- Действительно, Неп, это вентиляция, или просто выход для их подземной лаборатории или кухни. – сообщил мальчику меч. – Ладно, дожидаемся ночи и идём. Ты же не мерзнешь?
- Неа, тулуп достаточно тёплый. – покачал головой Нептаин.
- Всё тогда, ищи укрытие и маскируйся.
//POV. Арким, меч-диверсант//
Не люблю я вот такие задания. Вроде как всё просто – кто-то мочит местных, надо найти и укоротить паскуду. И хорошо, если это оказывается какой-нибудь лютый зверь, изнаночник или обиженный психопат, решивший начать своё возмездие всему миру именно с этой деревеньки. Но всё принимает совершенно иной оборот, когда оказывается, что ты должен противостоять организации. Не важно, что это за организация: банда разбойников, стая изнаночников, банда сутенеров, отряд иностранных наёмников, да хоть Пенсионный фонд России! Когда против тебя выступает организация, жди проблем. У организаций, как правило, есть некоторые способы реагирования на нештатные ситуации, ещё есть организованные силы для защиты интересов, а также определенный штат сотрудников. Возьмём, например, Пенсионный фонд России. Для опасных ситуаций в пунктах обслуживания населения, у них есть наёмная охрана, которая будет принимать меры для пресечения попыток нештатного вторжения. Если кто-то предпримет попытку штурма, то отделение заблокируется, а затем будет вызвана полиция, которая повлечёт, при необходимости, вызов СОБРа, Росгвардии и далее по списку. Что мы можем извлечь из этих сведений о ПФР? У ублюдков, спрятавшихся в холме может быть сигнальная система для оповещения какой-то охраняющей их силы. Например, вполне может быть, что неподалёку располагается мирный отряд каких-нибудь наёмников, которые просто стоят лагерем, жрут, пьют и никого не трогают. Но как только они получат сигнал, тут же окажутся у холма и всё. Конец. Что ещё? Численность. Пенсионный фонд России обладает рекордным штатом в сто с лишним тысяч сотрудников. Это много, очень много, намного больше, чем вообще может быть необходимо, что не очень хорошо характеризует эту организацию. Что мы знаем о противостоящих нам злодеях? Первое – они отгрохали подземное помещение с вентиляцией и тайным ходом. Второе – они имеют как минимум десятерых сотрудников, один из которых профессиональный военный или типа того. С чего я решил, что их там как минимум десять? А с того, что вентиляционная шахта неприличного размера, нацеленная на снабжение кислородом очень больших внутренних помещений. Я не могу утверждать, что их там сто, но судя по пару из вентиляции, народу там не меньше десяти, это точно, даже с учётом отопления. Отопление тоже может сказать очень многое. Ведь если народу мало, то зачем отапливать все помещения?
Это всё о чём говорит? Организация серьезная, денег у них много, они тоже могут тратить эти деньги на всякую фигню, прямо как ПФР, хах-хах. Про многомиллионные по стоимости командировки я ничего не скажу, не знаю, но вот то, что их регулярно и обильно снабжают, это точно. Колеи от телег, даже замаскированные работой веников, остаются колеями. Некоторые вещи спрятать просто нельзя.
Вообще не понимаю, зачем они развели здесь этот сыр-бор. Можно было бы вполне официально отгрохать тут укрепление и заниматься своими противоправными делами, вон, бароны и герцоги сами тысячу раз так делали! И никто, и ничего... Может там реально какая-то кошмарная ритуалистика происходит? Ну там, типа планирования повышения пенсионного возраста ещё на три года?
О, как-то незаметно стало совсем темно. Пора будить Непа.
- Подъем, только тихо. – обратился я к парню. Он тут прикорнул слегка. Ну а что, обстоятельства позволяют.
- Время? – спросил Неп, приходя в себя.
- Ага. – подтвердил я его догадку. – Разомнись, а то очень скоро будет рубка. Чувствую, что эти твари без боя не сдадутся.
Неп исполнил несколько разминочных упражнений, которые позволял меховой тулуп.
Выявить наблюдателя труда не составило – когда слишком долго караулишь в месте, где никогда ничего не происходит, невольно теряешь бдительность и допускаешь некоторые “вольности”. Например, сходить по нужде в овраг, а не в специально предусмотренную ёмкость, которую ещё надо выливать в специально отведенное место в конце караула. Так и спалился наш искомый караульный, который спустился с холма в овражек, где начал “откладывать депозит Грязного Гарри”.
“Это наш шанс, Неп!” – прозвучал я в голове Нептаина. – “Пока этот идиот откладывает личинку, мы проскользнём к колодцу! Вперёд!”
