— Будет сделано, — сказал я. — И дай мне знать, если попадутся варианты, что для меня подходят. Я тоже буду смотреть.

Папа похлопал меня по плечу и встал. Я ждал, пока не услышал скрип старых досок на ступенях. А потом я подвинул стул к книжной полке у стены рядом с моим столом.

Его признание вызвало другую идею, чего он явно не задумывал. Он как-то научил девушку-простачку магии, когда она не должна была знать о ней. По сравнению с этим, то, что я хотел сделать, не было таким скандальным.

* * *

— Это варварство, — сказал Луис репортеру. Голоса толпы все еще доносились снаружи, искажаясь, но не заглушали уверенный голос нашего лидера. Только пара репортеров из всех, с кем связалась Тамара, прибыли снять наш протест, но Луис старался донести все до публики. Я скрывался за остальными членами группы, слышал интервью, но не попадал в камеру. — Мы говорим об унижении, разрешенном правительством, — продолжал Луис. — Мы позволим правительству резать глаза подростку, потому что им не хватает навыков? Резать языки? Конечно, нет. Может, только небольшой процент людей может слышать магию, но для таких это как еще один орган чувств. Так зачем мы позволяем существовать практикам Приглушения и выжигания?

— Именно, — Тамара стояла рядом с ним. — Везунчики попадают в колледж, могут развивать магию, выбрать карьеру и мечтать о великом будущем, пока остальные остаются в тени, с кусочком таланта. Пора разобраться с этой несправедливостью.

— И напомнить им, что и у нас есть немного силы, — пробормотала Эри за Тамарой, но репортер ее не услышал.

Она злилась, что мы не проявляли свою точку зрения в ее стиле, но наш первый ход в борьбе проходил лучше, чем я надеялся, хоть прессы было не так много. Нас пришло около двух сотен, и мы продержали вход в колледж закрытым почти до полудня, а потом нас прогнала охрана.

Холодный ноябрьский ветер дал мне повод натянуть шапку сильнее, поднять воротник, и я не слышал, чтобы бывшие одноклассники звали меня по имени, хоть некоторых я узнал. Простаки останавливались и смотрели на нас, а потом нас прогнали.

Марк протиснулся сквозь толпу и ткнул меня в руку костяшками.

— Мы неплохо справились, да? — сказал он.

— Да, — я улыбнулся. Перемена гудела в воздухе, такая сильная, как раньше звучала магия, и я призывал это. — И это наш первый ход.

— Будто ты уже продумываешь продолжение, когда первая ступень лишь начата, — Марк покачал головой, его ирокез дрогнул, но он тоже улыбался.

Команда новостей ушла в машину, протестующие и зрители расходились. Флойд и несколько членов Лиги, с которыми я сидел утром, прошли мимо, отсалютовали мне. Я огляделся, сжимая лямку рюкзака. Ноэми еще не ушла? Я хотел дождаться конца протеста и передать хрупкий груз.

Она ела хот-дог у тележки с другой стороны улицы. Я хлопнул Марка по плечу и пошел к ней.

— Эй, — сказал я, помахал ей идти за мной подальше от остальных. — Я принес кое-что, что тебе захотелось бы взять на время. Только пообещай, что никому не расскажешь, даже Луису, и спрячешь это. Хорошо?

Ноэми сморщила нос, играя недовольство из-за слов о Луисе, но ее темные брови подпрыгнули к ее коротким волосам. Она проглотила остатки хот-дога и вытерла руки бумажной салфеткой.

— Как я могу отказать? Я не буду доставлять тебе хлопоты. Поверь, мои родители не знают и половины того, чем я занята. Я умею хранить тайны.

Я ей доверял, иначе не делал бы этого. Я вытащил книгу в кожаном переплете из сумки и быстро передал ей. Она почти с благоговением схватила ее и сунула в сумочку, не дав никому заметить обмен.

— Что это? — спросила она.

— Один из самых известных текстов упражнений для развития связи мага с магией, — сказал я. — Мы учимся основам в академии, но не только. Думаю, эта книга помогла мне больше всех. Ты говорила, что тебе интересно такое… Технически это книга моих родителей. Очень ограниченное издание.

