— Расскажи мне, — мягко шепчет малышка Жири, поглаживая вздрагивающие от рыданий плечи подруги, — Поверь, тебе станет хоть чуточку легче.

Даае чуть затихает в аккуратных объятиях Маргарет и тихо выдыхает, позволяя себе окунуться в такие животрепещущие, яркие воспоминания о каждом дне, проведенном с ним, о каждом его нежном слове и…о каждом невыносимо сладком поцелуе, заставляющем её всю трепетать изнутри, пусть даже и в этой холодной неродной кровати.

— Знаешь, стоило нам оказаться там, вдали от всего мира, наедине лишь друг с другом, как всё стало другим. Раньше, пока мы были в Театре, я могла отвлечься хоть на что-то, а там…мне некуда было бежать, а нас тянуло друг к другу нестерпимо сильно.

— Я понимаю, — кивает головой Мэг, крепче прижимая к себе подругу и ощущая то, как её помаленьку начинает отпускать судорога, — и что же?

— Когда он решился меня поцеловать, Боже, — девушка, вновь не выдерживая, всхлипывает и прячет лицо в светлых волосах подруги, — я была так растеряна, я не смогла ответить. Видела бы ты только его глаза в тот миг, Мэг!

Голос Кристины ломается, и она резко переводит дыхание, хватая ртом воздух, борясь с такой всепоглощающей ненавистью к себе из прошлого — к себе глупой и совершенно слепой к чувствам Эрика и своим чувствам.

— А потом, — на выдохе произносит Кристина, — потом я вновь вынудила его пройти ужасное испытание… и он прошел. Прошел, как всегда это делал. Кажется, именно тогда я прозрела. Тогда, наконец, ощутила, что его любовь слишком сильна, чтобы быть невзаимной.

— Это и правда так, — мягко откликается Жири, поджимая губы.

— А потом мне приснился сон, — продолжает Даае, и подруга уверена, несмотря на непроглядный мрак спальни, что Кристина сейчас улыбается, — сон, затем ставший реальностью. Знаешь, такой желанной, сказочной реальностью, о которой я не могла и помыслить прежде.

— Видишь, — вдруг бодро говорит Мэг, не сдержав доброй усмешки, — теперь он будет бороться, как никогда раньше, дорогая. Поверь мне, ради тебя Эрик пойдёт на всё, а уж ради вас… Лучше никому не вставать на его пути.

— Я знаю, — грустно шепчет девушка, — знаю, но его отняли у меня слишком быстро… Мы так много не успели, Мэг, мы не успели еще надышаться друг другом. Мы не успели сохранить то, что только сейчас обрело свое понимание и осознание — мы теряем свою любовь во всей этой людской суматохе. А так нельзя, Мэг. Совсем нельзя…

И в комнате повисает пауза непоколебимой константы.

***

Глоток аквавита приятно обжигает горло Призрака, устало вытянувшегося на кожаном диване и глядящего пустым взглядом куда-то сквозь старого приятеля, перебирающего многочисленные бумаги на своем резном рабочем столе.

— Да уж, друг, — вдруг подает голос мужчина, откинувшись на спинку изящного деревянного стула, — жандармы всей страны жаждут заполучить тебя. Довольно непросто будет провернуть всё это.

— Кто, если не ты? — мрачно усмехается Эрик, опрокинув в себя остатки алкогольного напитка и отставив затем бокал на небольшой угловой столик.

С этим мужчиной, беззаботно потягивающим сейчас сигару Пор Ларранага, с прищуром смотрящим на безобразное лицо Дестлера, не прикрытое маской, он познакомился порядка пятнадцати лет назад в России, ненароком столкнувшись с ним на заснеженной, холодной, шумной улице Москвы.

Именно тогда Александр Бьёрк сумел завоевать доверие молодого, но уже до безумия одинокого Эрика, проникнув в самые потаенные уголки его мрачной души, познав сжирающее всего его изнутри чувство ненависти к самому себе. Он помог ему. Он спас его от неминуемой гибели.

— Необходимо будет связаться с Кристиной, — задумчиво говорит мужчина и вдруг ухмыляется, добавляя с энтузиазмом, — ах, да, вы теперь супруги Дестлеры!

— Вопрос только в том, — отвечает Эрик, поднимаясь с дивана и подходя к столу приятеля, чтобы взглянуть на результаты его кропотливой работы, — обрадуется ли этому она?

