Почему-то помощь к хорошим людям всегда приходит с небес. Внезапно загрохотал над мачтой «Зенита», вывалившись откуда-то из-за тучек, знакомый красный вертолетик. В освещенном изнутри блистере опять ухмылялось им лицо пожилого друга короля Роба. И снова пилот начал громко дразнить короля.
— Робби, ты, небось, уже думал, что я свалил из этой милой драки? Что в баре пью пиво с толстыми тетками? Я с тобой, малыш! Show must go on! Потерпи, пока я тут немного покомандую…
Уловив мгновение тишины, король Роб быстро пояснил:
— Он лет тридцать главный судья на всех парусных регатах. Вертолет его личный. Раньше Марли гонялся по океану со мной, в одном экипаже. Сейчас только судит…
— Да чего он сможет сделать! Через пятнадцать минут все вокруг черное будет, а эти гады на «Тикондероге» ходовые огни включать и не собираются!
Валерка треснул кулаком по крыше рубки.
— Все.
Выражение темных глаз короля государства Гаронда в сумерках уже невозможно было разобрать. На фоне светлого паруса выделялась лишь седая шевелюра и раскинутые в стороны сухие, жилистые руки, мокрая рубаха облепила костлявое тело Роба.
— Не все, малыш…
Они не могли этого знать, а он очень ждал.
Сверкая над низким горизонтом, океан пронзила белая молния прожектора. Вслед «Тикондероге» и прямо над ней повисли три слепящие осветительные ракеты. Три раза сухо треснул воздух. По воде разнесся далекий, но все равно страшный, механический гул турбин.
Из-за мыса с ревом, многократно перекрывающим стрекот крошечного вертолетика, по дымным следам своих же ракет выскочил огромный по сравнению с «Тикондерогой» хищный и приземистый силуэт американского сторожевика. Со звоном вертелись на его палубе небольшие орудийные башни.
На близком пространстве океана, как на освещенной сцене, осталась только одинокая «Тикондерога». Ракеты определили на темной воде обширный сияющий круг, от одного края которого к другому все еще суетливо пробиралась полосатая яхта.
С ее кормы в мелкие волны упал большой белый пакет, потом еще один, еще…
— Е-мое… Они же так всю дурь в воду успеют перекидать!
Бледный Валерка махнул рукой.
Прямые, стремительные и безжалостные трассеры прошили паруса «Тикондероги». Одна из очередей неслышно высекла красные искры из металлической мачты яхты. И только через несколько мгновений после появления светлых пунктиров в океане чудовищно хрипло заговорил бортовой пулемет сторожевого фрегата.
— Вот это хороший инструмент! — обрадовался Валерка. — Громко играет!
Еще одна порция ракет повисла чуть впереди спасительного курса, выбранного «Тикондерогой». Теперь путь в темноту был отрезан ей окончательно.
Король Роб, блестя своими замечательными глазами, осмотрел остаток сигареты, который он по инерции продолжал держать в руке, и щелкнул его за борт. Ни одна морщинка не дрогнула на лукавом монаршем лице.
— Ну, вот и все. Пора, господа… Приглашаю всех присутствующих в мою резиденцию. Сегодня королевский ужин — вам будут предложены лобстеры и яблочный пирог. Из напитков… Сейчас, минуту… — король Роб что-то коротко спросил по телефону. — К столу подаются ром, джин и клубничный ликер.
После оглушительных выстрелов и негромких слов Роба на палубе «Зенита» зазвенела тишина. Король пояснил:
— А этих парней мы все-таки оставили без десерта.
Теперь уже хохотали все.
— Малыш Робби, признавайся, ты же всегда любил джаз! Держи подарок от всех, кого седина украшает…
Над ночным океаном запел саксофон.
Как жалко, что никто в мире, кроме лихого воздушного маркиза, не мог видеть этот танец! На мокрой палубе притихшего в дрейфе «Зенита» вокруг одной неряшливо одетой, но очень красивой девчонки кружились трое мужчин…
Тихо жужжал в вышине вертолетик, на яхту с него падал рассеянный луч слабенького прожектора, и страстная музыка, льющаяся с самых небес, обнимала бесконечный ночной океан.
Никто ни с кем и не спорил.