Самое смешное, даже сиди этот караульный на своём месте, у нас были бы шансы проскочить незамеченными, так как смотрел этот тип в другую сторону, в направлении запада, тогда как мы чуть юго-западнее и не попадаем в его сектор обзора. Шум мог бы нас выдать, конечно, но при должной сноровке...
В общем, Нептаин аккуратно пролез в широкий колодец, нащупал ногами дно и спустился вниз.
Я всё это время мониторил обстановку на триста шестьдесят градусов. Канал вентиляции вёл вглубь холма, пахло химикалиями, которые я идентифицировал как забористую смесь продуктов горения, дыхания, разложения и какой-то противоестественной смеси хлора с серой. Всё это, конечно же, присутствовало в следовых количествах, поэтому Неп чувствовал только запахи гари и разложения. Стенки вентиляции, изготовленные из обработанного сланца, были тёплыми, покрытыми какой-то неприятной липкой плёнкой, воняющей и прилипающей к тулупу. На пути встречались толстые бронзовые решетки, но для такого специалиста по взлому как я, бронза – пластилин. Разрезали тихо, быстро и без усилий. Для кого-то это стало бы непреодолимым препятствием, которое нельзя преодолеть бесшумно, но не для нас. Я же меч 007.
Нептаин полз тихо, интуитивно прислушиваясь к окружающим звукам, хотя необходимости в этом не было, ведь есть я. А я наблюдал картину. Точнее, картины. И то что я наблюдал, мне не нравилось. Нептаину тоже не понравится.
Многочисленные камеры для узников, большая часть которых пустует, помещения для пыток, причём предназначенные, судя по комплектации, не для выбивания показаний, а исключительно для пыток как самоцели. Также имелось некое подобие морга, где хранились истерзанные останки жертв, зачаровательная комната, где своего часа ждали заготовки под артефакты непонятного назначения, в основном изготовленные из человеческих костей... Ладно, не буду об этом.
Нептаин волновался, так как конкретной уверенности в том, что он сможет хладнокровно убивать людей, у него не было. Страх, неуверенность, сомнение – коктейль гормонов юного человека, который стучит ему по внутренней стенке черепа и как бы призывает: “отступись, это будет очень опасно! Слишком опасно! Ещё можно вернуться назад и забыть об этом!”
Радовало то, что Нептаин держал себя в руках. Он из той категории юных мужчин, которые готовы на решительные поступки. Из таких, в двадцатом веке нашей эры на планете Земля, получались отличные солдаты, врачи и спасатели. Герои. Меня просто гордость распирала от того, что сейчас делал Нептаин. Он полз по вонючей вентиляционной трубе, борясь с ослепляющим и оглушающим страхом и иссушающим волю сомнением, с каждой секундой становясь всё решительнее и убеждённее в собственной правоте. Он ещё не знает, что его ждёт, но он всё уже решил.
Это – своего рода героизм. Бывают герои ситуации. Это когда наступает острый момент, когда нужны решительные действия, тогда убеждения конкретного человека, воспитание, воля, уверенность и отношение к ситуации позволяют перебороть оцепеняющий страх, взять себя в руки и сделать решительное, нужное, правильное. Или наоборот, неправильное и ненужное, но тут уж история рассудит.
А есть герои другого рода. Они идут туда, где будет опасно, они решительно действуют в этом опасном месте не потому, что они случайно там оказались и их “дождался момент”, нет. Они действуют потому, что выбрали себе такое предназначение. Пожарные решительно врываются в горящее здание, чтобы спасти людей, врачи принимают непростые решения, чтобы спасать пациентов, а солдаты идут на смертельный штурм, чтобы одолеть врага. Они выбрали себе такое предназначение, поэтому и отдаются своей неблагодарной работе, погибая, страдая от сокрушительных провалов или психических травм. Кто-то может сказать, что солдат не спрашивают, но на это я скажу однозначно: на войне можно выживать и без героизма. Можно поставить выживание во главу угла, а можно встать на остриё, но также можно быть и посередине. Есть откровенные трусы, которые держатся в тылу и не хотят вступать в конфронтацию с противником, стараясь удалиться под любым предлогом, по любому поводу, а есть храбрецы, которые рвутся вперёд, будто не боятся смерти, погибая и побеждая. А кто тогда посередине? Кто эти люди, которые вроде и не на острие атаки, но и не в тылу? Эти люди – основная масса солдат любой эпохи, любого конфликта и любой армии. Они – это те, кто большей частью выживают на войне и продолжают жить после неё. И вот что я скажу вам, дорогие слушатели. Солдат, как минимум, выбирает, кем из этих троих ему быть.
