Вздрагивать Глеб Никитин в последнее время разучился. Тем неприятней было осознавать, что у многих авиапассажиров, расположившихся поблизости, были в телефонах такие же, как и у него, стандартно похожие мелодии.

«Бездельники! Не могли себе чего-нибудь получше придумать! Впрочем, а сам-то…»

«Если же у НЕГО по каким-то причинам не получается дозвониться до меня, то на постоянной связи всегда есть еще и Наталья Павловна, а уж она-то, моя умница, в случае крайней необходимости достанет меня всегда и везде!»

Нервничать просто так было нехорошо. Но почему-то все равно немного нервничалось…

Напротив, почти рядом с ним, шлепнулась в кресло рыхлая иностранная тетка. В многочисленном багаже соседки выделялась красная пластмассовая клетка с белым котом внутри. Роскошное жирное создание спокойно дремало, лишь изредка с равнодушием поглядывая из своего тесного вигвама на Глеба.

«Конечно, скучно, приятель, но ведь там у тебя всегда тепло и мягко…»

Ленивых существ капитан Глеб не жаловал никогда, поэтому его так развеселила внезапная мысль о том, как славно было бы довести кошака до истерики. Несколько раз он угадывал периодические поднятия кошачьих век, потом белоснежный открыл внимательные глаза уже значительно шире. И замер…

«Есть!»

Развлечение началось. Глеб Никитин зафиксировал свой пристальный взгляд на пушистой переносице соперника и упрямо старался пересмотреть его. Тот вызов принял, пошевелился, устраиваясь на своем розовом матрасике еще удобнее.

«А ты, оказывается, азартен, Парамоша!»

Усы кота замерли, глазищи округлились, на второй минуте поединка поочередно дернулись кончики его лохматых ушей… Тетка-хозяйка неожиданно заорала что-то непонятное по своему мобильному телефону, но ни капитан Глеб, ни его белый кореш-дуэлянт не поддались на внезапную провокацию. Отметив, что кот начал нервно шевелить хвостом и напрягся могучей шеей, Глеб все равно остался неподвижен и холоден, как мрамор. Когда же зверюга первый раз тихо и жалобно мяукнул, Глеб Никитин ухмыльнулся прямо в самую середину его прекрасных зеленых глаз.

Не в силах больше быть пристальным и проницательным, неудавшийся белобрысый гипнотизер заорал в полный голос, пораженчески подскакивая внутри клетки на всех четырех лапах, потом в истерике напрасно рванул пастью решеточку своего узилища и… грохнулся прямо со всей своей квартирной обстановкой вниз, на пол.

«Ну вот, теперь киска, наверное, подумает, что дурак какой-то бесполезный ему попался, издевается, вместо того чтобы восхищаться породой…»

Кудахтая истинно по-средиземноморски, то есть взволнованно и очень громко, тетка схватила с пола клетку с несчастным подопытным котом, с кресел — свои разноцветные сумки и умчалась к стойкам регистрации.

Капитан Глеб Никитин сильно и приятно потянулся.

Медленно прогуливаясь кругами по зданию, поднялись и на его этаж трое полицейских — молодые мужчины и крупная девушка — в форме и в одинаковых желтых манишках. У каждого из них на левой руке была надета белая резиновая перчатка. Полицейские цепкими взглядами окидывали пассажиров, защищенными ладонями внимательно трогали низкие занавеси на окнах и случайный багаж, без особого шума двигали мусорные урны в углах. Девушка-полицейский безо всякого выражения коротко посмотрела на Глеба.

«А может быть, все-таки случайно?.. Ведь мог же Валерка кого-нибудь там, на своем знойном берегу, по горячке-то пришибить. Неужели это все-таки правда?»

Молчаливое шествие мощных полицейских напомнило Глебу и про высокий Валеркин рост, и про его кулаки, огромные и грубые от профессиональной работы с парусами, и то, как во время их прошлогодней встречи тот бесшабашно выкинул из кафе двух неприятно пьяных парней.

Квадратные рукоятки пистолетов демонстративно торчали из черных кожаных чехлов, пристегнутых у каждого полицейского на правой ноге под коленкой.

Коротая время и не особенно при этом спеша, Глеб спустился в итальянское кафе.

