Но эта пугающая неизвестность… Неизвестность срока, данного им, неизвестность участи, неизвестность всего того, что ждет их за этим страшным испытанием.

Она, словно зачарованная, медленно шагает к Эрику. Нельзя терять такое драгоценное время на глупые размышления о том, что будет, что ждет, — рано или поздно они узнают это наверняка.

— Эрик… — на выдохе зовет его Кристина, мягко опускаясь на кровать и нависая над ним.

Призрак чуть улыбается во сне одними уголками тонких губ, и девушка не может справиться с отчаянием, душащим её изнутри. Сколь коротка была передышка, данная ему Богом, сколь быстро наступает миг продолжения борьбы, которую Эрик оказывается вынужденным вести всю свою жизнь, подарившую столько боли его хрупкой душе, способной объять весь этот мир, будь он хоть чуточку к нему добрее.

Она склоняется к его нечеловеческому лицу и касается легким поцелуем одного из грубых рубцов, тянущегося по бледной коже прямо у отсутствующего носа. Его ловкие, музыкальные руки тут же машинально обвивают тонкую талию Кристины, прижимая так крепко, так властно к себе.

Невольно усмехнувшись его реакции, Даае проводит мягко пальцами вдоль его костлявой, обнаженной груди и ощущает такое отдаленно знакомое по сладкому сну, внесшему в их жизни ясность, тепло, стремительно разносящееся волнами по всему её телу, вынуждая мелко дрожать. Она прикусывает свою пухлую губу и скользит ладонями ниже, к его худым бедрам, прислушиваясь к странным, неизведанным, но таким отчаянно приятным чувствам.

Единственное, что она может осознать наверняка, — она не желает останавливаться, а потому припадает жадным поцелуем к тощей шее Призрака, легонько прикусывая его чувствительную кожу.

Он тихо шипит, тут же распахивая свои затуманенные сном глаза и бросая растерянный взгляд на расположившуюся на его груди Кристину. На месте грубого поцелуя Кристины тут же мрачнеет алый след и она облизывает вмиг пересохшие губы.

Призрак не находит каких-либо слов. Он оказывается способен лишь держать из последних сил под контролем тот жар, что вместе с его неожиданным пробуждением, начал подниматься в его груди.

Она же… Она так и продолжает дразнить его своими мягкими поцелуями, заставляющими кожу тут же покрываться мурашками, а самого Эрика рвано дышать и сжимать до побеления костяшек простыни смытой постели.

Когда ласковые ладони Кристины опускаются вдоль торса Эрика всё ниже, с его тонких губ всё-таки срывается предательский, сдавленный стон, — своеобразная точка невозврата.

Внезапно Призрак теряет всякий контроль. Отчаянные желания, не дающие ему спать ночами долгие годы, берут над ним окончательный и бесповоротный вверх, заставляя следовать лишь им. Следовать им до тех самых пор, пока Кристина не попросит остановиться, пока она вдруг не испугается животной страсти, вспыхнувшей в нём, в её вечно хлоднокровном покровителе и наставнике.

Из груди Кристины вырывается пораженный выдох, когда Эрик вдруг накрывает её губы требовательным поцелуем, мягко опрокидывая на спину и нависая тотчас над ней. Его напор буквально сводит девушку с ума — она видит, наконец, в нём того человека, которого полюбила ещё несколько лет тому назад. Того самого настоящего Эрика, вынужденного прятаться за маской от жестокости целого мира, обрушившейся на него. Такого страстного и пылающего.

Когда его руки ложатся на бант, надежно удерживающий ленты изящного корсета, он замирает, и Кристина выражает своё негласное согласие к продолжению, выгибаясь в спине и позволяя ему расшнуровать её чайное легкое платье.

Пока тонкие пальцы Эрика расправляются с многочисленными петлями, она покрывает россыпью поцелуев его исполосованную шрамами ключицу, не позволяя ему ни секунды думать о том, что он делает что-то неправильно.

Очень быстро Кристина ощущает то, насколько легче становится дышать без удушающего корсета, и остается лишь в полупрозрачной сорочке, ощущая себя такой беззащитной и слабой под его горящим пламенем взглядом, скользящим непроизвольно жадно по её стройному телу.