— Не собираешься сделать ей предложение? — мелодичным баритоном спрашивает Александр, вновь заполняя только что опустошенные бокалы.

— Да, но…боюсь поторопиться, — рассеяно откликается Эрик и притягивает к себе сумку с вещами, чтобы вынуть из кипы одежды аккуратную коробочку, обитую чёрным бархатом, — хотя уже очень давно жду этого момента.

— А ты романтик, — усмехается мужчина по-доброму, принимая из рук Призрака кольцо, оглядывая его внимательным взглядом, пораженно выдыхая, — очень щедрый романтик, я бы сказал!

— Да ладно, — чуть улыбается Эрик, — Кристина заслуживает исключительно лучшего. Считаешь, ей понравится?

— Даже не сомневайся, — смеясь, отвечает Александр, мягко хлопнув Эрика по плечу, — у нее прекрасный вкус!

Поймав мрачный, усталый взгляд Призрака, мужчина замолкает, осторожно передает кольцо ему, бережно закрывая коробочку, и невольно улыбается:

— Я счастлив, что тебе, наконец, воздалось за столько лет страданий, а это кольцо… уверен, Кристина будет счастлива и горда носить его вместе с твоей фамилией.

— Спасибо тебе, — облегченно выдыхает Эрик, убирая перстень обратно в сумку, — спасибо тебе за помощь и вообще за всё, что ты для нас обоих делаешь. За то, что делаешь для и ради нашей с Кристиной семьи. Спасибо тебе… Спасибо.

— Это всё пустяки, — откликается Бьёрк, притягивая со стола бумаги и добавляя вполголоса, — в отличие от этого.

Призрак принимает документы в свои руки и вдумчиво оглядывает их, вслушиваясь в размеренный и твёрдый голос приятеля:

— Вы покинете Париж уже через три дня, Эрик. Ваш поезд двигается в путь поздним вечером, так что патруль, находящийся на станции, будет довольно рассеян. Самое главное: ты должен будешь забыть о маске — это основной признак, по которому тебя будут искать повсюду. Будь сдержан и холоден, ни с кем не контактируй, хорошо?

— Я понимаю, но…

Не успевает Призрак воспротивиться плану Александра, как тот продолжает говорить, не позволяя тому вставить и слово:

— И Кристина подавно должна выглядеть как нельзя иначе, её лицо слишком узнаваемо на улицах города, — быстро поясняет Бьёрк, — и кольца… Не забудьте кольца, вы всё-таки супруги.

— Будто это нам поможет, — мрачно замечает Эрик.

— Вся суть в деталях, мой дорогой, — с улыбкой отвечает мужчина и протягивает другу билеты на поезд, — ты только взгляни, куда отправляетесь!

— Флоренция? Не близко…

— А не того ли мы добиваемся? На вокзале вас встретит мой человек и сопроводит до дома в достаточно спокойном и малолюдном районе.

План кажется Эрику чудесным. Чудесным, но отчего-то подозрительно простым. Его никак не покидает ощущение, будто западня где-то совсем близко, прямо у них перед носом. Западня, способная разрушить всё самое ценное и важное в одночасье.

Есть ли у него иной выбор?

Призрак лишен его, точно как и Кристина. Ему отчаянно хочется оставить её и сдаться жандармам. Пойти на любые меры, только чтобы она была в безопасности, чтобы следователи не набросились в конечном счете на неё, словно стая голодных собак.

— Остается только молиться, — мрачно отвечает Призрак, облокачиваясь на стол, — о том, чтобы всё прошло гладко.

— У кого, если не у тебя? — весело возвращает Эрику его же слова Александр и расплывается в самодовольной ухмылке.

Он лишь улыбается и залпом допивает бокал жгучего напитка, отступая от приятеля в сторону двери.

— Постой. Ты же не собираешься сам идти к Кристине сейчас? — останавливает его жестом Александр и скрещивает руки на груди.

— Я знаю, ты бы сделал и это для меня, — поясняет быстро Призрак, — но я сойду с ума, если… если ещё хоть мгновенье проведу вдали от неё.

Бьёрк решает промолчать и лишь смиренно кивнуть. Он понимает — Эрика ничто не остановит, если он действительно грезит о чём-то, если гонится за своим отчаянным желанием.

— Будь осторожен, — напряженно говорит вслед удаляющейся фигуре Александр и стискивает пальцами граненый бокал, — осторожен, насколько только возможно…