— И они не будут рады, что ты дал ее простаку? — сухо сказала Ноэми.

Она словно смеялась над мыслью, но в том был смысл. Если бы я дал книгу Прише или кому-то из одноклассников год назад, родители стали бы шуметь, чтобы ее вернули в семейную коллекцию — я знал, что они постарались, чтобы получить личную копию для меня, но они не были бы против. Если бы они узнали, что я делился книгой даже не с магом…

Они делали вид, что переживали о сохранности книги, но идея, что не-маг прочтет наши тексты, вызвала бы у них тревогу. Если узнает дядя Реймонд, я попаду в Тартар.

Но они не узнают, потому что Ноэми будет осторожна. Может, у нас были бы лучше отношения с не-магами, если бы мы были открыты с ними, позволяя учиться с нами.

— Как-то так, — сказал я.

Ноэми похлопала по сумочке.

— Спасибо тебе. Большое. Ты не знаешь, как я хотела почитать записи магов. Обещаю, я верну ее целой, — она пританцовывала от радости. — О боже!

Я улыбался от ее восторга.

— Дай знать, если найдешь что-то особо интересное, — сказал я. — Нам не повредит узнать свежий взгляд.

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ

Рочио

Я заставляла себя сидеть смирно в белой комнатке, хоть кожу покалывало от желания двигаться. Как-то выбраться отсюда. Пустые белые стены, а из мебели стул с твердой спинкой, на котором я сидела, и два таких же с другой стороны блестящего белого стола. Это сильно напоминало здание экзамена. Слабый гул из вентиляции не улучшал атмосферу.

Я знала, что Конфед не собирался послать меня на еще одни испытания. В этом не было бы смысла. Но нелогичный страх пробрался в мою голову, настаивал, что они бросят меня в тот лабиринт с шипами в любой миг.

Мужчины, что схватили меня на улице у моего дома, отвели меня сюда без слов, и они молчали, когда я спрашивала, зачем меня поймали и что пошло не так. Они привели меня в эту комнату и оставили в ней, заперев за собой дверь. Прошло около часа, но никто так и не пришел.

Я подумывала постучать в дверь и проверить, придет ли кто на шум, но тут замок щелкнул. Хоть я этого ждала, я напряглась. Меня привели сюда явно не для дружеской беседы.

Крупный мужчина и крючконосая женщина прошли внутрь, оба выглядели за пятьдесят, были в одинаковой черной форме с зеленым кантом, в схожей форме обычно были командующая Реветт и пара других высших офицеров. На куртках был герб Конфеда, но на правом плече были два перистых крыла, окруживших желтую спираль. Быстрая и скрытная магия, как рассказывал Хэмлин. Это был знак особого отряда.

— Оперативник Лопез, — сказал мужчина. — Нам нужно поговорить.

— Отлично, — сказал я. — Слушаю.

Я старалась сохранять тон ровным, но немного резкости проникло в голос. Женщина пронзила меня взглядом, а потом они с ее коллегой сели напротив меня. Они молчали так долго, что все внутри меня сжалось.

— Вы уже девять недель являетесь частью Силы для особых операций Конфедерации, — сказала женщина, словно перед ней лежала невидимая папка с досье. — Четыре недели обучения и пять — активной деятельности.

Это был вопрос? Пауза затянулась, и я сказала:

— Это так. Можете объяснить, в чем дело? Я не знаю, почему я здесь. Я должна была отдыхать сейчас, и я…

Мужчина поднял руку. Я закрыла рот, сжала пальцами край стула.

— Вашу увольнительную прервали из-за дела международной безопасности, — сказал он. — Отчет одного из ваших товарищей-оперативников заставил нас пересмотреть ваше поведение на заданиях. Мы хотим обсудить с вами несколько инцидентов.

Отчет товарища-оперативника. Я стиснула зубы. Брандт — точно он. Я ни с кем особо не дружила из солдат и офицеров базы, но только с ним у меня были проблемы. Наверное, он обрадовался, что у меня первая увольнительная, и решил доложить на меня, не предавая в лицо.

Сколько он им рассказал? Я не могла вспомнить ничего непозволительного, что делала в его присутствии или одна.

— Продолжайте, — сказала я.

Женщина сцепила ладони на столе.