– Держись! – тут же сердито рявкнул он на нее и, прижав девушку к груди, стал пробираться прыжками к берегу.

Оказавшись на твердой земле, мужчина положил свою ношу на траву и только тогда понял, что девчонка без сознания. Он наклонился к ее лицу, проверяя дыхание. Чумазая, со слипшимися космами, мокрая кошка, ни дать, ни взять. Один уродливый башмак, видимо, потонул в трясине, и взору Дароку предстала женская ножка. Не изящная, а настоящая крестьянская стопа, но мужчина почему-то слишком долго рассматривал ее. Потом он понял, что за ним внимательно наблюдает Олав, и почему-то зарделся. Благо темнота скрывала его лицо.

– Идем! – скомандовал он другу. Сам поднялся на ноги и прижал девушку к груди. – Девчонка связана с контрабандистами. Отнесем ее в особняк, пусть выспится, а завтра устроим ей допрос с пристрастием.

И не дождавшись ответа, который – он был уверен – не получит, Дарок нарочито бодро зашагал вперед. Если у Олава и имелись по этому поводу какие-то мыслишки, то вслух он их высказывать не стал и молча зашагал вслед за другом.

Спустя полчаса от былой бодрости Дарока не осталось и следа. Тащить на себе такую амазонку пять миль через лес и холмы оказалось делом далеко не легким, но Дарок был бы не мужчиной, если бы сознался в этом Олаву. К тому же дала знать старая боевая рана, шрам на животе некстати заныл, а боль отдавала в пах. Стиснув зубы, Дарок изо всех сил старался не показывать, как ему тяжело. Но он даже помыслить не мог, чтобы на время передать свою ношу другу.

Несмотря ни на что, мужчина испытывал странное чувство с тех пор, как девица оказалась у него на руках. Он слышал биение ее сердца, ее умеренное дыхание, ее грудь – кстати сказать, совсем не маленьких размеров – так откровенно, но одновременно невинно прижималась к его широкой груди. Дарок опустил голову, внимательно разглядывая лицо беглянки. Она уютно покоилась на его руках, словно младенец. Ее упрямый подбородок был крепко сжат, будто девчонка хоть и находилась без сознания, но готова была противостоять ему. Это невольно вызывало на его лице легкую улыбку. Странно все это, очень странно.

Когда мужчины наконец достигли семейного особняка Кларков, было почти утро. Восток в это время как раз совершил героическую попытку заалеть, однако эта попытка осталась почти незамеченной из-за плотной завесы серых туч. Впрочем, дело было не только в тучах, с отсыревшей земли поднимался густой туман, обволакивая рощи, дом и пристройки.

На пороге дома их встретил Брэшен, хмурый и усталый, держа в руке свечу.

– Где вы пропадали все это время? – сердито накинулся он на соратников. – Я все окна проглядел в ожидании вас.

Заметив на руках Дарока спящую девицу, перепачканную и мокрую, он удивленно заморгал.

– А это что такое? Где ты выкопал эту замарашку?

– Она не замарашка, – рявкнул Дарок. – Просто искупалась в болоте.

Он сам не понял, почему так рассердился, когда друг назвал недобрым словом эту девушку. Олав посмотрел задумчивым взглядом сначала на Дарока, затем на Брэшена, а затем развернулся и молча направился в свою спальню.

– Девушка связана с контрабандистами, – нехотя пояснил Дарок своему другу. – Она едва не утонула в болоте. Пусть выспится, а завтра я ее допрошу.

Брэшен раздумывал несколько секунд.

– Позвать Эмму или кого-то из слуг?

Дарок покачал головой.

– Не нужно никого будить. Я сам уложу ее.

Брэшен как-то странно уставился на приятеля. Дарок догадывался, какие мысли его одолевают, и чтобы избежать дальнейшего расспроса, пожелал другу спокойной ночи и направился вверх по лестнице на второй этаж, где располагались спальни господ.

– Мне нужно с тобой серьезно поговорить. У меня есть для тебя важная информация.

Дарок знал, что Брэшен не стал бы его беспокоить в такой час, если бы дело не терпело отлагательств, но ночное приключение так вымотало его, что сил на долгие беседы у него просто не было.

– Нет ничего важнее, чем крепкий сон, – сухо бросил он вслед и продолжил вместе со своей ношей подниматься по лестнице.