— Полиция подождет, а ужин нет!
Валерка был категоричен. Король Роб тоже вполне справедливо предполагал, что давать какие-то показания на ночь глядя — не очень разумное решение.
Капитан Глеб Никитин подвел черту.
— Теперь убегать будем мы.
Пространство белых прожекторов, непрестанно хлещущих низкими лучами по темной воде, значительно расширилось, но вместе с дрейфующей «Тикондерогой» осталось далеко в стороне. Вокруг задержанной яхты суетились моторные лодки со сторожевика, и почти вовремя подскочившие к месту драки береговые полицейские катеры.
— А мы потихоньку пойдем домой…
— И я тебя там по-настоящему накормлю… — Марисоль держала за руки Валерку и восторженно смотрела на него.
— Блин!
Валерка опять непонятно встревожился.
— Не меня нужно сейчас кормить! Ты что, забыла?!
Стремительно, насколько позволяли ему ободранные руки, Валерка подтянулся на верхней кромке входного люка и прыгнул в каюту. Так же быстро выскочил обратно на палубу, бережно держа в руках белую картонную коробку.
— Вот, Глеб, смотри!
Блики и сполохи недалекой полицейской операции позволяли в палубной темноте рассмотреть на дне коробки только пучки сухой травы и еще какое-то темное пятнышко.
— Ты чего, не понял?! Да черепаха это, правда, очень маленькая! Тинка… Я в прошлом году подобрал ее здесь в горах, на лесной тропинке. Как была она тогда со спичечный коробок, так и осталась, никак не растет, зараза!
— Бутерброды у нас еще остались? Давайте ей покрошим…
Валерка поставил коробку на ближнюю, низкую, стенку рубки.
— Держи, моя хорошая, проголодалась, небось, за столько-то дней без меня… Вот, сырку кусочек попробуй, салат ты ведь тоже любишь…
Он не замечал, как смотрит на него Марисоль, как улыбается Глеб, не видел, конечно, и слез на щеках короля Роба.
Валерка поднял голову.
— Тогда, в лесу-то, ее, бедняжку, всю муравьи облепили, крупные такие, черные, тропические. Ну, думаю, съедят ведь напрочь крохотулю такую! Ну, вот, отряхнул ее от паразитов, принес на яхту, положил в коробку. Живет…
— Он каждый раз, когда с берега на «Зенит» возвращается, отламывает в музее адмирала Нельсона кусок кактуса для Тинки.
Марисоль справедливо гордилась историей спасенной черепашки.
— Валера всегда очищает кактусы от колючек…
— А главное, — Валерка оторвался от еле видной коробки, — она очень удобная. Маленькая и не растет. Положил ее в карман — и лети куда угодно. В прошлом году я Тинку на перегон с собой в Грецию брал. А домой, в Россию, пока не возил. У нас там для нее холодно…
Хохочущей и мокрой толпой они шлепали по каменным плитам королевской резиденции. Черная собачка радостно вилась под ногами Роба.
Окна всего дома блестели неожиданным желтым огнем. Валерка радостно изумился.
— Старина, ты же ведь никому постороннему свои картины не доверяешь?!
— Они в полной сохранности.
Король Роб уверенно распахнул перед ними дверь.
«Какой же я дурак!»
Едва не оттолкнув очень невежливо хозяина, капитан Глеб Никитин бросился в комнату.
— Ты? Откуда? Как ты могла знать?!
Блестящими глазами Джой смотрела на него и, едва сдерживая слезы, молча улыбалась.
— Ну что, господа, я обещал вам королевский ужин… Прошу!
Широким жестом Роб пригласил всех в гостиную.
Уцелевшие в разных люстрах одинокие лампочки они быстро перекрутили в одну, центральную. Король уверял собравшихся гостей, что такого длинного стола его королевство не видало уже долгие-долгие годы! Глеб смешно передразнивал хриплые Валеркины команды, а тот, размахивая под низкой люстрой длинными руками, показывал Джой, как Марисоль летела над волнами…
Ножи и вилки блестели. Полотняные салфетки смиренно лежали в серебряных кольцах, крошки желтого хлеба уютно осыпались на дно плетеных корзиночек, хрустальные бокалы бросали таинственные блики на странные картины, развешанные по стенам…
