Наши заметили врага еще на сближении и встретили его огнем. Эскадрилья на эскадрилью, звено на звено, один на одного - завертелась бешеная карусель боя! Сражение продолжалось почти два часа - практически до полной выработки, горючего. В упорстве противники не уступали друг другу. А вот потери были разными: враг потерял 25 самолетов, мы - 2.
Одним из подбитых И-16 оказался самолет майора Вячеслава Забалуева. С самого начала боя японские звенья стали охотиться за ведущей машиной командира полка. И едва ли не первого неприятеля сбил длинной очередью пулеметов именно Забалуев.
Советские летчики всячески оберегали своего командира. Одного из тех, кто рьяно атаковал Вячеслава, свалил Сергей Грицевец. В развороте, выискивая машину Забалуева, чтобы вновь прикрыть его, Сергей с горечью увидел: вниз устремился охваченный пламенем "ишачок". Но где же командирский самолет? И тут сжало сердце - медленно опускался на землю белоснежный зонт парашюта. Вокруг него вились, расстреливая пилота из пулеметов, два японца...
В стремительной атаке первой же очередью Грицевец зажег одного "стрелка", другой шарахнулся прочь. Со снижением пройдя мимо парашютиста, Сергей ужаснулся - узнал Забалуева. Глянул вниз. Чужая, голая, серая степь... Пологие сопки маньчжурские... Средь них черными факелами коптят сбитые самолеты - привычно по дыму определил направление ветра... Сесть?
Описав круг над степью, Грицевец увидел, как Забалуев упал на землю, вскочил и, сбросив парашют, кинулся бежать...
Попытаться в подобных условиях совершить посадку, чтобы спасти товарища - бессмысленно. Бессмысленно потому, что в узкую кабину одноместного И-16 второго человека не поместишь. И легче ли, если вместо одного летчика погибнут двое? Да еще один самолет. А опасность была большая: к месту снижения парашютиста торопились неприятельские автомобили с солдатами. Да и бензин был на исходе.
И все-таки Сергей снижал машину. Увидел: изо всех сил Вячеслав бежит вслед; Петр Полоз, атакуя с бреющего, застопорил движение автомобилей, солдаты разбежались, залегли под метким пулеметным огнем. Грицевец нежно притер самолет к выжженно-бурой степной траве. Задыхаясь, подбежал с пистолетом в руке Забалуев. Глянули друг на друга. Сергей помог ему втиснуться в немыслимо узкую щель - в зазор между бронеспинкой и бортами.
Грицевец осторожно двинул сектор газа вперед - взревел мотор. Будто нехотя плдпрыгивая на неровностях, тяжело, казалось, до бесконечности долго самолет разгонялся на взлет; наконец - словно отклеился от чужой земли, низко пошел над нею...
В этом вылете Сергей Грицевец сбил свою 41-ю и 42-ю вражескую машину. А к победе на Халхин-Голе его боевой счет превысил 50 самолетов врага.
Невольно вспоминаются стихи Александра Твардовского:
У летчиков наших такая порука, Такое заветное правило есть: Врага уничтожить - большая заслуга.
Но друга спасти - это высшая честь.
В сражениях на Халхин-Голе армия братской Монголии и войска под командованием Г. К. Жукова наголову разгромили захватчиков. ВВС сыграли в достижении победы большую роль, завоевав господство в воздухе. Неприятельской авиации нечего было противопоставить советским машинам: бомбардировщикам СБ, новейшим пушечным И-16 и скоростным, маневренным "чайкам" И-153.
О масштабе боевых действий наших летчиков можно судить по весьма выразительным цифрам военных сводок.
Так, 20 августа 1939 года перед началом наступления монголо-советских войск девятка СБ и 50 истребителей подавляют зенитные орудия врага. Затем 300 самолетов наносят массированный удар по живой силе и артиллерии противника. А непосредственно перед атакой наших наземных войск более 200 советских самолетов обрушивают на голову врага бомбы и пулеметно-пушечный огонь. Всего в тот день советские летчики произвели около 1100 боевых вылетов, сбили 16 неприятельских самолетов. Сами потерь не имели. 15 сентября состоялось невиданное воздушное сражение: одновременно столкнулись 180 неприятельских истребителей и 212 наших. Было сбито более 20 вражеских машин. В целом противник потерял во время боев на Халхин-Голе 660 самолетов.
