Несколько мелких яхт еще больше заполнили собой зеркало бухты, раскрепившись на якорях носом к ветру. Стройная склоненная мачта «Зенита» виднелась из-за кормы большого бело-голубого йола.

— Он сказал «Послушаю…» Многого увидеть в темноте он бы не смог. Что же ему удалось услышать? Из-за чего его убили прямо на вечеринке? Почему подслушанный разговор был так опасен и для кого, если хохол ни черта не понимал по-английски?!

Капитан Глеб рассуждал вслух, скорее, для стройности своих размышлений, а отнюдь не из-за желания поделиться ими с взволнованными женщинами.

— Извини. Мне нужно ненадолго уехать в офис, — Джой робко тронула Глеба за руку. — Понимаешь, с завтрашнего дня на остров начинают приходить яхты, участвующие в гонке. Кроме меня там никто с делами не справится. Еще нужно выполнить одну просьбу Роба, съездить в северную гавань. Вернусь поздно, не знаю… Ты не обидишься?

Несколько маленьких разъездных лодочек-«динги» качалось у деревянных свай причала. Старая сигнальная мачта звенела на ветерке металлическими тросиками, уходящими вдоль ее растрескавшегося ствола в вышину.

— Его «динги» здесь нет, — Марисоль еще раз устало, но внимательно посмотрела на рябь разноцветных бортов. — Придется нам взять водное такси, чтобы добраться до «Зенита». Подожди, пожалуйста, пока я добегу до прокатного офиса, ага?

«Фил и шустрый парень на вечеринке одинаково утверждали, что Валерка переправлялся в тот вечер на свою яхту вместе с Катей. На чем? Ребус…»

— Хорошо, я подожду.

Даже сидеть на теплых досках причала было приятно. Прозрачная до самого донного песка голубая вода мелко сверкала под отвесными солнечными лучами. Немного поболтав ногами в воде, Глеб Никитин растянулся на деревянном настиле в полный рост. Так он не мешал никому, да и редкие прохожие не очень-то и нарушали его ленивый покой своими громкими голосами.

«Чайки почему-то здесь все сплошь молчаливые… И музыку никто на яхтах зря не гоняет. А когда же это моя славная Наталья Павловна последний раз в отпуске-то была? Вот сюда бы ее отправить! С детишками, с майором…»

Словно прочитав приятные мысли Глеба, прямо над ним пронзительно захохотала какая-то женщина.

«Досадно…»

Пришлось открыть глаза. Две загорелые блондинки и невысокий лысый мужчина уже прошли мимо, никак не заметив лежащего человека и смеясь явно не над его грязными босыми ногами.

— Оп-ля!

Девушки по очереди спрыгнули в небольшую пластмассовую лодочку, а коренастый яхтсмен начал распутывать причальные веревки.

— Парень! Эй, ты!

На этот раз его заметили. Лысый обращался именно к Глебу.

— Я сейчас заведу мотор, а ты быстренько сбрось ко мне в лодку кормовой конец. Понял?

«То, что он в черных очках, конечно, не очень плохо… И девушки с ним замечательные. Гораздо хуже, что этот резвый командир обрит наголо и носит такие безобразно большие усы».

Продолжая удобно лежать на досках причала, Глеб с улыбкой прищурился в сторону собеседника.

— Ну! Ты что, глухой?!

«Хорошо, что не немой…»

Внезапно вскочив, Глеб подошел к причальной тумбе, за которую последним швартовым держалась лодочка лысого грубияна. Девушки хихикали, а тот продолжал сердиться, перегазовывая подвесным моторчиком.

— Давай, быстрей! Пошевеливайся!

Не выпуская из рук шершавой пропиленовой веревки, капитан Глеб задумчиво посмотрел на знаменитые усы. Потом так же, не спеша, опять намотал веревку на причальную тумбу и, для верности, наступил на нее еще и ногой.

Прыжок лысого гражданина из лодочки на причал был свиреп и стремителен.

— Ты мне надоел!

Кулачок яхтсмена казался непропорционально крохотным по сравнению с его гигантскими усами. Глеб перехватил удар играючи.

— А ты, оказывается, забияка, амиго!

Лысый молча попробовал замахнуться еще и слева, потом прыгнул вперед, целясь обеими руками в горло Глеба.

— Ну-ну…

Почти интимно Глеб Никитин схватил своего разгневанного оппонента в охапку.

