Два дня спустя, когда я благополучно устроилась, разобрала вещи, сделала уборку и даже успела сходить на разведку в поисках близлежащих магазинов, аптек и остановок, я впервые выбралась из дома с конкретной целью – занятие у психолога по имени Наталья, которую рекомендовала Юлия. Вернее, не просто рекомендовала, а даже записала, чтобы у меня было меньше поводов для трусливого отступления.

Вопреки всему руки немного подрагивали от волнения, в зеркальном отражении было сложно не заметить лихорадочный огонек, который красноречиво говорил о моих переживаниях. Они, конечно, были глупыми, и я сама это прекрасно понимала, но просто не могла не думать о том, как пройдет мое первое занятие в новом коллективе. Знакомиться всегда сложно. А знакомиться с теми, у кого такая же щепетильная и личная проблема, еще сложнее. Трудно впервые рассказывать о своем личном кошмаре, открываться перед незнакомыми людьми, выплескивать все переживания, которые долгое время хранились в душе. И пусть мне предстояло это не впервые, все же дыхание перехватывало и желудок сводило. Но я старалась не обращать внимания на все это, отмахивалась от трусливых мыслей и решительно настроилась на посещение этого мероприятия, ведь теперь мне отступать некуда, а поддержка как никогда необходима. Вчерашний вечер подтвердил это точно, когда Руслан решил сменить тактику своего поведения. Или, что вероятнее, как и всегда бывало, просто остыл, успокоился и сменил гнев на милость. За вечер пришли не два и целых четыре сообщения.

Он просил прощения, клялся в любви и просил вернуться. Сердце сжималось от тоски, совесть шептала, что мое поведение просто некрасиво, ведь он там живет в неизвестности, переживает, возможно, выдумал себе жутких подробностей моего исчезновения и буквально волосы на голове рвет от волнения и страха за меня. И в тот момент было совсем не важно, что такое поведение для него совершенно нетипично, а на волнение таких масштабов он просто неспособен. Слишком самолюбив и черств. Нет, это все было ерундой для сердца, которое еще не отпустило, которое еще тлело и надеялось… На что-то.

Я металась из угла в угол, выпила шесть чашек кофе и почти не спала, разрываемая желаниями отправить Руслану весточку и никогда его не видеть и не слышать. Те милости, которые он писал, не шли ни в какое сравнение с градом изощренных оскорблений, которым осыпал ранее. Но если раньше, под гнетом страха и сильного нервного напряжения, все его слова, произнесенные в пылу ссоры, мгновенно улетучивались из памяти, оставляя лишь горький след обиды, то сейчас мне даже не пришлось напрягать память, всего лишь пролистала сообщения назад и снова прочитала все то, что адресовалось мне. И это отрезвило. Словно звонкая пощечина, от удара которой все глупости вылетают из головы, а мысли проясниваются. С упоением мазохиста вчитывалась в короткие сообщения, чувствовала режущую боль в груди, тряслась, как осиновый лист под гнетом холодного ветра, но продолжала эту пытку до тех пор, пока желание дать о себе знать вовсе не растворилось.

Сегодня с позднего утра бы не в себе. Все валилось из рук, я зависала, глядя в окно, насыпала себе вдвое больше сахара, чем обычно, забывала, зачем шла на кухню или подходила к шкафу. А все из-за того, что готовила свою первую речь для знакомства с коллективом. Представляла, как все пройдет, какими разными и в то же время одинаковыми окажутся остальные, что я буду говорить, и как воспримут мою историю остальные.

Время пролетело незаметно, и, опомнившись, вихрем пролетела по всей квартире, собрала волосы в высокий тугой хвост, надела простое светло-бежевое платье с неглубоким круглым вырезом на груди, на ноги надела легкие сандалии с множеством лямок, мазнула взглядом по зеркалу у входной двери, подхватила сумочку и вышла из дома.

Жара еще не желала отступать. Солнце лишь нехотя ушло из зенита, но продолжало щедро рассыпать свои лучи над городом. Мне предстояло проехать четыре остановки, и я уже предвкушала это приключение, ведь день близился к вечеру, а значит, рабочее время проходило, а наступало время часа пик.

