– Чёрт! – говорит он. – Я люблю вас одинаково. Не могу выбрать.

– Ты уже выбрал… – говорю. – Оставайся с ней… со мной тебе ничего не светит.

– Почему? Мы можем всё начать сначала.

– Потому что я лесбиянка, Саша, как ты не можешь понять?

Он смотрит на меня, на мои коротко остриженные волосы, на мои руки, на мои губы, и похоже, до него начинает доходить смысл моих слов.

– Расскажи мне, как это?

Странный интерес. Ну ладно, почему бы откровенно не поболтать со своим бывшим?

– Мне нравятся девушки точно так же, как и тебе. Это ты хотел услышать? – спрашиваю и на него смотрю.

– Ну как, опиши детальнее, мне же интересно. Прости, если в душу к тебе лезу.

– Тебе можно, – говорю я, а сама беру его за руку, и мне снова хочется положить её на свою грудь, так, чтобы он продолжал её поглаживать, но думаю, это будет неправильно, это будет лишним. Вика явно этого не одобрит, а я не хочу причинять ей боль.

Но Сашка и сам догадливый, продолжает поглаживать меня по плечу и по шее. А мне так приятны его прикосновения, хоть он и не девушка!

– Что тебе нравится в ней?– говорю Сашке, а сама понимаю, что плохой вопрос задала. – Перефразирую: что тебе нравится во мне?

– Ноги, – отвечает он, берёт меня за стопу и сжимает. Как же давно он делал мне массаж ног! Я так за ним соскучилась!

– Ещё что? – спрашиваю.

Он поднимается по моему телу вверх и продолжает:

– Бёдра, талия, животик, грудь, плечи, руки, шея, и лицо, и ещё волосы. – Он сжимает в руках прядь. – Мне нравится в тебе всё, всё тело.

– Вот видишь, – говорю. – Ты отлично понимаешь лесбиянку.

Он тянется ко мне, и мы целуемся вновь. Ему ещё не надоело целоваться со мной?

– В третий раз, – говорю, – я не дам тебе поцеловать себя.

– И что ты сделаешь? – ухмыляется он.

– Буду кусаться. – Вспоминаю, как Вика меня укусила и на сердце опять опускает грусть. Мысль, что мы никогда не будем вместе, понемногу убивает меня. Пытаюсь не думать об этом.

«Сердце, помолчи, умоляю, заткнись! Как же мне больно!» – Я едва сдерживаюсь, чтобы не разрыдаться.

– Сашка, – говорю, – как же мне без неё плохо! Я её грязное бельё целовать готова, лишь бы знать, что она к нему прикасалась.

– Юу-уль, ну ты же знаешь Вику. Она на тебя здорово обиделась.

– Ну так попроси у неё за меня прощения. Сашенька, ну пожалуйста, ты не представляешь, что у меня на душе! Очень тебя прошу.– Я глажу его по руке. – Пусть она меня наберёт. Пусть хотя бы помолчит в трубку с незнакомого номера. Мне уже будет достаточно. Будет хотя бы ради чего жить. Как же я её люблю! Боже, помоги мне! – Откидываюсь на подушку и закрываю глаза.

Сашка сидит рядом и молчит, держит меня за руку.

– Ты мне так и не рассказала, как это – быть лесбиянкой.

Приподнимаю голову и улыбаюсь ему:

– Что тебя интересует?

– Что ты чувствуешь? – спрашивает он.

– То же, что и ты: мы с тобой любим одну и ту же девочку.

– Я ещё тебя люблю.

Смеюсь:

– И в этом мы с тобой похожи… я тоже себя люблю. – Смеёмся вместе. Боже, как же с ним, оказывается, прикольно просто поболтать! Посидеть рядом и помолчать; может, во мне всё же есть какая-то искорка к нему, но это не сравнится с тем пожаром, который в моей душе всё сжигает.

– Саш, – говорю. – Я хочу, чтобы всё было, как раньше.

– Будет, будет. – Он гладит меня по руке сильнее и сильнее, сейчас в ней дырку протрёт.

– Хочу, чтобы мы встречались втроём, засыпали и просыпались в одной постели. Я даже сосать у тебя готова.

Сашка кривится – видно, что он стесняется говорить о подобном.

– Юль, никто не просит тебя сосать… Чёрт я уже разговариваю как ты! Никто тебя не заставляет. Не нравится – не делай.

– Не делать тебе минет? – уточняю я.

– Ты спецом меня возбуждаешь?

– А ты возбудился? – Я уже такая развратница: самой за себя стыдно. – Покажи.

– Что? – округляет он глаза. – Что показать?

