— Что-то случилось? — я не знал, стоило ли давить дальше. Нас слушал кто-то еще?

— Нет, — ее тон снова изменился, стал нарочито ровным. — Задали пару вопросов о встрече с тобой. Пришлось рассказать им, как мы встретились в библиотеке Академии.

Библиотека Академии? О. Я помнил кусочек с экзамена: мы сидели рядом на твердом полу, и я поразился, когда она сообщила, что видела меня, заметила меня еще тогда.

А потом я все понял. Если те, кто знал о процедурах экзамена, узнали бы, что мы говорили, они задались бы вопросом, почему я говорил с девушкой, которую не помню. Если они не верили, что мы уже знали друг друга. Я ощутил благодарность к Рочио.

— Ты упоминала подробности? — спросил я. Сколько ей пришлось сочинять?

— Нет, им хватило намека.

Значит, не много. Она сделала паузу.

— Но я… просто будь осторожен, ладно? Я постараюсь, чтобы все было хорошо к нашей следующей встрече.

Я ощущал, что она снова защищала меня, как часто делала на экзамене, но в этот раз она даже не могла назвать угрозу. Ей стоило думать о своей безопасности.

— Если я попаду в беду, я выпутаюсь словами, — бодро сказал я. — Мне говорили, что я бываю убедительным.

Эти слова вызвали искренний смех, и я улыбнулся в ответ.

— Пытаешься использовать на мне этот талант? — пошутила Рочио. — Я буду переживать за тебя все время, пока не вижу. Смирись с этим.

— Справедливо, ведь и я за тебя переживаю, — я отклонился на спинку сидения, смотрел на столбики моста, вдоль которых ехала машина. Пятна металла блестели среди грязи на солнце. Который час был там, где она сейчас? Она не могла сказать, ведь тогда признается, что она не в колледже.

— Я больше не могу говорить. Время звонков ограничено, и я уже использовала часть на разговор с родителями, — она вздохнула. — Хотела бы я побыть с тобой больше времени на прошлой неделе. Просто…

Она замолчала, словно опасалась заканчивать предложение. Это было из-за того, что прервало ее отдых, или она сомневалась, что со мной было безопасно видеться? Звонок показывал, что она решила поддерживать связь.

Я держался за четкие и новые воспоминания с ней с того дня.

— И я, — сказал я. И я мог поделиться с ней хоть каплей новостей. — Знаешь… я рассказал папе о тебе. Немного. Но он знает, что ты существуешь.

Рочио снова рассмеялась, но теперь уже нервно.

— И что он сказал?

— Думаю, он понял, что то, что ты — Чемпион, вызывает определенные сложности. Но он уже пригласил тебя на ужин, когда мы будем готовы к этому.

— О, — ее голос был удивленным, но радостным. — Эм, может, это подождет, пока я не смогу внятно говорить не только о пяти процентах своей жизни. Но я рада. Ты мог… Когда у меня будет увольнительная, уверена, мои родители будут рады увидеть тебя, если захочешь. Это, конечно, неловко, но… Мне теперь звать тебя своим парнем?

Я улыбнулся и не мог остановить себя, да и не хотел.

— Ты можешь звать меня, как хочешь. Но так обычно зовут мужчину, с которым много времени проводишь за поцелуями.

— Ладно. Парень, — она вдруг зазвучала смущенно. — У меня такого еще не было, так что я не опытная. И это даже звучит как-то обычно… после всего, да?

— Да, — теплая дрожь пробежала по моей груди, боль без нее и от всех ужасов, которые мы пережили, слилась с симпатией. — Но это работает. Девушка.

Она фыркнула и пробормотала ругательство на испанском.

— Время вышло. Я позвоню на следующей неделе. Обещаю.

Я хотел, чтобы она могла обещать, зная, что ничто не помешает ей его выполнить.

— До следующей недели, — сказал я.

Горько-сладкая боль осталась со мной, пока такси ехало к Ньюарку. Я удерживал это ощущение, эту связь с Рочио, пока мы не подъехали к церкви. Я отдал водителю деньги и привел себя в чувство, выходя на холодный ветер.

Мы впервые собирались после протеста, и в комнате энергия гудела так, как еще не было раньше. Но не вся энергия была веселой.

— Поверить не могу, что история аж на пятнадцатой странице, — говорила девушка у двери.

