«Все здесь?» – коротко бросил Савичев
«Так точно, товарищ старший лейтенант!» – нарочито бойко отозвался Шищенко – «Буслаев, Бекешев и Петров там, за машиной»
Старлей едва заметно покачал головой, помолчал немного и сказал, обернувшись в сторону фонтана, где уже начали собираться офицеры полка: «Я на доклад». Развернулся и зашагал, широко расставляя ноги и покачиваясь из стороны в сторону, засунув крупные пальцы обеих рук за ремень и раздвинув в стороны локти. Старший лейтенант Савичев был командиром нашей машины и заместителем командира взвода, но со стороны он выглядел даже более важно, чем начальник штаба батальона.
Савич ушел, и все разбрелись по своим делам. Вон в стороне удобно упавший кусок каменной стены. Пойду, присяду.
Сидя на корточках на броне, опершись рукой о тыльную крышку шестиствольной пушки, сидит Максим Терехов, наш огневой оператор, и разговаривает о чём-то с наполовину высунувшимся из своего люка Пашей Захватовым, механиком-водителем.
Макс Терехов имеет погоняло «мастер» за свою осведомлённость, кажется, в любых вопросах, касающихся механики или электроники. Максу под силу не только в одиночку перебрать по болтику автоматический гранатомёт, но он также многое понимает в сложнейшей механике автоматических пушек, и в ракетах, и в радаре, и в системах активной защиты, да и вообще во всём, по-моему. Не знает только как найти надёжный способ прогуливать спортивно-массовые мероприятия. Не знает, но очень хочет знать.
Паша Захватов (Захват) – всегда улыбающийся парень небольшого роста, не имеющий, по-моему, своего собственного мнения ни по одному вопросу. Но как механик-водитель он просто ас!
Савичев вернулся спустя минут двадцать. Все собрались его встречать в ожидании новостей. Все, кроме Ванька Степенко, конечно. Я встретил командира сидя на камне и не подумал вставать, когда тот подошел вплотную. Знаю, ему это не понравилось, но вида он не подал на этот раз.
Старлей встал, как всегда широко расставив ноги, будто бы у него яйца как баскетбольные мячи, и около него сразу же образовался полукруг из солдат.
– Слушаем сюда все – сказал он, выдержал паузу, вытянул шею, чтобы разглядеть широкий затылок Степенко, выглядывающий из-за борта БМП – Степенко, мне повторять, что ли, кому-то?»
Ванёк тут же засеменил ногами, неумело изображая поспешность.
– Значит, ситуация такая: первый и второй батальоны остаются в городе, проводят доскональную зачистку, ждут подхода зенитного и арт.дивизионов, обоза и первых рот. Третий батальон выдвигается в район аэропорта и занимает его. Закончить всё надо к четырём часам! Так что давайте, войны! – сказал Савичев, хлопнул рукой об руку и полез на броню. Я нехотя встаю на ноги в предвкушении долгой и муторной работы по зачистке.
До часу дня ползали на брюхе, проверяя дом за домом. Нам достался сектор, не очень пострадавший при штурме. Зачищаем основательно. Прослушиваем детектором серцебиения, сканируем пустоты, вскрывали полы даже пару раз. Нашли три схрона с оружием. Всё подорвали, к такой-то матери. Ещё утром, часов в десять, нашли первых мирных. Женщина с двумя детьми и старик. Прятались в погребе под полом. Поднимаем пол – а оттуда из темноты на нас три пары испуганных глаз смотрят. Деду всё равно – он совсем старый был. Отправили в лагерь всех.
Потом помню как мимо нас прошли колонны первой и четвёртой рот с бойцами на броне. Хоть в зачистке они и не учувствовали, но мы им не завидовали. Ведь им укреплять позиции вместе с инженерно-сапёрной ротой. Следом за ними прошли дивизионы, обоз и все остальные.
Час назад натолкнулись на большую группу местных, прятавшихся в здании супермаркета. Проверили всех. У одного на плече синяк от приклада, а на коже следы пороха. Заперли его в БМП и вызвали машины из лагеря, чтобы всех забрали.
