– Благополучие миров Оззимы всегда основывалось на разработке богатых залежей витахрома, обнаруженных семьсот лет назад экспедицией Сурана на спутниках планет этой звездной системы. – Профессор Эйринам уверенно вел лекцию к кульминационной части. Лекция длилась уже более полутора галачасов, и внимание студентов начинало рассеиваться. Огромная, напоминающая прозрачные соты аудитория была заполнена сверх меры, и если не сделать небольшой паузы-отступления, скоро она потонет в перешептывании, и возвращать внимание слушателей придется, прикладывая усилия. – Толчком для создания Содружества, как это часто бывает, послужил вооруженный конфликт! – Эйринам слегка повысил голос и, уподобившись цирковому артисту, сделал театральный жест: за его спиной возник видовой фон Туранской битвы. Сверкающие шары двух планет-гигантов и матовые сферы спутников окружали мерцающие точки боевых кораблей. Две флотилии – Оззимы и Турана – встали на изготовку и приготовились к атаке.

Аудитория затихла. Красочная видовая реконструкция битвы – завораживающее зрелище.

Перемещение в пространстве сотен линкоров и крейсеров напоминало полет светлячков на фоне черного бархата ночного неба. Скоро панораму битвы расчертят всполохи взрывов, гибнущие линкоры станут распадаться на части, сверкание искр окажется почти ослепительным…

Профессор знал, что делал. Его молодые слушатели всего лишь мальчишки и девчонки, недавно закончившие виртуальные игры в «Великие битвы». Реконструкция столь грандиозного побоища надолго вернет профессору внимание аудитории.

Впрочем, подумал Эйринам, грандиозной Туранскую битву стали считать лишь спустя два столетия после ее завершения. Поскольку именно эта битва послужила отправной точкой для летосчисления Содружества Суверенных Планет. На данный момент Содружество готовилось отметить пятисотлетний юбилей.

– На стороне Оззимы выступили сто шестьдесят шесть боевых кораблей…

– Сто шестьдесят восемь, – донесся до профессора негромкий, но отчетливый комментарий.

Эйринам повернул голову и встретился взглядом с юношей, занимавшим скамью слушателя во втором ряду.

– Простите? – приподняв брови, улыбнулся профессор.

– Я говорю, сто шестьдесят восемь кораблей, – спокойно повторил юнец.

Рядом с ним сидела невероятно привлекательная, пунцовая от стыда юная особа. Девушка кусала губы, морщилась и как будто отстранялась от приятеля-нахала, нарушившего течение лекции.

«Понятно, – мысленно усмехнулся профессор, – кавалер решил произвести впечатление на подружку. Что ж, некоторая пауза сослужит мне добрую службу…» Эйринам ослепительно и сердечно улыбнулся – сажать в лужу молодых наглецов он предпочитал любовно и бережно, без последующих разбрызгиваний слез. Зачастую самоуверенность молодых людей основывается только на желании завоевать красотку. И в том их право.

А профессор Эйринам был добрым человеком. Он не хотел урезонивать распоясавшегося юнца и устраивать ему прилюдную интеллектуальную порку.

– И от каких же источников отталкивается ваша убежденность, молодой человек? – все с той же сердечной улыбкой поинтересовался ученый.

Юнец пожал плечами и, не отвечая на поставленный вопрос, спокойно продолжил:

– Через сорок две минуты к флотилии Оззимы примкнули два боевых корабля сванов. На левом фланге.

– Простите?.. – слегка опешил профессор. – Но…

– Вы пользуетесь общепринятой официальной версией реконструкции Туранской битвы. – Голос юноши уверенно резал тишину аудитории. Братья студенты, вытянув шеи, рассматривали нахала и от удивления даже не перешептывались.

По лицу хорошенькой соседки юнца было заметно, что она готова уползти под лавку, лишь бы только не попадать под артиллерийский обстрел любопытствующих взглядов. Она готовилась принять унижение друга как личную пощечину и злобно косилась в его сторону.

