— Мы можем устроить убежище там, — сказал Закер. — Я отправлю с вами нескольких стражей. Не уходите от них, и сможете спокойно передвигаться. Погодите немного, я сделаю необходимые звонки.

Я отпрянула на шаг, он взял телефон. Я поймала взгляд Сэма, и он кивнул мне. Десмонд сиял. Брандт был мрачен, приоткрыл рот, словно разрывался между радостью от нашей победы и гневом из-за раскрытой тайны.

Наша миссия не была завершена. Конфед еще мог испортить наш прогресс. Но впервые с начала экзамена, может, впервые со смерти Хави, бремя, к которому я уже привыкла, пропало с моей груди. В тот миг, когда я поняла масштаб достигнутого, я ощутила, как ноги почти парят над полом.

Я защитила магию. В этом раунде. Я могла лишь надеяться, что Финн уцелеет в своем бою.

ГЛАВА ТРИДЦАТАЯ

Финн

Я никогда не ценил силу неожиданности до этого декабрьского дня, когда Луис, Тамара, Эри и я собрались в кафе возле здания Конфеда, чтобы проверить план.

Протест-приманка был идеей Луиса. Около двух сотен протестующих с парнем Эри и Марком во главе были на Таймс-сквер с плакатами и криками в то время, когда мы собирались начать настоящий протест. Мы смотрели, как уезжали машины полиции от здания Конфеда — несколько, потом еще и еще, и осталась лишь парочка.

— Тупые маги, у которых от всего паранойя, — бубнила Эри. — Так думают те копы. Этот Круг даже не мог правильно подать информацию.

— Эй, — сказал я. — Это нам на пользу.

— Да, — сказала она с холодной улыбкой, которая мешала радоваться ее согласию. Она не извинилась за то избиение. Она считала, что я заслужил это, потому и не извинялась.

Марк позвонил и сообщил, что полиция разогнала группу на Таймс-сквер. Мы выждали еще час, пока копы не займутся своими делами, а потом послали сообщения, которые разлетелись по цепочке дальше, вызывая всех на улицы возле здания Конфеда. Все, кто был готов к протесту, собрались в магазинах и ресторанах ближайших улиц, готовые к сигналу.

Я не прятался сегодня. В этот раз я шел в первых рядах, пока мы двигались к главному входу в здание: серо-белой мраморной арке над такими же ступенями. Воздух был холодным, но солнце светило ярко, и тепло все же проникало сквозь порывы ледяного ветра. Сотни ног стучали по дороге вокруг меня.

Копы в ближайшей машине повернули головы, когда мы дошли до них. Они выбрались с криками, но мы не слушали. Я не видел, что они или два копа дальше по улице могли поделать сами. Парень за рулем поднес рацию к губам. Он вызывал подкрепление. Мы были к этому готовы.

Другие машины подъезжали к краям нашей толпы. Операторы и фотографы выбегали оттуда с репортерами, что размахивали микрофонами. Каждое наше движение записывали.

Вот только записывали и каждый ход Круга и их союзников.

Луис прошел к ступеням. Два копа бросились мимо него и перекрыли двери.

Лидер Лиги поднял руку, и почти вся толпа притихла, чтобы его голос было слышно.

— Где Круг? — крикнул он. — Они решают нашу судьбу, но не могут выйти к нам? Пусть выйдут, посмотрят нам в глаза и скажут, что мы не заслуживаем их магию.

Раздались вопли:

— Выходите! Выходите! Круг, покажись!

Полиция ерзала у двери, все больше протестующих появлялось на улице. Масса тел тянулась дальше от здания. Я поднялся на пару ступеней, оказался за Луисом, чтобы лучше видеть протест.

Еще несколько машин полиции стояло как можно ближе к краю толпы. Другие машины — серые и белые — появились неподалеку. Оттуда вышли фигуры в форме стражи Конфеда. Даже они были потрясены нашим количеством.

В здании стражи еще больше, но они задержались за дверями, возводили защиту, чтобы мы не ворвались.

Я повысил голос, скандируя со всеми. Тамара хлопала в ладоши рядом со мной, чтобы было громче, и чтобы рассеять чары стражи. Волна звука разошлась над толпой.

— Выходите! — хлоп. — Мы хотим Круг, — хлоп. — Покажитесь, — хлоп. — Мы хотим Круг.