Даже жуткий запах общественного транспорта не сбил меня с пути истинного, хотя смесь из пота, резких духов дамочек, которые меры не знали, и алкоголя могла бы сбить с ног уже на входе. Но я стоически выдержала всю прелесть поездки на автобусе и даже сумела выбраться из тисков забитого до отказа общественного транспорта на нужно остановке. То еще приключение! Но ничего. В моем городе эту небольшую неприятность я переживала когда-то несколько раз за день – утром, по пути в университет, и вечером, по пути с работы.

От остановки за десяток минут добралась до нужного здания и без проблем нашла нужный кабинет. Нет. Это даже кабинетом назвать было сложно. Большая комната, с окном во всю стену и хорошим освещением, которое сейчас было приглушено, по периметру стояли большие и маленькие вазоны с различными цветами, у окна – небольшой стол с подносом, на котором сверкал гранями красивый графин в окружении множества стаканов. Там же на столе стояла коробка с салфетками. Рядом узкий шкаф с двумя створками из светлого дерева. Большую часть комнаты занимали стулья с высокими спинками, которые сейчас стояли, образуя круг в самом центре. Некоторые из них были уже заняты. Оказалось просто определить ту, что вела занятие. Она сразу обратила на меня внимание. Приветливо улыбнулась, поздоровалась и сама спросила:

- Вы, полагаю, Олеся?

- Да, - кивок получился излишне дерганным, нервным.

- Рада вас видеть, проходите, - махнула рукой, - пока ждем остальных, расскажу вам о некоторых простых правилах.

Я выбрала свободный стул по правую руку от Натальи, выслушала простейшие правила и несколько просьб. Все было так же, как и у Юлии: не перебивать собеседника, ни в коем случае не смеяться, приходить вовремя, и по мере возможности предупреждать о своих опозданиях или отсутствии. Наталья записала мой номер телефона, дала свой, попросила отключить телефон на время занятия, слушать других и постараться не стесняться.

- Юлия говорила, что такого рода занятия вам знакомы, - это был не вопрос, но я все-таки кивнула.

- Вы готовы сегодня поделиться своей историей?

- Да, - на выдохе ответила я и покрепче сжала лямки сумки. – Но не сразу.

- Замечательно, - улыбнулась психолог.

Наталья обвела всех присутствующих взглядом серо-голубых глаз, положила планшетку с листами себе на колени и стала ждать. А я оглядела эту приятную улыбчивую женщину, отметила, что выглядит она очень просто, но при этом очень хорошо, ухожено.

Опустила взгляд, посмотрела на свои сжатые до белых костяшек руки и украдкой бросила взгляд на присутствующих. Нас было уже пятеро. Большинство сидело, сгорбившись, уткнувшись в свои руки, и лишь изредка некоторые немного поднимали головы, чтобы оглядеться. Но неизменно опускали потухший взгляд, когда сталкивались со взглядом другой женщины. Они все были серыми. Старались даже здесь казаться незаметными, слиться с интерьером, боялись прямых взглядов, чувствовали неловкость, некоторые кусали губы, другие теребили края одежды, кто-то просто сидел застывшей статуей. Лишь одна девушка сидела спокойно, тихо, но открыто смотрела на остальных, в ее глазах еще можно было прочитать отпечаток затаенного страха, но решительность, которая, видимо, давно поселилась в ее душе, постепенно отвоевывала свое. Так выглядели те, кто «выздоравливал». Скорее всего, она уже прошла самую сложную стадию – принятия своего положения и борьба за свободу. Я же только ступила на эту тропинку и пыталась не сорваться в пропасть. Но невольно улыбнулась, порадовавшись за ту, что сумела переступить через себя и преодолеть все трудности. Девушка перехватила мой взгляд и подарила улыбку в ответ. Эта улыбка была искренней, открытой и приветливой. И я немного успокоилась. Глядя на нее, расправила плечи, выпрямилась и глубоко вдохнула. Дверь приоткрылась, в комнату вошла совсем молоденькая девчушка, которая тихо поздоровалась и юркнула мышкой на свое место.