Мадлен кивнула в знак согласия.

– Мы потому и оговорили с ними особые условия поставки, согласно которым они должны покупать эти ткани исключительно у нас. Ну, еще и Хальфманны, а кроме того, в круг наших постоянных клиентов входят и некоторые благородные семейства из Бонна.

Впечатленный услышанным, Лукас подошел к Мадлен ближе.

– Это ты все придумала и организовала?

– Мне не раз пришлось выслушать, что я бесстыдная, дерзкая баба, которой нечего делать в торговле тканями, но… да, я. – Она гордо улыбнулась. – Клиентов на наш шелк я, можно сказать, находила самостоятельно. Ну, конечно, Вильгельми помогал мне там и сям, но он тоже считает, что лучше бы я сидела на кухне, чем в конторе.

– Хотя это ты спасла дело от разорения.

– Ну, вот такой он.

– Какой? Завистливый?

– Что? – Она ошеломленно уставилась на Лукаса.

– Из-за того, что это ты спасла все, а не он.

– Какая ерунда!

– Если ты так считаешь. – Лукас пожал плечами. – Ты очень изменилась, Мадлен. Я впечатлен.

Его слова заставили ее смутиться, она отвела взгляд и сменила тему.

– Ты что здесь делаешь, вообще-то? Я думала, тебе нужно выполнять важное поручение, вместо этого ты осматриваешь наш склад.

– Я шел к своему дяде Аверданку, когда случайно увидел тебя спешащей через двор. Ну и тут я имел неосторожность вспомнить старые привычки. – Мимоходом он пожал плечами. – Спасибо, что замолвила за меня доброе слово перед фон Вердтом.

– Я не делала этого. – Смутившись еще больше, Мадлен скрестила руки перед собой.

– Правда не делала? А мне показалось.

– Он был рад снова увидеть тебя. – Она сама не понимала, почему не верит в то, что произносит. Возможно, дело было в том, что раньше Петер никогда не был расположен к нормальному общению с Лукасом.

– Он не обязан радоваться встрече со мной. Мне будет достаточно, если он поможет мне в моем задании.

– Ты хочешь найти предателя, так ты говорил. – Девушка слегка вздрогнула. – Это правда? Предатель здесь, в Райнбахе?

– Я не знаю, действительно ли это так. Но есть кое-какая информация, указывающая на то, что он может быть в городе. – Лукас сделал шаг в сторону Мадлен. – Ты же никому об этом не будешь говорить? По крайней мере, пока я сам не раскрою свои истинные намерения.

– Ну конечно, я буду молчать. – Она невольно сделала полшага назад, увидев перед собой Лукаса на расстоянии вытянутой руки. – Я могу тебе чем-то помочь?

– В охоте за предателем? – Он рассмеялся. – Вряд ли. Лучше держись от этого подальше.

– Потому что я как женщина все равно в этом ничего не понимаю?

– Потому что это опасно. – Он снова нахмурился. – Я давал когда-либо повод думать, что меньше доверяю тебе только потому, что ты женщина?

– Нет. – Она чувствовала, как пылают ее щеки. – Прости, я, похоже, стала очень чувствительной в этом вопросе.

– Я это заметил.

– А теперь мне пора домой.

– А теперь ты спасаешься бегством. – Он склонил голову чуть набок. – Почему?

– Потому… – Она сердито тряхнула головой. – И совсем я не бегу. Вот придумал. У меня еще есть дела, да и за Маттисом нужно присмотреть.

– Он наверняка прекрасно себя чувствует в компании Бридлин и Йонаты. Мать писала мне, что он такой взрослый для своего возраста и что у него такие же ямочки, как у сестер. И мило, и не совсем, как для парня. – Прежде, чем она успела отклониться, он поднял руку и легко коснулся ее щеки. – Их видно только, когда вы смеетесь. Или улыбаетесь.

– Прекрати. – Она возмущенно отвела его руку в сторону, стараясь игнорировать свой учащенный пульс. – Мы больше на дети.

– Я знаю.

От его голоса у нее забегали мурашки по коже.

– Тебе не пора уже к дяде Аверданку?

– Ты хочешь от меня избавиться.

– Да.

– Жаль, я надеялся обсудить с тобой пару деловых предложений, раз уж зашел сюда.

Озадаченная, Мадлен насторожилась.

– Что за деловые предложения?

На лице Лукаса засияла улыбка, так хорошо знакомая Мадлен из старых времен.

– А что я получу, если скажу тебе об этом?

