Пролетел жаркий денек, как быстрая птица. К вечеру прохладой повеяло. Как-то резко потемнело небо, воробышки заволновались, защебетали встревожено, то на дерево большой стайкой сядут, то вспорхнут вверх и на проводах разместятся. В лесочке, что стоит высокой стеной за дачами (только поле перейди), раскаркались вороны, будто обнаружили что-то необычайно важное и интересное. Джеська тоже вдруг заметалась – мяукать стала громко и утробно. Ни с того, ни с сего на крышу машины запрыгнула. Вроде как ехать домой приглашала, потом за бабой Томой стала бегать по пятам. Возьмет ее баба на руки, чтоб успокоить, да погладить – вырывается, отпустит – опять орет дурниной. Ее уж и уговаривали, и ругали, да толку нет: мяукает, мечется и все тут!

– Ох, неспроста это все, забеспокоилась баба, – Быть сильной непогоде, небо темнеет и темнеет, ветер силу набирает.

– Дед, может, поехали домой, ну ее эту дачную работу, потом закончим, ведь и по телевизору передавали штормовое предупреждение?!

От важных дел деда всегда трудно оторвать, а дело было как раз важное: он заканчивал настилать пол на веранде, несколько досок надо было сострогать, чтобы их на законное место прибить.

– Ну, не бросать же три доски, закончу, потом можно и домой ехать, первый раз, что ли обещают штормовой ветер, – ответил он, не слишком вникая в бабины слова и в ее тревогу.

А когда ж потом? Дед Саша все делает аккуратно, обстоятельно, без спешки. Пока закончит, да инструмент уберет, сам соберется, так уж и совсем темно станет. А там и спать пора, тем более что на даче и Юра с Ваней остались, а родители еще днем уехали. Им и вечером на работу, и с утра рано тоже, много они трудятся. Сначала все собирались вернуться в город, да уговорили внуки деда с бабой на даче остаться.

Чего там, в городе-то хорошего! Скукотища, делать нечего. А на даче дел полным-полно, деду надо помочь. Домик, хоть и достроен уже, да мелкие работы все равно находятся.

Надо сказать, что дед Саша на все руки мастер. Он все время что-то пилит, строгает, прибивает. То «болгарка» гудит, то перфоратор, а иногда он даже сваркой занимается. Ну, тогда уж Ваня с Юрой в сторону отходят, знают, что без специальных защитных очков на яркий сварочный огонь смотреть нельзя.

Мальчишки стараются и бабе помочь – полить грядки, сорняки выполоть, да, мало ли еще какие найдутся на даче дела. По ночам даже в середине лета в сибирской стороне бывает прохладно, надо с вечера печку протопить, чтоб ночью не мерзнуть. А это одно из самых главных дачных удовольствий. Очень любят ребята дровишки в прожорливый печной рот подбрасывать, Ваня еще и лучин сам настрогал, тонких, длинных – для растопки.

Ну, а когда, спать все улягутся, тут уж начинается главное действие – баба рассказывает сказки. Была бы Ванина и Юрина воля, слушали бы их всю ночь напролет, да баба, одну-две расскажет и больше не соглашается. Сказки баба Тома сама придумывает, каждый раз новые.

Но есть и любимая многосерийная про дачных обитателей. Главная героиня в этих байках бабка Ешка, но это совсем не та всем привычная баба Яга. Незадачливая, бестолковая, но очень активная жительница их домика, то пирожков с червячками-паучками напечет и всех угощает, то мухоморов в домик натащит и компотику наварит, то Ванины грамоты со стены снимет, а свои развесит, которые сама же нарисовала и себе вручила, то еще каких дел каверзных натворит. Тут уж по ходу сказки необходимо братьям вмешиваться, Ешку уму-разуму учить, порядок наводить. Получается то ли игра, то ли устное коллективное творчество, т.е. баба сказку начинает, а вместе с внуками заканчивает. В конце каждой сказки Ешка обещает исправиться, прощенья просит: «Ванек, Юрок, ну простите меня дуру бестолковую, не буду боле, не буду….»

