монсеньор. Это капитан королевских стрелков Феб де Шатопер, которого в первый день осени я венчаю с девицей Флер-де-Лис де Гонделорье.

- Виделись ли вы с ним сегодня, мэтр Фролло? – проницательный взгляд епископа, казалось, смотрел в самое сердце.

- Я видел на мессе нареченную капитана, однако его самого на литургии не приметил, - бесстрастно ответил священник.

- А вот сударь утверждает, что вы встречались вечером, после службы, при весьма… необычных обстоятельствах, - вкрадчиво продолжил де Бомон.

- По окончании службы еще некоторое время я провел в соборе, в молитвах, после чего поднялся к себе.

- Лжешь!.. – воскликнул, вскакивая, Феб. – Монах, что сидит в воротах, видел вас, господин архидьякон, возвращающимся в монастырь в сумерках!

- Ваш секретарь вызвал меня из кельи, где я уже укладывался почивать, - не глядя на бешено сверкающего очами вояку, добавил Фролло. – Брат Пьетро стар, зрение частенько подводит его.

- Кхм, кхм, - задумался епископ. – Выходит, никаких доказательств у нас нет, только ваше слово, капитан, против слова отца Клода.

- Да ведь нет ничего проще проверить мою правоту! – не унимался красивый офицер. – Пойдемте в келью, где нашла убежище осужденная, и сами убедитесь, что ее там нет.

При этих словах священник чуть покраснел (что, к слову, не укрылось от наблюдательного Луи де Бомона), однако остался невозмутим.

- Действительно, следует убедиться, что приговоренная по-прежнему под покровительством Божьей Матери, прежде чем делать какие-либо выводы. Идемте, господа.

Покинув епископский дворец, троица прошла в опустевший собор. Темные лестницы и узкие коридоры вскоре вывели их к нужной келье. Де Бомон заглянул в щель слухового окошка, чертыхнулся про себя, после чего, не церемонясь, распахнул дверь.

Удивительная картина предстала трем парам глаз: уродливый звонарь, хранитель колоколов Нотр-Дама, сидел на полу, спиной к двери и шептался о чем-то с маленькой белой козочкой, нежно гладя ее по рогатой головке. Потревоженная этим ночным вторжением, Джали испуганно заблеяла, прячась за широкую горбатую спину своего покровителя. Глухой обернулся, да так и замер.

- Ну и где же ваша цыганка? – торжествующе воскликнул Феб. – Видите, ее нет! Она давно бежала, и это явственно подтверждает мои слова.

- Мэтр Фролло, извольте спросить у вашего воспитанника, как давно девушка покинула убежище, - проигнорировав реплику капитана, обратился к своему викарию епископ.

Священник повиновался, жестами сделав Квазимодо несколько знаков. Тот лишь печально покачал головой.

- Он не знает, Ваше Преосвященство.

- Да как не знает! – снова вклинился де Шатопер, подскакивая к уроду, который не казался таким огромным, поскольку сидел. – А ну отвечай, чертово семя, куда делась проклятая ведьма?!