– Ну что? – улыбаюсь я. – Хочешь, чтобы я вслух сказала «член», а сам боишься даже слово «минет» произнести. Господи, Саш, ну почему ты такой закомплексованный? В постели ты же совсем не такой.

Я даже про капельницу забыла – так с ним заболталась.

– Хочешь, чтобы я был менее закомплексованным? Хорошо. Мне нравилось, как ты сосала.

– Продолжай, – улыбаюсь я, немного возбуждаясь.

– Мой член в твоих губах – это так эротично!

Покусываю губки:

– Ты, правда, так считаешь? – смотрю на него.

– Конечно, ты вся сплошная эротика, до кончиков волос. – Он опускает вниз руку и массирует мою стопу. Так приятно снова оказаться в его руках! Я аж мурлычу от удовольствия.

– Саш, я вернусь к тебе только при одном условии… – говорю я. – Если Вика разрешит.

– При чём тут Вика?.. – начинает он, но я его перебиваю.

– Я не буду твоей тайной любовницей, – говорю.

– Да я тебе ничего такого не предлагал, просто зашёл как друг.

– Да, но ты же хочешь меня, признайся, – смотрю ему прямо в глаза.

Он начинает мяться:

– Но я этого не говорил.

– Ты сам ответил на мой вопрос, – вновь откидываюсь на подушку. – Мы все хотим того, о чём не можем сказать. Мечтаем о том, с кем никогда не будем. Любим того, кого рядом нет.

Я опять думаю про Вику. Поворачиваюсь к Сашке и прошу его:

– Умоляю, позвони ей сейчас, позвони и дай мне трубку, хочу услышать её голос!

Сашка достаёт телефон и включает какой-то видосик. Там Вика, она смеётся и о чём-то рассказывает. Господи, как же это мило! Беру телефон из его рук и прижимаюсь к нему губами, оставляю след от поцелуя.

– Ты реально её любишь? – спрашивает он.

«Наконец-то допёрло».

– Больше всего на свете.

– Всё равно не до конца понимаю, как это любовь между девочками… но я тебе верю. Я верю, – кивает он.

– Спасибо, Саш, – говорю. – Мне очень нужна твоя поддержка.

========== Глава 12 ==========

Открывается дверь, и в палату входит сестра.

– Замена капельницы, – говорит она, и чётким отрепетированным движением заменяет одну бутылку раствора на другую. Что там, я понятия не имею. Очередные витамины, какой-то питательный раствор… Как я поняла, меня откармливают через вену.

– Я уже чувствую себя гораздо лучше, – говорю.

– Не поднимайтесь, не поднимайтесь, – останавливает меня сестра. – Вам лучше пока остаться в постели. Завтра посмотрит врач и тогда решит.

Она выходит из палаты, а мы с Сашкой так и сидим, друг на друга смотрим. Хоть он и парень, но мне так хорошо с ним!

У Сашки пиликает телефон, он резко вскакивает, отходит в сторону и говорит пару слов, прежде чем положить трубку. Я смотрю ему прямо в глаза.

– Это была она? – Спрашиваю, а на глазах слёзы.

– Да, – кивает Сашка.

– Она по-прежнему не хочет со мной разговаривать? – Мне всё хуже, комок подходит к горлу.

– Нет, – качает он головой.

– Ну когда же она меня простит? – заливаюсь слезами я. – Когда уже. Ну сколько можно меня мучить!

«Не плачь, тушь потечёт», – уговариваю себя и не могу остановиться.

А Саша молча сидит рядом и держит меня за руку. Немного успокоившись, я всхлипываю и закрываю глаза. Меня клонит в сон.

– Иди уже, мне отдохнуть надо, – говорю.

– Пока, Юль! – Он нежно целует меня в губы и уходит. А я лежу и думаю о том, как у меня рука болит и как же мне не повезло, что единственная любовь всей моей жизни меня отвергла.

Как только Сашка выходит, в палату заходит медсестра, снимает с моей измученной руки капельницу и закупоривает катетер, закрывает его непрозрачным бинтом.

– Не разматывать, – говорит она, как будто это не очевидно. Я же не настолько тупая.

Сестра ставит передо мной тарелку супа, кладёт кусочек хлеба, картошку с овощами и компот. Вот реально как в фильме про Шурика.

– Спасибо, – говорю я, а сама не понимаю, как это – есть. Мой организм слишком привык к питанию в Макдональдсе и такую пищу может даже не принять. Беру старую алюминиевую ложку, похоже, она ещё и жирная после кого-то (по крайней мере, мне так кажется), вытираю её вафельным полотенечком. Достаю из своего чемодана мокрые салфетки и протираю ложку во второй раз – мало ли кто ею ел до меня и что это за жир. Ещё бы помыть ложку, но я же не ходячая.