«Да кого это еб*т? — Ломми так громко расхохотался, что его смех был похож на рёв осла. — Ты богач, и это главное!»

«Как всегда в самую суть», — сказал Джендри, радуясь, что Ломми не смущает его настоящая личность.

«Я слишком давно тебя знаю, — заявил его друг, — мне просто нужно, чтобы ты пообещал, что никогда не забудешь, откуда ты пришёл».

«Конечно, не забуду», — заверил его Джендри.

«И что ты не забудешь своих друзей детства».

«Я всерьёз сомневаюсь, что ты дашь мне забыть про тебя, даже если я этого захочу».

«Это хорошо, что ты так думаешь, — усмехнулся Ломми, — потому что я собираюсь выбить из тебя ВИП-пропуск на выступление твоей группы на турнире!»

«Засранец ты, Ломми, — рассмеялся Джендри. — Уверен, что смогу достать пропуска для тебя и парней, но только потому, что ты так мило просишь».

«Ты лучший, Джендри!»

«Увидимся на турнире».

Мысленно Джендри сделал пометку позвонить парням, чтобы спланировать вечер после турнира. Ломми с приятелями старались поддерживать с ним связь, даже частенько приходили на его выступления, а вот он только однажды выбрался к ним в бильярдную. Ломми был прав: очень важно, чтобы он не забывал, откуда пришёл.

«На сегодня хватит, — сказал Берик, — думаю, теперь мы определились».

«Отлично! — Берик еще не успел договорить, как Эдрик уже убрал палочки и вылез из-за барабанной установки. — Я проголодался!»

Джендри отсоединил гитару от усилителя и начал собирать вещи, когда и у него самого громко заурчало в животе: «Мне бы тоже поесть не помешало».

«Наверху кухня всё ещё открыта, — сказал Берик, бросив быстрый взгляд на настенные часы, — но вам лучше поторопиться».

«Эй, Берик, — позвал его Торос, — ты уже решил, будем ли мы выступать на Весеннем балу?»

«Пока нет, — пожал плечами Берик. — Я собирался подумать об этом после турнира».

«Не мог бы ты сообщить об этом Маргери Тирелл? — предложил Джендри. — Она, похоже, считает, будто я могу как-то повлиять на твоё решение».

«О, не думаю, что Маргери Тирелл именно поэтому вьётся вокруг тебя, — Эдрик глянул на Джендри, расплываясь в нахальной улыбке. — Но и не думаю, что бы ты сильно был против, не так ли?»

Джендри вздохнул: «Поверить не могу, что ты считаешь, будто я нравлюсь Маргери».

Эдрик поиграл бровями: «Иногда ты действительно очень медленно соображаешь, Джендри».

Джендри не хотелось это признавать, но даже он заметил, сколько внимания ему уделяла Маргери всю прошлую неделю. Как-то она подошла к их компании, когда они сидели на ступеньках блока сценических искусств, и обратилась с просьбой, чтобы Братство выступило на Весеннем балу. Берик был далеко не в восторге от этой идеи, но, обменявшись взглядами с Джендри и Эдриком, выдал ей уклончивое «я подумаю об этом».

«Ты же понимаешь, что она легко не сдастся, — сказала Аллирия Берику, — я слышала, что она может быть очень настойчивой».

«Я тоже об этом слышал, — сказал Берик, — но мы будем заняты турниром, а потом нам надо будет подготовиться к Грандиозным Выходным в Эссосе, и я надеялся просто расслабиться на Весеннем балу. В конце концов, это наш последний бал в качестве старшекурсников».

«Тогда просто откажи ей», — предложил Эдрик.

Берик всё же был не готов полностью исключить такую возможность и пообещал пока подумать об этом. Практически ежедневно во время перерыва на ланч Маргери начала появляться на ступеньках корпуса сценических искусств, чего все и ожидали, но вскоре стало понятно, что её настоящей целью был Джендри. Вежливые кивки, которыми обычно одаривала его Маргери при встречах в коридоре, превратились в улыбки мощностью в тысячу мегаватт. За улыбками следовали якобы нечаянные прикосновения к его плечу или предплечью, пока она вела с ним беседу, обычно начинающуюся с вопроса о решении Берика выступить на Весеннем балу, после чего она начинала расспрашивать его о более конкретных вещах, касающихся уже его самого. До слов Эдрика Джендри продолжал верить, что всё это было лишь ради попытки убедить Берика.