Возвращаясь в своей книге к событиям на монголо-маньчжурской границе, Маршал Советского Союза Г. К. Жуков писал: "Часто я вспоминаю с солдатской благодарностью замечательных летчиков товарищей С. И. Грицевца, Г. П. Кравченко, В. М. Забалуева... и многих, многих других. Командир этой группы Я. В. Смушкевич был великолепный организатор, отлично знавший боевую летную технику и в совершенстве владевший летным мастерством".
За доблесть в боях на Халхин-Голе Герои Советского Союза Сергей Грицевец, Григорий Кравченко, Яков Смушкевич первыми в стране были награждены второй медалью "Золотая Звезда".
Нет сомнения, подобного по силе духа, боевому мужеству летного состава не имела ни одна страна. Таких воздушных бойцов выковали партия Ленина, комсомол, весь наш советский строй.
За нашу Советскую Родину
22 июня 1941 года... В этот день мирная жизнь советского народа была прервана вероломным вторжением гитлеровских захватчиков. Началась Великая Отечественная война.
...Как магнит притягивала к себе врага столица Советского государства. Гитлеру, "воздушному" рейхсмаршалу Герингу, главнокомандующему сухопутными войсками Браухичу и другим заправилам нацистской военной машины казалось: сотри они с лица земли Москву - и, считай, война выиграна! Гитлер так и обозначил свою цель: "Нанести удар по центру большевистского сопротивления..." Политические слепцы, они и понятия не имели о русском характере, мужающем в беде, о крепнущей мощи советского народа-исполина, поднявшегося на борьбу с ненавистными гитлеровцами.
Защита неба столицы на случай нападения врага всегда была особой заботой Политбюро ЦК нашей партии и Советского правительства. В канун войны охрана Московской зоны противовоздушной обороны, которую возглавил генерал-майор М. С. Громадин, была доверена сильнейшему 1-му корпусу ПВО и 6-му истребительному авиакорпусу, прежде других получившему на вооружение новейшие Як-1, МиГ-3, ЛаГГ-3.
К середине июля 1941 года постановлением Государственного Комитета Обороны и приказом Ставки противовоздушная оборона столицы была еще более усилена, заново перестроены системы взаимодействия авиачастей и боевого руководства ими. Теперь уже 18 истребите.льных авиаполков ПВО - 585 самолетов! - охраняли Москву. Помогали им летчики-истребители армейской и фронтовой авиации, вместе с войсками сражавшейся на дальних подступах к столице,
Противостояли бомбардировщикам противника и другие средства. Среди них 124 поста аэростатов воздушного заграждения: поднятые ими "фартуки" из стальных тонких тросов перекрывали небо над городом, не давая вражеским самолетам пикировать на объекты или подбираться к ним на малой высоте. Ослепляли неприятеля более 600 прожекторов, блокируя в световых полях, высвечивая, подставляя чужие бомбовозы под огонь наших истребителей или зениток. Свыше 700 постов ВНОС, используя звукоулавливатели и оптику, своевременно засекали приближение воздушного врага и тотчас оповещали о нем командные пункты.
В ту пору считалось, что наиболее сильную противовоздушную оборону имеют Лондон и Берлин. Между тем известно, что лондонское небо защищали 452 зенитных орудия, берлинское - 724, а московское - более 1000 новейших зенитных пушек. Вот и выходит, что в грозный час заслонили Москву от ударов с воздуха лучше любой другой столицы мира. Заслонили - забота партии, труд народа, мужество летчиков и артиллеристов.
...Спустя десять дней после начала войны, 2 июля, из Кубинки по тревоге взлетел Як-1 лейтенанта Гошко. Дежурного летчика 11-го истребительного авиаполка подняли по сигналу постов наблюдения, которые засекли вражеский самолет-разведчик, направлявшийся на большой высоте к Москве. Найти без наведения с земли (рацию имел еще не каждый самолет), успеть набрать высоту и нагнать противника было совсем не просто. Однако молодой летчик справился с задачей в этом первом для него боевом вылете. Настигнув чужую машину, Гошко будто увидел ожившую картинку с наглядного плаката "Учись распознавать самолеты врага". По конфигурации, эллипсовидной форме крыльев и стабилизатору, огневым башням узнал большой двухмоторный "Хейн-кель-111". И на его плоскостях и фюзеляже своими глазами впервые различил жирные черно-белые кресты. Как потом оказалось, на борту этого самолета находился полковник гитлеровского генштаба, выполнявший специальное разведывательное задание. При нем были секретные карты.