Когда Кристина невольно вздрагивает от легкого сквозняка, задевшего её кожу, в потемневших от желания глазах Эрика резко что-то меняется, и он внимательно вглядывается в лицо Кристины, нависая над ней на вытянутых руках, чтобы затем встревожено спросить севшим, неподвластным ему сейчас голосом:

— Ты уверена, что не будешь жалеть об этом?

Блуждающая отчаянно желающим взглядом по его поджарому телу, по туго перебинтованным рукам, по острым, выпирающим из-под тонкой кожи ребрам Кристина понимает его вопрос, доносящийся словно из вакуума, не сразу, а лишь когда замечает его пытливый взгляд, постепенно омрачающийся подступающей из глубины души болью, разочарованием. Лишь тогда она вглядывается со всей серьезностью в его обеспокоенные глаза и шепчет так твёрдо:

— Это то, чего я действительно желаю.

В подтверждение собственных слов, она торопливо стягивает с себя сорочку, последнюю для него преграду, и откидывает её прочь, тотчас прижимаясь оголенным телом к замершему Эрику и обнимая его за костлявые плечи.

Никакие слова не могут сказать Эрику больше, чем это. Скинув с кровати так сильно мешающее одеяло, он притягивает Кристину к себе для продолжительного, глубокого поцелуя, плавно скользя руками по её аккуратной груди, нарочито задевая чувствительные соски пальцами. Она стонет в его губы, вынуждая тем самым Эрика мелко дрожать.

Он заставляет себя усилием воли вернуть себе контроль. Вернуть контроль, чтобы не сорваться сию секунду, чтобы не наброситься на единственно желанное им многие годы тело, чтобы не омрачить самый важный для них двоих момент своей грубостью и резкостью.

Переведя дыхание, Эрик неторопливо склоняется к её тонкой, изящной шее, едва ощутимо касается её губами и скользит ими вверх к аккуратной мочке её уха. Она тихо смеется, прижимаясь спиной к груди Призрака и откидывая голову на его плечо.

— Я так люблю, когда ты смеешься, — шепчет он ей на ухо, обдавая его горячим дыханием и заставляя Кристину бессознательно прижаться к нему сильнее, — безумно люблю…

Она смущенно улыбается его словам, осторожно разворачиваясь к его трепетных объятиях и тотчас сталкиваясь с его невероятными глазами, источающими так много чувств одновременно.

— Знаешь, — хрипло говорит Даае, мягко обхватывая ладонями его напряженную шею, — то была вовсе не лихорадка, просто мне снилось…снилось то, что должно было случиться уже давно.

— Что? — выдыхает он, вглядываясь в её резко расширившиеся зрачки.

Поджав невольно губы, Кристина бережно обхватывает пальцами запястья Эрика и скользит его руками вдоль своего тела к внутренней стороне бедра, смущенно отводя взгляд в сторону и тихо шепча:

— Ты касался меня так и…не боялся продолжить.

Из груди Призрака вырывается глухой выдох, и он быстро облизывает вмиг пересохшие губы, глядя с нескрываемой жадностью на её податливое тело, жаждущее Его ласки, Его рук, Его поцелуев.

Он вовсе не боится. Не боится, но тревожиться о том, что будет после. Что будет, когда она осознает, наконец, произошедшее? Не сочтет ли это ошибкой? Не пожалеет ли? Собравшись с мыслями, Эрик решается ответить ей. Ответить не словами, а единственно возможными ныне действиями.

Легонько сжав пальцами шелковистую кожу её бедра, Призрак резко опускается к ней и соединяет их губы в трепетном поцелуе. Когда их языки сталкиваются в таком мучительно медленном танце, ладони Кристины непроизвольно проскальзывают под плотную ткань его кальсон и оглаживают прохладную кожу.

Её бессознательные действия распаляют Эрика всё сильнее, он вжимает её хрупкое тело нарочито резко в матрас кровати всем собственным весом, внемля этому невероятно приятному ощущению жара оголенной кожи друг друга, внемля каждой сладкой секунде, что они проводят в крепких объятиях.

Не помня себя, Призрак мягко касается рукой её промежности, выбивая тотчас из Кристины судорожный выдох. Она непроизвольно подается навстречу его нежным рукам, горячим ласкам и прикрывает в наслаждении глаза.