«А красотка у нас с характером, – как-то отвлеченно подумал Эйринам. – Юноши всегда влюбляются в неприступных сумасбродок. А зря… Взбалмошные девицы не всегда это заслуживают, сужу по личному опыту…»

– А вы придерживаетесь иной версии, молодой человек? – все еще с ласковой, покровительственной улыбкой произнес профессор.

– Да. Первоначальная схема битвы выглядит более достоверно…

– Ну-ну, – ободряюще кивнул историк, но почему-то внутренне сжался. – И в чем же вы находите ошибку?

– Левый фланг проваливается. Если вы переведете реконструкцию в действующий режим, то мы все увидим, как четыре корабля оззимцев разгромили цепь из восьми линкоров Турана…

– Там командовал контр-адмирал Франф! – повысил голос Эйринам. – Он – гений тактики!

– После Туранской битвы этот гений не выиграл ни одного сражения, – с усмешкой парировал юнец. – Так что появление на левом фланге двух дополнительных кораблей выглядит куда как достоверно. И эти корабли принадлежали сванам.

– Но надеюсь, вы знаете, что договор между Оззимой и Сваном был подписан спустя шестнадцать дней? – Профессор начинал нервничать, и в его голосе зазвучали недовольные нотки.

Юнец снова не ответил на поставленный вопрос, а только пожал плечами – мол, зачем обсуждать очевидное, – и продолжил:

– У вас есть более древняя реконструкция битвы? Я могу доказать свои слова…

«Вот оно, – печально подумал историк, – наказание за беспечно проработанную подготовку к лекции». Профессор прилетел в университет планеты Кухтран на симпозиум, и инициативная группа студенческого исторического общества уговорила его провести открытое выступление. Ученый диспут не входил в планы профессора, знаменитые лекции выдающегося артистичного ученого и без того собирали полные аудитории. Эйринам собирался преподать материал в максимально занятной форме, оставить о себе обычные феерические впечатления и – улететь. Более важные научные проблемы ждали своего разрешения на другом конце галактики, лекция в университете Кухтрана была «проходной». Привычной, веселой формой обогащающего общения…

Тема Туранской битвы была еще более «проходной». Эйринам не собирался на ней останавливаться и не готовил детальной разработки сражения. Его лекция была посвящена созданию Содружества Суверенных Планет.

– Думаю, если запросить информаторий университета, то там найдется схема первоначальной реконструкции битвы, – неловко промямлил профессор, удивляясь самому себе и, прежде всего, настойчивому студенту.

– Долго, – отмахнулся юнец. – Переведите на мой монитор эту схему, я сам ее исправлю.

– По памяти? – пытаясь сохранить лицо, усмехнулся Эйринам.

Юноша снова не нашел нужным отвечать на колкости, принял в свои руки управление видовым фоном и уверенно запустил пальцы в хитросплетение шаров, сфер и кораблей-искр.

Как завороженный следил ученый за точными, выверенными движениями студента. За спиной Эйринама на общем видовом табло перемешивался левый фланг Туранской битвы. Корабли выстраивались в иной порядок, и доказательства «провисшего фланга» становились все более очевидными.

Профессору даже показалось, что юноша мог бы перемешать и заново восстановить по памяти расположение каждого из более чем трех сотен кораблей в пространстве и провести реконструкцию битвы без единой ошибки, не прибегая к помощи информационной базы университета. Он создал новый рисунок левого фланга, хмуро прищурился в сторону общего видового фона и, наконец, удовлетворенно кивнул:

– Готово.

Если бы не видимая молодость самоуверенного студента, профессор мог бы голову заложить – юнец выглядел человеком, лично участвовавшим в событиях пятисотлетней давности. Корабли стояли именно в той последовательности, которой придерживались первоисточники.

Много позже эскиз Туранской битвы претерпел уточняющие дополнения, и ученые до сих пор спорили, какую из реконструкций считать достоверной, поскольку присутствие в битве кораблей Свана не было подтверждено материальными источниками. А военная история – наука точная. Она не допускает в схемы домыслы и слухи.