Среди слонявшихся по нижнему залу ожидания пассажиров и встречающих несколько раз звучала родная речь. Глеб на ходу пару раз незаметно оглянулся. Ничем особенным, кроме знакомых слов, эти русские люди — и взрослые, и дети — уже не выделялись среди остальных европейцев. Те же одежда, обувь, манеры… И смеются так же, как французы.

Забавно поражал общий типаж молодых поляков. Почти все встречавшиеся Глебу в зале местные парни были с оттопыренными ушами, с пухом вместо нормальных волос на начинающей лысеть в двадцать-двадцать пять лет голове. Как будто цыплята из ближайшего радиоактивного инкубатора мгновенно, самым решительным и огорчительным образом размножились в варшавском аэропорту имени Шопена.

Молодые женщины — полицейские, таможенные и пограничные клерки — были в форменных брюках. Служащие дамы (все без исключения) имели одинаково роскошные «джениферлопесовские» задницы.

«Наверное, с целью устрашения непокорных…»

В кафе у него было время вспомнить и здоровый Валеркин аппетит, и его невнимательное отношение к качеству пищи. Капитан Глеб достал из сумки блокнот. Старые письма…

Обратный адрес: 229700, Латв. ССР, Лиепая-8, в/ч 87509-«В». Ульянову В.

Привет, Глеб!

Я теперь в армии. Послала меня родина служить в морчасти погранвойск. Это на три года. Сейчас я в учебном отряде в Лиепае. Делают из нас электриков. В конце апреля на границе на пограничных катерах буду кайф ловить. Думаю, что попаду на Тихий океан, куда-нибудь на Курилы, если не на Север, конечно. Кормят нас до упора. Часто хожу в караулы, патрули и увольнительные. Линяю с уроков, как в ПТУ. Наша часть в военном городке, камбуз, учебные мастерские за частью и поэтому через КПП можно проходить безо всяких разговоров. А вокруг куча всяких магазинчиков, кафешек… Деньги присылают бабушка и тетя Зоя, в общем, на жизнь хватает.

Наше стрельбище — на самом берегу моря. Как-то раз напротив того места, где тогда у нас руль на «Балтике» отвалился, помнишь? В прошлом году мы были в Ленинграде, Кронштадте, Таллине, на Хийуме и Саареме, в Лиепае, Клайпеде, — в общем, много походили. Чего только не было: мачтой на воду ложились, на камни выскакивали, руль опять погнули, борт пробили, вал с винтом чуть не выскочил, паруса рвали, погон спинакер-гика на мачте оторвало и т. д. В море, когда волна была четыре метра, как-то поймали какую-то ненормальную волну метров семи. Если тебе интересно, я обо всем тебе расскажу, времени у меня много…

Да, мы ведь с тобой тогда так и не увиделись. Не мог бы ты переслать мне «Положение» и «Правила предупреждения столкновения судов на море»? Буду учить понемногу. Надо, в конце концов, на корочки сдать. Скоро Серега Платицын пришлет мне фотографии «Балтики», хочешь, с тобой поделюсь?

Ну вот, пока и все. Политзанятие кончается. Пиши, не забывай.

16.02.90 г. Валера

Р. S.

Ни с той регатой, с «Операцией «Парус», ни с Польшей у нас так ничего и не вышло. Ничего, еще все впереди. А как там твои дела? Дай бог еще вместе походим.

Приятный женский голос объявил Глебу Никитину, что начинается посадка на его рейс.

ЛОНДОН. Транзит

Первой англичанкой на его пути оказалась пухлая тетка абсолютно армянской наружности, осуществлявшая иммиграционный контроль. Она сразу же стала строго допрашивать Глеба о том, кем он работает. «Волшебником, мэм!» — пробовал пошутить Глеб, но потом смиренно добавил: «Менеджер». Это устроило таможенную тетю уже больше, но она все равно хотела знать, имеет ли Глеб Никитин свою фирму и чем он там, в этой далекой и непонятной российской фирме, занимается.

Пришлось пофантазировать и временно стать владельцем небольшой, но процветающей организации, предоставляющей гражданам услуги пожарной безопасности. Как будет «прочищать дымоходы» по-английски, Глеб вспомнить сразу же, на месте допроса, не смог. И поэтому признался тетушке, что он с коллегами любит испытывать огнетушители.