Лежали на дороге деньги. А-агромные: пять тысяч одной бумажкой. Сложена была бумажка вдвое и лежала прямо посреди дороги в луже, которая утром была красивой корочкой льда. Теперь лёд превратился в какую-то мерзкую кашу из воды и грязи, но купюру эта неэстетичность местопребывания ничуть не смущала, она лежала себе и ждала, когда её кто-нибудь поднимет.

А Серёга ждал, когда же у него появятся деньги. Ждал терпеливо, не первый год – а они так и не появлялись. Почему-то у других появлялись, а у него нет. Но он не переставал ждать. Сядет, бывало, на кривую свою табуретку на кухне, откроет бутылочку, нальёт стакан и ждёт.

Ясно теперь, что два таких ожидания просто не могли не встретиться. Другие люди смотрят вверх – мечтают о чём-нибудь, или вперёд – высматривают, куда идти, а Серёга смотрел исключительно вниз, себе под ноги, чтоб не загрести дырявыми кроссами весенней грязи, которая ещё утром была скользким льдом. И вот тут-то ему и померещилось, что прямо перед ним, в самой грязи, лежит купюра в пять тысяч рублей. Он, конечно, понимал, что такие огромные деньжищи на дороге валяться не могут, и интеллигентно перешагнул через лужу, но рука его – он и не ожидал от неё такого! – нырнула в грязь и тут же вынырнула с мокрой и мятой купюрой.

Тут Серёга остановился, разжал пальцы и принялся изучать находку: не рваная, с водяными знаками – настоящая! У Серёги от волнения в зобу дыханье спёрло. Не глядя под ноги, направился он к своему подъезду, не замечая, что ноги уже совсем мокрые, и бережно неся в вытянутой руке своё сокровище.

Пять Тысяч Рублей! Такие деньги Серёга видел только во сне! Вот наконец дождался! Теперь всё пойдёт по-другому. Он купит новые кроссовки и куртку. Он оглядел то, что было на нём: неопределённого цвета мешковину, похожую издали на гриб сморчок, а вблизи на коврик для ног, с большой натяжкой можно было назвать курткой. Раньше он этого не замечал, но теперь яснее ясного увидел, что человеческое существо не имеет морального права нацеплять на себя такие штуки.

Он купит себе куртку! Настоящую куртку! Решено. Такую с заклёпками, с золотой молнией и с ремешками. Купит кроссовки. Недавно на рынке он видел такие кожаные, с полосочками.

В таком прикиде его сразу на любую работу возьмут. Тыщ двадцать. Или нет, даже сорок. Серёга почувствовал, что ему жарко, и свободной от купюры рукой провёл по голове, чтобы снять шапку – и сообразил, что шапки-то у него нет. «И шапку, и шапку куплю!» Серёга взялся за ручку двери подъезда. Но тут внутри него что-то сказало: «Э-э, стоп! Ты куда это? Что дома делать?» «Верно, - согласился Серёга с этим что-том, - зачем я домой-то?» А что-то его тут же поддержало: «Поворачивай оглобли, Сергуня, на свете столько хорошего, что можно купить за пять тысяч. Походи по магазинам, полюбуйся на товары. Ты теперь богач! Незачем дома чахнуть».

Ни секунды не сомневаясь, Серёга направился в ближайший торговый центр. Навстречу ему из метро выплывали мрачные толпы возвращавшихся домой работяг. «Ого-го! – подумал Серёга. – Я теперь тоже, как вы. Тоже могу себе всё купить».

Какой-то хлыщ в лёгкой курточке нараспашку и модном кашне, завязанном каким-то мудрёным, тоже модным, манером, толкнул его плечом и, суетливо извинившись, побежал дальше. Хлыщ этот не видел вокруг ничего – всё внимание его было сосредоточено на телефоне, который он остервенело прижимал к уху. А оттуда к нему взывал голос:

- Ты чего ушёл-то? Я же говорил тебе – останься! Сам бы всё услышал. И Зябликов говорит вот: «Чего это Лыткин ушёл так рано?» Да, правда, клянусь тебе, не разыгрываю!

- А разве… разве бывают такие премии – три оклада? – пролепетал Лыткин и врезался в урну, но не заметил этого и тут же побежал вперёд.

- Ты просто работаешь ещё мало, поэтому у тебя такого не было, - ответил телефон.

- А-а ты точно не врёшь? – Лыткин продолжал свой бег зайца через поля.

Телефон довольно засмеялся:

- Слышь, Зябликов, он всё не верит. Вот смс-ка придёт, тогда поверишь.

- Ой, - пискнул Лыткин, - звякнуло. Это смс-ка. Всё, отключаюсь.