Однако в каждой новой серии она вновь принимается за свое, хулиганит и проказничает с новой силой, но никто не сомневается: Ваня с Юрой все расставят по своим местам, и порядок будет восстановлен.

Понятное дело, мальчишки стали растревоженную бабу уговаривать не уезжать в город. Если уедут, то печку топить не доведется, и пока до города доберутся, ночь наступит, сказки баба не согласится так поздно рассказывать.

А тут еще им дед помог, закончил он свою работу и говорит: «Ветер-то усиливается, куда поедем, а если в дороге из-за урагана видимости не будет, как ехать?»

Подумала, подумала баба: «А и то, правда, если в пути из-за непогоды с внуками застрянут, что тогда делать?». Домик-то у них крепкий, пожалуй, никакому ветру шквальному не продуть, печка есть, дрова тоже, куда уж на ночь, глядя, ехать-то?

Одно только тревожило: странное поведение Джеськи. Орать и метаться она перестала, зато куда-то подевалась, звали ее и искали все кроме деда, он уже инструменты убирал, все, что планировал, закончил. Не отзывалась кошка, хотя обычно, когда оставались ночевать на даче, как только темнело, она сразу в дом прибегала – ужинала и быстрее ложилась на бабину кровать, зачастую не успевала даже хозяйка лапки ей протереть да шерстку. Хоть и говорят, что кошки ночные животные, Джеська вела себя по-другому, наверное, слишком привыкла к домашнему укладу за свою долгую жизнь.

Кошка Джеська особа очень общительная и приветливая, да и собой весьма привлекательна. Черная пушистая, ступает мягко, бесшумно, только пуховые бока покачиваются волной из стороны в сторону, а пышный хвост свой несет так горделиво, будто знает кошка, что в эти минуты от нее глаз не оторвать – завораживает ее грация. И то сказать, хвост у нее, действительно, хорош – объемная распушенная метелка, плывет вместе с Джеськой, и держит она ее строго вертикально, лишь самый кончик кокетливо наклонен чуть-чуть в сторону. Кто ж не засмотрится на эдакое великолепие! Да, и всякая кошка позавидовала бы такому шикарному хвосту, доведись ей встретиться с Джеськой.

Но Джеська, кошка домашняя, по дворам, да улицам не бродит, грязь не собирает. Кто же и где ее встретит, да и оценит эту невозможную красоту?!

Правда, с прошлого года (когда дед Саша, наконец-то, огородил двор) стали ее вывозить летом на дачу, но там приличного кошачьего представителя встретить трудно. А тем редким экземплярам, что все же иногда попадаются, вовсе не до красот и сантиментов. Обычно это выброшенные жестокими людьми несчастные животные. Необласканные жизнью, неухоженные, грязные, бродят они по дачным участкам с целью добыть себе пропитание.

Вообще-то судьба у Джеськи непростая, не на каждую кошачью долю выпадет столько, сколько ей довелось испытать. Правда, многие события из своей жизни она уже и не помнит. Да, и то сказать, возраст у кошки, почтенный!

Нашли ее четырнадцать лет назад. Совсем маленький комочек жалобно мяукал на перилах балкона, кто-то, видать, подкинул, в надежде, что заберут котенка. Квартира-то была на первом этаже – посадить на балкон легко. Разве ж пройдешь мимо такой беды? Приютили малышку две сестренки – Оля и Таня. Пушистому шарику дали имя – Джесика. Таня тогда была еще школьницей, а Оля студенткой. Повезло Джеське: обрела она теплый дом и заботливых хозяек. Росла веселой, забавной, очень игривой кошечкой. Бранить ее было не за что: мебель не царапала, ходила строго в отведенный туалет, Олю и Таню слушалась. На ту пору Джеська была вполне счастлива и довольна своей жизнью.

Но через два года сестренки уехали из Западного Казахстана в Сибирь, на отцовскую родину. Время было тогда сумбурное, распалось громадное государство Советский Союз, многие уезжали.

Дома пока оставалась Оли-Танина мама, старенькая баба Даша, да Джеська с собакой. Джой, так звали ротвейлера, был почти Джеськин ровесник, родились они в один год, только кошка появилась на свет весной, а Джойка в сентябре.