Я прошел к ней.

— Эй, что происходит?

— Репортер, что брала интервью у Луиса и Тамары, — другая девушка скривилась. — Мы получили лишь небольшую заметку, где звучит, будто мы испорченные гады, желающие особого отношения.

— Что? — я так и не привык проверять газеты простаков — это стоило изменить. — Они не снимали на интервью?

— Ноэми сказала, что видела сюжет в первую ночь, — сказала первая девушка. — Но ужасно короткий. Они не увидели в этом большой проблемы.

Парень рядом с ней нахмурился.

— Видимо, пара сотен недовольных людей — не проблема для такого большого города.

Так наши старания видели другие люди? Но я не пустил разочарование в голос.

— Мы только начали, — сказал я, ловя их взгляды, чтобы они видели, как я верил своим словам. — Мы наберем единомышленников. Мы привлечем больше внимания. Конфед два года шел от обсуждения Разоблачения к его осуществлению. Но мы это получили.

— Да, — первая девушка чуть взбодрилась. — Конечно, все не удастся исправить за один раз.

Я отошел от них, ощущая, что поступил правильно, и поддерживал словами остальных подавленных членов Лиги. Я повернулся и оказался рядом с Луисом.

Он кивнул, руки были в карманах, поза — расслабленной, но немного напряжения было в его широких плечах, хоть он и старался скрыть это. Я так привык смотреть на него издалека, слушать его уверенный голос, звенящий со сцены, что забывал, что наш лидер был не намного старше меня. Я не слышал его возраст, но было сложно представить, что он был сильно старше совершеннолетия.

— Приятно видеть, как ты всех поддерживаешь, Финн, — сказал он.

— Думаю, нужно всех подбодрить, — сказал я, но не знал, что еще сказать парню, что собрал нас. — Я… спасибо, что даешь шанс сделать свой вклад. Я ценю это.

Он улыбнулся.

— Не спеши меня благодарить. Ответственность бывает невыносимой.

— Но я хочу помочь, чем могу, — быстро сказал я, хоть он звучал так, будто шутил. — Невероятно, сколько людей ты вовлек.

— Да, — согласился он, еще улыбаясь, оглядел толпу вокруг нас. Он провел рукой по густым черным волосам. — Знаешь, я и не думал, что группа будет такой большой. У меня много друзей в школе Ньюарка, и было важно видеть, как связи разрываются, когда многих из нас приглушили. Я подумал, что нам понадобится место, чтобы обсудить то, что с нами происходило. В первый раз нас пришло пятеро, а потом слышали другие люди и… — он указал на комнату, полную людей.

— О, — мои глаза невольно расширились. — Ого.

— Кто знал, что идея окажется снежным комом, — сказал он. — Многие нуждались в таком, и я не мог сказать им, что места нет. Мы находили комнаты больше. Мне нравится, что тут так много голосов, и все пытаются понять, как сделать лучше. Но держать все под контролем сложно.

Парень, который следил за прибытием новеньких, закрыл дверь комнаты. Он указал на Луиса, а тот кивнул мне и пошел через толпу на сцену.

— Начнем! — сказал он, слова прогремели в комнате без уязвимости, которую я успел увидеть. В толпе стало тихо, все смотрели на него. — Я знаю, что многие злятся из-за того, как простаки описали наш протест, но не будем забывать, чего мы достигли. Мы заинтересовали людей. Первым делом я хотел придумать план, как сделать так, чтобы Конфед не помешал нам. Если есть предложения, я слушаю.

Я приблизился к сцене, чтобы слышать предложения остальных.

— Думаю, можно менять места встреч, — сказала одна женщина. — Каждый раз другое место, или хотя бы чередовать их. Разгадать просто, если просто следить за этим местом. Конфед уже мог отыскать это место.

— Может, нам нужен способ, как передавать информацию, — сказал Флойд. — Листовки уже раздавать опасно. Может, как-то через интернет?

— Да, пора выбраться в интернет, — сказала Тамара. — Я поговорю с Дэниелом и узнаю, есть ли у него идеи.

Луис назначил нескольких волонтеров выбрать места встречи. Эри запрыгнула на сцену и прошла к нему, ее длинные черные волосы раскачивались, пряди были пурпурными сегодня. Она склонилась и сказала ему что-то на ухо. Он отошел.