Ему пришлось пройти с девицей на руках пару пролетов, чтобы наконец выбрать комнату, в которой можно было расположить нежданную гостью. Ему не хотелось, чтобы, встав поутру, слуги обнаружили в одной из спален странную незнакомку. Поэтому он выбрал комнату для гостей в восточном крыле особняка, которая еще с зимы не убиралась. К тому же Дароку не улыбалось, если девчонка проснется раньше него и тайком даст деру. Пусть поспит подальше от выхода.

Ударом ноги распахнув дверь, он вошел в спальню и, сбросив с ее ступни уродливый башмак, положил девушку на широкую кровать, стоявшую в центре у стены. Едва тело незнакомки коснулось мягкой перины, застеленной покрывалом из рами, как тут же в нос мужчине ударил запах пыли, поднявшейся столбом с кровати. Чихнув, Дарок поморщился. Да, с весенней уборкой в этой части дома затягивать не следует.

Второй проблемой оказалось прогреть комнату. Трут давно отсырел, поэтому развести огонь в камине не удалось. Чтобы как-то согреть девушку, необходимо было избавить ее от мокрой одежды и укрыть несколькими одеялами. Пожалев, что не прихватил с собой свечу, Дарок раскрыл занавешенные гобеленами окна, чтобы слабый утренний свет смог проникнуть в комнату, затем направился к сундуку. Он изъял оттуда несколько пар шерстяных одеял и сложил их у изголовья кровати.

Осталось дело за малым – раздеть девчонку. Дарок уже пожалел, что не воспользовался помощью Эммы. Но не только желание уберечь невестку от недосыпа, а себя от лишних вопросов стало причиной, по которой он решил сам заняться незнакомкой. Почему-то Дарок не желал, чтобы в этом деле присутствовал кто-то лишний.

Вздохнув, он склонился над кроватью. Малышка продолжала безмятежно спать и никак не отреагировала, когда чужие мужские руки коснулись мокрых завязок на ее тунике и потянули их вниз. Дарок ожидал, что под верхней одеждой у девицы окажется сорочка или что там носили барышни в нынешнее время. Но оказалось, что у его гостьи под холщевым мешком, в которое было одето ее тело, ничего не было. Она даже не носила чулок, отчего ее ступни выглядели огрубевшими.

Когда мужчина потянул за края туники, чтобы спустить ее с плеч, на мгновение он даже замер, увидев обнаженную грудь, но потом продолжил движение. Теперь у него и контрабандистки будет много общего. Дарок узнал ее секретики: пару родинок (одну возле пупка, другую под левой грудью), и коралловый цвет сосков, сморщенных от холода, и черный треугольник между ног, напоминающий сейчас мокрый кустик. Да, девица была не домашним цветком – об этом свидетельствовали развитая мускулатура, длинные ноги, крепкие бедра и красивая грудь, твердая и полная. И пусть она не напоминала эфемерных красавиц, с которыми Дарок привык иметь дело, но под грубой тканью ее балахона, оказывается, скрывалась совершенная фигура.

Мужчина поморщился, отгоняя похотливые мысли. Эта шустрячка чуть не утопила его в болоте, напомнил он себе. Возможно, она сделала это не специально, спасаясь от погони, но с такой особой надо держать ухо востро.

Быстро укутав ее в одеяла и развесив мокрую одежду на спинку кровати, Дарок бросил еще один быстрый взгляд на незнакомку и вышел из комнаты, на всякий случай, заперев дверь на засов.

Шанталь проснулась от тревожного сна. Ей снился красный дракон. Он преследовал ее повсюду, охранял, но в то же время хотел погубить. Пытаясь проглотить Шанталь своей огненной пастью, он мчался за ней. Девушка металась по подушке, во сне она силилась убежать, но чудище каждый раз настигало ее. Она видела его огромные клыки, торчащие из пасти, твердые уши настороженно приподнялись, чудовище о девяти лапах было худым от истощения, но быстрым как пантера. Вот сейчас оно ее проглотит, и полетит Шанталь в черную пучину…

Снедаемая ужасом, девушка вырвалась из своего кошмара и открыла глаза. Морщась от дневного света, лившегося из окна, она машинально отвернулась влево, выставив правую руку вперед, чтобы Сибила, по привычке любившая по утрам лизать ее лицо, не прыгнула на постель. Но нежных объятий не последовало, как и раздражающего голоса Портрета: «Шо, проснулись наконец, ваше благородие. Неужто уже полдня прошло?».