— Как же Франк, их отец — мой покойный муж, возненавидел второго малыша, Кристина! — голос мадам предательски ломается, но она продолжает, — Одной из морозных ночей, когда я уже спала, он забрал мальчика в том чудном одеяльце… в одеяльце, на котором я вышила его имя… Прекрасное имя «Эрик». Франк унес его и подбросил чужим людям… С тех самых пор я не слышала о своем втором сыне ничего, хотя очень долго пыталась его найти. Он будто бы испарился…

— У вас с ним одинаковые глаза, — шепчет Кристина сквозь слёзы, и Шарлотта улыбается этой простой фразе, вновь срываясь на всхлип.

Девушка рассеянно поглаживает мадам по спине, она так поражена услышанным, что не может подобрать никаких слов… Она должна рассказать женщине о её сыне, которого она так давно потеряла, она должна рассказать об Эрике истинно любящей его маме.

— Если бы Вы знали его, мадам, — тихо говорит Кристина, выходя из оцепенения, — Вы были бы невероятно горды им. Он допускал много ошибок, да, но кто из нас безгрешен? Эрик заменил мне отца, брата, друга — он стал всем: моей семьей, моим домом, моим учителем. Когда умер мой отец, одинокими вечерами он незримой тенью приходил ко мне, шептал на ухо добрые слова, пел прелестные арии, играл незамысловатые мелодии, в конце концов, он дал мне самое ценное — голос.

— Но как? Как случилось, что он оказался рядом? — Шарлотта в растерянности глядит на Кристину, так как не может поверить её словам.

— Люди были слишком жестоки с ним, мадам, — с горечью отвечает Кристина, — он был вынужден прятаться… Все эти годы со своего отрочества он провел в подземельях Оперы. Боже, если бы Вы только видели — это музыкальная сказка, империя искусства — всё это он создал собственноручно. Он гений, мадам, настоящий гений, — из глаз Даае потекли непрошенные слезы.

— Неужели… — Шарлотта не может сдерживать рыданий — эта правда слишком сложна для неё.

— Мне очень больно признавать, но я предала его, — голос Кристины дрожит, когда она произносит последнее слово, — предала своего ангела, своего покровителя, покинула его одного, разбив нежно любящее сердце…

— Каждое слово этого письма пропитано безумной любовью к тебе, милая, — выдыхает женщина, протягивая смятый пальцами лист бумаги Кристине, — я, наверное, не должна была читать, но…

— Не говорите… ничего не говорите, — успокаивает её Кристина, — не нужно. Вы были обязаны узнать это, как и я. Понимаете… Эрик значит для меня бесконечно много.

— Это невероятно, — Шарлотта пораженно мотает головой в неверии, — все эти долгие годы я думала, что он мертв. Нет, я была уверена в этом.

— Он невероятно сильный, — мягко говорит Кристина, и её губы трогает легкая улыбка, — сильный и храбрый. Пройти через все те испытания, что преподнесла ему судьба, и не сломаться — героизм, мадам.

— Господи, — вдруг оживляется Шарлотта, поднимаясь резко с полу, — что же я сижу?! Я должна немедленно поехать к нему!

— Мадам, позвольте и мне поехать с Вами? — Даае выпрямляется следом, взволновано глядя на Шарлотту.

— А как иначе? — спешит ее успокоить женщина и приобнимает за плечи, спешно подталкивая к выходу.

***

Яркий солнечный свет, так навязчиво падающий из одинокого окна на жуткое лицо, раздражает Эрика все больше. Он ужасно тоскует по такой родной сердцу погоде — по звонкому стуку дождя по крыше, по громкому вою ветра, по ярким вспышкам молнии — это всё его, это ему по душе. В такие дни, как сегодняшний, он ощущает себя донельзя несчастным, подходя изредка к окну и бросая на улицу печальные взгляды, — счастливые пары заполняют центр Парижа в столь приятную погоду.

Он тяжело выдыхает и прячется в тени стен квартиры, не желая больше видеть радостных лиц незнакомцев. Мягкое мурчание заставляет Эрика обратить свой взгляд на котенка, настойчиво трущегося головой о входную дверь, — он тихо усмехается этому.

— Ну, что с тобой такое? — он опускается к малышу, чуть улыбаясь. — Неужели я снова тебя обделил вниманием?