Час по полудню. Обед. Обедаем по очереди, по четыре человека. Моя группа уже закончила и теперь охраняет подступы, пока обедают остальные. Я занял позицию у оконного проёма на втором этаже жилого дома. Смотрю в окно, положив цевьё винтовки на подоконник. Лёгкие приступы икоты возвращают к жизни вкус каши с мясом из сухого пайка, а на зубах похрустывают крошки от галет. Как же здесь жарко, твою мать!
К четырём часам зачистку своего сектора мы худо-бедно завершили и отправились на броне обратно к центральной площади на построение полка. Я сижу у оружейной платформы, опершись спиною о питающий бункер левого гранатомёта. Уже подъезжаем.
Центр города не узнать! Инженеры превратили его в настоящую крепость, по всем законам фортификации. Всюду валы, траншеи, заграждения из колючей проволоки и даже ДОТы из бетонных блоков! Рядом с центральной площадью вырос палаточный городок, а на месте рыночной площади – парк боевых машин. Часть центральной площади отдали под плац, и на нём уже началось построение.
Машины нашей роты сбились в кучу на краю площади. Личный состав спешился и строится в колонну повзводно. Я тоже спрыгиваю на землю и спешу занять своё место.
На импровизированном плацу личный состав полка построился поротно. Процентов шестьдесят налицо, наверное. Третий батальон, второй артдивизион и часть взводов на аэродроме, первая и четвёртая рота в карауле, инженеры и взвода материального обеспечения продолжают работать ещё. Остальные здесь, вроде.
На краю плаца показалась фигура командира полка, полковника Николая Васильевича Громова. Немного полноватый для морпеха, но необычайно широкий в плечах, с густыми усами и квадратным лицом, Громов заслужено пользовался уважением солдат.
Медленно выйдя на середину плаца, окинув взглядом своё войско, командир, без всякого громкоговорителя или какого-нибудь другого усилителя звука, но так, что его хорошо услышали даже дальние ряды, скомандовал:
– Становись! – и в строю сразу же воцарилась полная тишина, и все шевеления прекратились – Равняйсь! Смирно! Командирам, проверить наличие личного состава, доложить!
Командиры рот и взводов провели проверку и наш ротный, Палыч, уже зашагал на доклад к командиру, не опуская руку, как и положено. Доложился, командует: «Вольно!»
Строй расслабился. Солдаты забубнили между собой в полголоса, откуда-то потянуло табачным дымом.
Напрягает всё это, конечно. Построения эти, разводы, муштра. Вся эта дурь армейская. А с другой стороны… Как по другому-то? Полк морской пехоты – это же тебе не гламурный клуб по интересам.
Громов выслушал доклады, покачал головой и стал говорить, медленно прохаживаясь перед строем взад-вперёд. О чём, интересно? С такого расстояния ничего не слыхать, а пользоваться аппаратурой шлема во время построения запрещено. Но кто-то сейчас наверняка пользуется. Кто-нибудь из тех, кому удалось вшить жучок в электронику.
Командир проговорил минут пять-семь, наверное. Потом распустил офицеров и, когда все ротные вернулись к своим подразделениям, подал команду «Становись»! В мгновение во всём строю воцарилась тишина.
– Ровняйсь!…Смирно! – только бы не заставил проходить с песней – Командиры подразделений, личный состав в вашем распоряжении!
Строй вновь загудел. Наш ротный что-то бросил коротко взводным и громко крикнул: «По машинам, вторая рота!» Строй рассосался и все побрели к своим БМП.
Мы едем на броне по узкой извилистой улочке в составе колонны. ДВС включены, поэтому довольно шумно. Вообще-то, в десанте ехать было бы прохладнее и не так шумно, но, откровенно говоря, всем уже порядком надоела эта металлическая коробка. Тесно как в консервной банке и не видать ничего.
Как Савичев нам объяснил (скорее бросил, чтоб мы только отстали), полк раскидывают по городу и нашей роте досталось место на окраине, на полпути к аэродрому.
Головные машины колонны стали заворачивать и засуетились на месте. Вот и наше пристанище – крошечная раздолбаная площадь на пересечении трёх улиц и маленький сквер рядом. Место пострадало при артобстреле. Вон остатки развороченной зенитки и ещё какой-то техники. Сейчас разгребём немного этот хлам и будем ставить палатки. Только подождём, пока сапёры всё проверят.