Он резко остановился и посмотрел на телефон. Это, и правда, было оповещение банка. Лыткин сглотнул – и открыл.

«Вам начислена заработная плата в размере…»

Лыткин зашатался. Тройной оклад! И это не сон. Он вытер со лба пот. Жарко! Чего люди в шубы кутаются? Он стоял посреди дороги, не обращая внимания на то, что его постоянно толкают, и отупело пялился в телефон. Потом закрыл смс-ку. Открыл. Пересчитал нули – вдруг ошибся. Нет, всё верно. Закрыл. Открыл. Всё то же. Закрыл. Открыл. Не исчезает. Полностью выключил телефон. Включил. Открыл смс-ку. Все нули на месте!

«Уф, - выдохнул Лыткин, - неужели правда?»

Он снялся с тормоза и медленно поплыл по узкой дорожке между домов. «Телефон новый сколько стоит? Или лучше планшет. Без планшета на работе хоть зарезаться». Он открыл сайт магазина электроники и стал нервно листать картинки. «У-у! Дёшево как. Это мне ещё и на телефон хватит. Катюха просила косметику какую-то. Чёрт, как её? Обиделась, что на восьмое марта не подарил. Та-ак. Посмотрим. Где-то в закладках у меня было. Сколько она стоит? Тю-ю. Всего-то. Вот обрадуется! Или лучше нет. Посудомойку ей куплю. У всех её подружек есть, а у неё нету».

И Лыткин снова остановился, шаря в телефоне в поисках посудомойки. Какая-то бабища не смогла обойти его – по чести сказать, всей ширины дороги еле хватило ей одной – и пожелала ему всего самого лучшего. Но Лыткин не обиделся, не то у него было настроение, чтоб обижаться на такие пустяки. Он лишь подумал: «И правда, неудобно здесь торчать, пойду домой». Но Катя! Катя по его лицу сразу догадается, что что-то не так. Она всегда умела читать у него по лицу! Нет, надо сначала выбрать посудомойку, заказать, а потом прийти и …

Лыткин заозирался в поисках места, где можно было бы спокойно покопаться в телефоне. И вспомнил: вон за тем домом чудный небольшой ресторанчик. «Присяду там, всё сделаю. Кстати, рюмочку опрокину. Дороговато там, но сегодня можно. Какого-нибудь хорошего коньяка возьму. И повод есть!» Губы его уже почти ощущали вкус коньяка, и ноги сами понесли его в нужном направлении.

Когда он суетливо перебегал дорогу, какая-то шикарная машина, в сумерках он не разглядел, какая именно, обрызгала его грязью, но он даже не расстроился – что значит испачканный слегка костюм по сравнению со свалившимся на него богатством! Да он теперь может себе двадцать таких костюмов позволить!

Машина, не сбавляя хода, свернула в сторону проспекта. Водитель равнодушно оглядел что-то тощее и тёмное, шарахнувшееся в сторону.

- Витя, сделай потише, - сказал ему пассажир, вальяжно расположившийся рядом. Он меланхолично нажал на наушник, вставленный в ухо:

- Да, я слушаю. Ты уверен? Подтвердилось? Скинь мне этот документ. Прямо сейчас! Я верю, что ты всё проверил. Я просто посмотреть на него хочу.

- Георгий Николаевич, направо? – осторожно, боясь потревожить своего пассажира, спросил водитель.

- Направо, направо, - махнул рукой налево Георгий Николаевич. Он гипнотизировал взглядом планшет, который держал в руках, и водитель, не решившись уточнить, повернул направо.

- Вот оно, - сказал Георгий Николаевич, любовно глядя на экран планшета, и торжественно добавил: - Свершилось!

Водитель вежливо покосился на планшет, и Георгий Николаевич великодушно подставил ему экран:

- Гляди. Вот оно, завещание. Три месяца ждал. Теперь всё моё. Теперь я столько могу себе позволить. С Маринкой разведусь к чёрту. Надоело! – и он весело захихикал. – Не позволяла она мне купить мою красавицу, а теперь шиш! Всё могу купить! Хватит мне на этом хламе допотопном ездить. Ты же хотел за рулём «Лексуса» посидеть? Сбылась твоя мечта! А-а! Есть у тебя знакомые водилы, которые «Лексус» водят? То-то! Эх, старушка, - Георгий Николаевич похлопал по шикарному кожаному сидению, - отслужила ты своё, на пенсию пора. Маринке её отдам. Не жалко. А сейчас давай-ка, Витя, закатимся на ней напоследок к Валико, а утром – в салон за «Лексусом»!