Одними кончиками пальцев Эрик тянется к пушистому, маленькому ушку и аккуратно чешет кота за ним — тот благодарно жмурится, изящно выгибаясь в спине.

Прямо над головой раздается робкий стук в дверь. Он невольно хмурится и поднимается торопливо на ноги. Сегодня он не ждал никаких гостей, впрочем, как и в любой другой день. Его руки бессознательно тянутся к широкой черной маске, и он спешно цепляет её на лицо.

Дрожащие пальцы с трудом делают необходимые три оборота в замке, и он осторожно отпирает дверь, прикрывая в нерешительности глаза.

— Это только я, Эрик, — звучит самый родной сердцу мужчины голос, и он облегченно выдыхает, отступая внутрь квартиры прежде, чем она добавляет:

— Я хочу тебя кое-с-кем познакомить.

— Что? — рассеянно уточняет он, когда из-за спины Кристины выходит изящная дама в строгом платье.

— Это и впрямь ты, — выдыхает она, подаваясь вперед к нему, и он испуганно отступает.

— Выслушай нас, пожалуйста, — ласково шепчет Кристина и решительно подступает к Эрику, чтобы бережно взять его за тонкую руку.

По коже девушки пробегает дрожь, когда она касается его узкой, прохладной ладони — он крепко сжимает её пальцы, ища поддержку в этом нежном касании.

— Это твоя мама, Эрик, — мягко обращается к нему Кристина, заглядывая в его потерянные, сияющие влагой глаза, — не та, кто предала тебя, отдала на верную гибель, а та, кто искренне желала тебя найти…

— Я потеряла тебя, едва обретя, — быстро добавляет Шарлотта, и по её щекам скатываются горькие слезы, — я искала тебя долго и упорно, обращалась к каждому княжеству, но все было тщетно.

Девушка с трепетом сжимает руку Эрика в своей и делает пару шагов навстречу к Шарлотте, увлекая мужчину за собой. В это мгновение ей кажется, что она может слышать его глухое сердцебиение.

— Мама… — срывается с тонких губ впервые за всю его длинную жизнь, и едкие слезы сползают по жуткому лицу, укрытому маской.

Она подается к нему и заключает, наконец, в крепкие объятия. С трудом сдерживая слезы, Кристина отступает чуть в сторону — она безумно рада за Эрика и Шарлотту, которые выглядят абсолютно счастливыми в эту секунду единения.

— Но как… Как вы выяснили всё это? — вдруг спрашивает Эрик дрожащим от волнения голосом.

— Ты писал Кристине, — быстро поясняет ему Шарлотта, — это письмо попало ко мне случайно, прости… Я лишь разбирала семейную почту и просто не смогла устоять, когда увидела на конверте то самое имя, которое я дала потерянному в далеком прошлом малышу.

Он чуть отстраняется от женщины, бросая на Кристину непонимающий взгляд, надеясь получить объяснение. Она прикрывает рот руками, печально качая головой. Ей больно признавать это:

— Прости, — тихо шепчет девушка, — прости, я солгала тебе. Я живу у мадам, потому что выхожу замуж за твоего брата, Эрик…

Когда она произносит эти слова вслух — реальность её ужасает. Она выходит замуж за брата Эрика… За его удачную копию. Ей вдруг становится гадко от самой себя. Он было желает что-то сказать, но только жмурит глаза, подавляя эту жгучую, стремительно заполняющую душу боль.

За что…

За что?!

Если бы это было лишь шуткой…если бы это только было ложью. Единственно любимой для него ложью от милой Кристины.

Если бы это было…

Если бы…

— Оставь нас, пожалуйста, — выдыхает он, борясь с подступающей истерикой, — ненадолго.

Девушка понятливо кивает и бросает на Эрика переполненный виною взгляд. Сердце Шарлотты сжимается — она чувствует, как сильна его любовь к Кристине, как он подавляет в себе всю горечь и тоску, всю нежность и тепло к ней.

Когда Даае покидает квартиру, Эрик опускает голову на плечо женщины, глухо всхлипывая. Она кладет дрожащую руку на его тощую спину и трепетно проводит по ней ладонью.

— Я угрожал собственному брату, — сбивчиво шепчет Эрик, не выпуская из своих костлявых рук Шарлотту, — я поклялся убить его, если он посмеет причинить Кристине боль, и я не могу… Не могу отказаться от этих слов, прости меня.