Полиция и стражи-маги двигались по краям толпы, но не мешали. Некоторые из них спорили, каждая сторона винила другую в том, что ситуация вышла из-под контроля.

Мы кричали снова и снова. Несмотря на солнце и близость тел, зимний холод пробирался в тело. Мои щеки болели от ветра, ладони — от хлопков. Я охрип.

Никого не было видно за дверями. Круг выжидал.

Зная дядю, я понимал, что они могли выжидать долго. Они могли запереться там на неделю, чтобы показать свое презрение к нам.

Я ощутил покалывание на челюсти, словно задели пальцы. Это было слишком тепло для ветра. Я повернул голову и сразу нашел ее взглядом.

Рочио стояла на улице возле толпы. За ней стояла напряженная женщина, хмурилась, словно охраняла ее, но Рочио улыбнулась, поймав мой взгляд. Она кивнула, и я знал, что она пришла сообщить, что справилась со своей миссией.

Я улыбнулся в ответ, хоть сердце чуть сжалось. Моя миссия разваливалась на ее глазах. Но не страшно. Одной победы в день хватит.

Я не мог сдаться. В прошлый раз я смог повлиять, потому что она дала мне силы. В этот раз…

В этот раз у меня была сила, которой не было у нее, да? Я не хотел использовать фамилию, но она была моей. Даже Тамара говорила, что статус старой магии был хорошим шансом помочь Лиге. Так почему я не использовал его?

Я не мог говорить за всех, но я мог сделать так, чтобы нас услышали.

С грохочущим сердцем я запрыгнул на последние ступени у двери. Луис кивнул, пропуская меня. Один из полицейских вытянул руку, преграждая путь.

— Почему я не могу войти? — осведомился я как можно громче. — Вы не знаете, кто я? Мой двоюродный дядя — Реймонд Локвуд, и он сидит там с его Кругом. Если он не выйдет сюда и не поговорит со мной и моими друзьями, мы пойдем к нему.

Люди неподалеку притихли. Когда я закончил, они завопили.

Копы ерзали, но оставались между мной и дверью.

— Никто не войдет, — сказал один.

— Я имею право войти, — сказал я, когда люди притихли. — Мой дядя и прадед служили Кругу. Мой отец работает там. Впустите или ведите Круг сюда!

Я прокричал последние слова, грудь сдавило. Но рев толпы за мной убрал эти оковы волной звука. Новые крики зазвучали в воздухе:

— Впустите или ведите их! Впустите или ведите их!

Камеры снимали и щелкали. Репортеры делали записи. Я упрямо смотрел на полицейского перед собой, и он глядел в ответ с напряженной позой. Это оставалось противостоянием.

Одно движение, и я потянулся к ручке за ним.

Я заметил удар за миг до его попадания. Если бы я хотел, то мог бы уклониться или отразить удар. Но я не стал. Я приготовился к грядущей боли, и чтобы все увидели происходящее.

Дубинка копа попала мне по голове. Я прикусил язык, отшатнувшись. Мои ноги поскользнулись. Ладони поймали меня, удержали на лестнице.

Я медленно выпрямился, прижал ладонь к виску — не к той стороне, где была метка. Кровь покрыла мои пальцы. Медный вкус ощущался во рту. Голова гудела, но я улыбался внутри.

Репортеры увидели это? Стража, призванная Кругом, ударила по невооруженному члену одной из выдающихся семей Конфедерации, просто пытающегося войти в здание, где работал его отец.

Я шагнул вперед, и офицер напрягся.

— Не смей, — сказал он.

Крики хлынули на меня, сотни голосов подхватили:

— Впустите или ведите их!

— Я имею право пройти туда, — сказал я. — Вы не можете мне помешать.

Рану на виске жгло от холода. Я сделал шаг, готовый броситься к входу. Рука копа дрогнула. А потом, как по волшебству, дверь открылась.

Я увидел дядю Реймонда. Он выглядел ужасно яростно. Рядом с ним стояли мужчина и женщина из Круга. Стража Конфеда обступила их полукругом.

— Это прекратится сейчас, — прошипел дядя. Мужчина с ним посмотрел на толпу, потрясенно раскрыл рот. Протестующие завопили при виде них.

Я вытер кровь со лба ладонью, выдерживая взгляд дяди Реймонда.

— Выходите и поговорите с нами. Выслушайте нас. Мы не уйдем, как бы вы ни хотели игнорировать нас.