— Если ты, дружок, сейчас же не остановишься, то боюсь, что мы с тобой опять упадем в воду.

— Опять?

Грозные усы опустились, а брови, наоборот, недоуменно вздернулись вверх.

— Я тебя не помню. Мы с тобой ссорились раньше?

— Ты так купался когда-то с моим русским другом. Его имя — Валери́, а подругу его звали Катя. Вспомнил?

Плотное и мускулистое тело яхтсмена как-то внезапно обмякло.

— Что тебе от меня надо?

Отступив на шаг назад, Глеб пристально осмотрел лысого с головы до ног.

— От тебя лично — ничего. Ты мне не симпатичен. Скажи своим девушкам, чтобы не визжали так нехорошо. Мы с тобой просто погуляем здесь минуту-другую. Поговорим. Потом ты, милый петушок, вернешься к своим прелестным курочкам.

— А…

— А иначе — в воду, в воду. Понял?

Частые публичные паданья с пирса в прибрежные волны очень уменьшают личный потенциал даже очень уверенных в себе мужчин.

— Хорошо.

Лысый покорно сделал первый шаг по причалу.

— Рассказывай.

— О чем?

— Что ты делал в тот вечер, когда убили Катю?

Ответ был быстр, но неубедителен.

— До полуночи я сидел в баре.

Внимательно выслушав собеседника, капитан Глеб с укоризной посмотрел на него сверху вниз.

— Разве я похож на вашего комиссара полиции?

— Он черный…

— А я, по-твоему, глупый?

— Ладно… Мы пили с ней тогда вместе. Она была очень расстроена, не хотела ехать с ним, ну, с твоим другом, на их яхту. Он тоже был не один. С кем-то говорил, потом исчез. Она сказала, что у нас есть час. В тот вечер Катя не хотела заниматься сексом у меня на яхте, она чего-то тогда боялась.

По всему было видно, что лысый не лжет, а просто подробно и внимательно рассуждает.

— Мы подъехали на причал по отдельности, быстро переправились с ней отсюда на «Зенит», но ничего тогда не успели. Она, хоть и была сильно пьяная, но услышала голоса, испугалась и приказала мне прыгнуть за борт. Я прыгнул… Наши яхты стоят рядом. Вон там, — и взмахом руки усатый распутник показал на залитый солнцем простор гавани.

Наступила очередь Глеба остановиться и задуматься.

— Ты говоришь, голоса? Кто-то подплывал на разъездной лодке к «Зениту»? Их слышала только Катя? Это с ее слов ты говоришь мне о нескольких голосах?

— Нет, в «динги» был не один твой друг. Я сам слышал их разговор еще с борта «Зенита» и потом, когда плыл.

— О чем они говорили?

— Не знаю. Не понял, да и не до этого мне тогда было…

— Ла-адно…

Глеб потер кулаком подбородок.

— Спасибо, драчун. Ты мне сегодня очень помог.

Оказавшись в безопасности, усы опять победно вздернулись вверх.

— А ты что, охаживаешь в отсутствие своего друга его черненькую подружку? — лысый крепыш противно подмигнул в сторону, куда убежала Марисоль.

— Все русские мужики обязательно обращают внимание на чернокожих. Это ваши интернациональные обязательства?

Последние слова яхтсмен крикнул из своей уже почти отошедшей от причала лодочки, одной рукой обнимая соскучившихся блондинок, а другой управляя мотором.

— Держи!

Ответ Глеба Никитина был справедлив.

Мокрый кончик точно и сильно брошенной им причальной веревки нечаянно, но с очень неплохим оскорбительным эффектом хлестнул по загорелой лысой голове…

Марисоль дернула его за рубашку.

— Ни одного свободного катера у Эппла сейчас нет. Давай возьмем здесь любую лодку. Никто не обидится…

Опустившись на колено, Глеб потянул за капроновый швартов, провисший в голубовато-зеленой воде.

Славный сюрприз ожидал их у борта «Зенита». Стройная яхта-тримаран была похожа на самолет, лежащий на воде. Мощные, слегка изогнутые вверх крылья соединяли центральный корпус с удлиненными боковыми поплавками. У подветренного правого к яхте была привязана та самая, Валеркина, «динги».

— Да, она… А как же тогда?..

Марисоль не договорила и легко вспрыгнула на борт яхты.