«Она охотится за тобой, Джендри», — заявил Эдрик.

«Что, чёрт возьми, ты несешь? — нахмурился Джендри. — Она пытается заставить меня уговорить Берика согласиться».

«Проснись, чувак, — возмущённо взглянул на него Эдрик. — Ты всерьёз не заметил, сколько внимания она уделяет тебе в последнее время? Не говоря уже о том, что Маргери участвовала в торгах за тебя на аукционе холостяков».

«Да, но она бросила это на полпути», — заметил Джендри.

«Верно, — согласился Эдрик, — но из всех парней, которые были выставлены на аукционе, включая мою очаровательную персону, Маргери поднимала руку только ради тебя и Робба Старка. На Джоффри Баратеона она даже не взглянула».

«Ты ведь не думаешь о том, что думаю я, что думаешь ты?» — покачал головой Джендри.

Эдрик ухмыльнулся: «Кажется, ты и Оленне Тирелл нравишься. Королева Шипов не устраивает обнимашки с кем попало, а старушка обняла тебя на глазах у всех, так что можно с уверенностью сказать, что она уже не против в будущем заиметь тебя в качестве внука».

«Ты видишь то, чего на самом деле нет», — поначалу Джендри открестился от утверждения Эдрика, но с этого момента он начал сомневаться в намерениях Маргери каждый раз, когда она даже просто смотрела в его сторону.

Однако, какими бы ни были намерения Маргери по отношению к нему, это всё равно не имело никакого значения. У неё было даже меньше шансов, чем у Жасмин Цой, хотя он и не верил, что Маргери могла заинтересоваться им в таком плане. Маргери и остальные Тиреллы относились к нему по-дружески потому, что он был сыном Роберта Баратеона. И если бы не это обстоятельство, то Маргери продолжала бы не замечать его существование, как и делала это до тех пор, пока в «Вестнике Королевской Гавани» не опубликовали его свидетельство о рождении.

Не считая Маргери, время от времени рядом с ним крутилась Жасмин, которая иногда присоединялась к его компании за ланчем вместе со своей подругой Джессикой. Хотя в преследовании его она по большей части отступила, он знал, что она просто ждёт от него какого-нибудь знака, поэтому он всегда тщательно следил за тем, что делал и говорил в её присутствии, чтобы не вводить девушку в заблуждение.

Год назад он и представить себе не мог, что такие девушки, как Жасмин Цой, не говоря уже о Маргери Тирелл, заинтересуются им. Тогдашний Джендри Уотерс без колебаний начал бы встречаться с любой из них… но год назад он не знал и Арью Старк, и не важно, как сильно он пытался убедить себя в том, что нужно двигаться дальше, ему просто было неинтересно глядеть на других девушек. По крайней мере, пока.

«Как долго ты будешь отрицать, что нравишься Маргери?» — спросил у него Эдрик.

Джендри пожал плечами и, убрав гитару в чехол, приготовился отправиться наверх за едой: «Я буду отрицать это до тех пор, пока Маргери не скажет мне это в лицо, и даже после этого ей придётся убеждать меня, чтобы я поверил».

«Чувак, чего ты так упираешься? Сначала отказал Жасмин, а теперь и Маргери?»

Джендри рассмеялся и пошёл следом за Эдриком в ресторан, и пока они ели, Джендри отвечал на подколы друга, в шутку обсуждая, что же такое Маргери должна сделать, чтобы завоевать его любовь. Если Эдрик был прав насчет Маргери, то он должен был чувствовать себя польщённым, но на данном этапе он решил, что пока ему лучше побыть одному, забыть о свиданиях с девушками и просто сосредоточиться на музыке, восстановить связь со старыми друзьями и, возможно, завести новых.

_____________________

Арья

Она поняла, что пыталась донести до неё Жасмин в тот вечер на аукционе. Арья гадала, какое отношение имеет к ней история «Собака и её тень», и теперь поняла. Те, кто жаждут всего, могут в конечном счете потерять всё. Жасмин пыталась предостеречь её от излишней жадности, предупредить, что в погоне за Джендри она может потерять и его, и Якена. Возможно, Арья гналась лишь за тенью: как бы Джендри ни влекло к ней раньше, этого влечения больше не существовало, и то, ради чего она бросилась в омут с головой, было всего лишь самообманом.