Сердитая, прежде всего на саму себя, она скрестила руки.

– Пинок под зад, если будешь продолжать смеяться надо мной.

– И тебе неинтересно?

Она вздернула подбородок.

– Ни капельки.

– Жаль. Тогда я пошел к моему дяде, а свои деловые идеи обсужу как-нибудь с твоим отцом.

Совсем уже разъяренная, Мадлен подбоченилась.

– Не смей воровать время у моего отца, приставая к нему с какими-то глупостями!

– Так ты же не хочешь уделить мне свое. – Лукас с вызовом уставился на Мадлен. – Мое почтение твоим родителям, сестрам и брату. До встречи.

С этими словами он собрался уходить.

Мадлен от злости была готова разразиться руганью, но вовремя поняла, что это выглядело бы непристойно. В несколько шагов она догнала капитана и схватила его за рукав.

– Ты чудовище, Лукас, ты знаешь это? А ну-ка, остановись и рассказывай, что там у тебя за планы.

Кученхайм переводил взгляд с разгневанного лица девушки на ладошку, затем осторожно отвел ее ладонь от своей руки. Его глаза блеснули.

– Думай, Мадлен, к кому ты так близко приближаешься. А то у вашего старого доброго Вильгельми такой вид, как будто он мне сейчас шею скрутит.

– Вильгельми? – Огорошенная Мадлен развернулась в поисках приказчика, который помогал разгружать ткани и при этом корчил в их сторону сердитые рожи. Она мгновенно сцепила ладони в замок. – Я не делала ничего плохого.

– Так я и не говорил этого. – Его голос стал чуть тише. – Я только не хочу, чтобы ты своим поведением не навлекла на себя чей-либо гнев.

Девушка застыла.

– Вот как? А когда-то тебя это мало волновало.

– Это так. – Он посерьезнел. – Я наделал много ошибок. О некоторых буду сожалеть всегда, а некоторые вообще лучше никогда не повторять. Если бы тогда у меня было достаточно ума, я бы изначально такого не натворил.

Не веря своим ушам, она подняла голову.

– Ты тогда… нет, мы тогда совершили ошибку и, если бы мы этого не сделали, тебе не пришлось бы рисковать свободой. Или даже жизнью.

– Моей свободой… Жизнь я сохранил, так или иначе. – Он запнулся на миг, затем продолжил. – Есть вещи, Мадлен, на которые нельзя ответить задним числом.

Она опустила голову в растерянности.

– Нельзя, наверное, нельзя. И, вероятно, нет и смысла отвечать, ведь что сделано, то сделано… и забыто. – Оттого, что при этих словах ее сердце застучало еще быстрее, она чувствовала себя не очень хорошо.

– Это действительно забыто? – Его голос стал еще тише и таким проникновенным, что она не решалась поднять голову.

– Так должно быть, Лукас. Пять лет прошло, и было бы абсолютно бессмысленно, даже смешно снова об этом вспоминать.

– Значит, ты не держишь на меня зла?

Полностью сбитая с толку этим вопросом, она резко подняла голову.

– Нет. Почему это я должна? Это как раз я вела себя как полная идиотка. Я должна была быть умнее.

– Ты только сделала то, о чем я тебя попросил.

– Может быть, но это же не значит, что я тебя не знала или не понимала, насколько сумасшедшим и рискованным это могло быть. Я просто должна была тогда сказать тебе нет.

– А сегодня ты бы сказала нет, сложись подобная ситуация?

Мадлен фыркнула и отвернулась.

– Я никогда больше не совершу подобной глупости.

Когда девушка отважилась снова поднять на него взгляд, то по выражению его глаз поняла, что сделала ему больно. Первым ее порывом было извиниться, но потом она решила, что он не заслуживает этого. Мадлен развела сцепленные в замок пальцы, но только затем, чтобы теперь скрестить руки перед собой.

– Ты мне, наконец, расскажешь, что там у тебя за деловые планы, или мне стоит изменить свое мнение и вышвырнуть тебя со двора?

– Ты уверен, что хочешь это сделать? – Хедвиг Кученхайм как угорелая носилась между полками, плитой и столом, чтобы подать на стол свежеприготовленное рагу. А к нему хлеб, который она испекла всего лишь полчаса назад, и теперь он расточал соблазнительный аромат на весь дом. Сыр и пиво она уже выставила, и каждый раз, проходя мимо плиты, помешивала в чугунке медово-сладкую пшенную кашу, которую приготовила на десерт, как и компот из черешни.