– В те роковые для нас всех дни я неотлучно находился при герцоге Карле. О, это был великий человек, и сейчас, кажется, начинают, наконец, это понимать. Ваше высочество (Маргарет все еще величали её старым титулом), умоляю вас, не вменяйте в вину вашему деду Карлу, его порокам и недостаткам, как это делают его враги, то великое несчастье, что случилось с ним в конце жизни, ибо воля Господа нам не известна. Конечно, он совершал ошибки, он был очень горяч, слишком категоричен, но он служил Бургундии и отдал себя ей без остатка.
Я был взят в плен под Нанси и провел мучительные месяцы в темнице. Через три дня после нашего поражения мне пришлось пережить самое страшное горе в моей жизни: меня привели для опознания тела моего господина. Вернее, того, что от него осталось. Я никогда никому не рассказываю об этом, хотя я старался записывать для потомства все события нашего великого, несмотря ни на что, времени. Но это – слишком тяжело.
Старик горестно замолчал. Прошло почти четверть века, а горечь утраты была всё ещё жива.
– Самой тяжкой для меня в неволе была мысль о гибели герцога и всего нашего мира. Но была жива Мария, наследница Бургундии, и, оказавшись на свободе, я поспешил к её двору. С тех пор я служил всем, чем мог, ей, а потом её потомкам. Сейчас я немощен и стар, но могу вас уверить в моей бесконечной преданности. Времена после гибели Карла наступили очень трудные. Фламандские города словно взбесились! Эти люди всегда думали только о своем кошельке. Герцоги Бургундские дали им всё, включая процветание ремесел и торговли, охрану их границ, безопасную безбедную жизнь. Через них, их роскошный двор, к здешним местам пришла слава великих мастеров, и заказы посыпались со всей Европы. Все эти ткачи, портные, золотошвейки, кружевницы, изготовители гобеленов, ювелиры, все они прославились через своих господ и покровителей, герцогов Бургундских. А живописцы? Строители? Художники и писцы, создавшие великолепные манускрипты. Книгопечатники? Где бы они были без постоянной помощи и поддержки? И эти люди, уже не раз обжигавшиеся, всё равно упорно продолжали бунтовать при первом удобном случае.
И внешний мир ополчился против нас. Вы хорошо знаете, как это паук Людовик XI оплёл своими сетями всю Европу. Как он всеми силами старался захватить как можно больше наших земель и посеять смуту в тех, которые были для него доступны. И все это под лживой маской заботы о «своей милой крестнице». Для всех нас, выросших на рыцарских идеалах чести и доблести, он был отвратителен. Честный бой – такую войну мы понимали, а подкуп, обман, лавирование между разными сторонами, распускание слухов, всё это была нам непонятно. Впрочем, – старик вздохнул, – похоже, сейчас это стало нормой в политике. Людовик был впереди своего времени, а наши идеалы уходили в прошлое. Только мы этого не знали и не понимали.
Остальные правители были заняты своими заботами и выжидали. Нам не на кого было рассчитывать.
Ваша мать пошла на отчаянный поступок. Фактически сама, против воли большинства, выбрала себе супруга. Я считаю, она не ошиблась. Вы прекрасно знаете, что вашего отца здесь не слишком жалуют. Мы с ним тоже очень разные. И нам, опоре Бургундского дома, было очень нелегко. Я хорошо знаю, через какие переживания прошли в конце жизни и Адольф, лорд Равенштейн, и Лодвик де Грютюз, де Круа и вовсе были вынуждены бежать из страны, пусть и ненадолго. Но, как вы знаете, вернулись и по сей день верно служат вашему брату. Добавьте сюда ван Бергенов, ван Борселенов. Их много, гораздо больше, чем кажется. Дело в том, что мы служили не конкретным людям, а Бургундскому дому. И поэтому нам пришлось мириться с Максимилианом.
Некоторые этого не смогли понять и оказались в беде. Вот Филипп, сын Адольфа Равенштейна, пасынок вашей тетушки Анны. Он был прекрасным воином и очень порядочным человеком. Все знали, что он боготворил вашу мать. Но он прекрасно понимал, что никогда у него не будет никаких шансов завоевать ее. И он довольствовался служением ей, как верный рыцарь своей прекрасной даме из старинных романов. А когда её не стало, во славу её имени он служил её мужу и детям. Бесстрашно сражался с французской армией в 1470-е, восстанавливал порядок в Епископстве Льежском после убийства Людовика де Бурбона, был губернатором Нидерландов, когда Максимилиан был вынужден уехать по вопросам наследования в Германию, был адмиралом Фландрии. Во время восстания фламандских городов решительно подавлял их бок о бок с Максимилианом. А когда последнего захватили в плен в Брюгге, не задумываясь предложил заменить своего господина в темнице. А потом он разочаровался: Максимилиан не выполнил условий освобождения. И перешел сначала на сторону восставших городов, а потом и вовсе обратился за помощью к Карлу VIII, который ему её не оказал. Разбитый и уничтоженный Филипп время от времени пытался помириться с вашим братом Филиппом, но в конце концов перешел на службу королю Людовику XII и сейчас сражается с ним в Италии. Думаю, он очень несчастлив.
Беда его была в том, что он любил Марию больше всего на свете. Мы тоже, каждый по-своему, поклонялись ей, но для нас другая дама – Бургундия была превыше всего. А для него – нет. Поэтому он так и не стал рыцарем Ордена Золотого Руна, несмотря на неоднократные попытки его друзей представить его к этому высокому званию. Он разрушил свою жизнь, живет врозь с женой, не завел потомства и сейчас сражается под чужими знаменами. Я хорошо знаю Филиппа, он достойный человек, не сомневаюсь, что самое страшное для него то, что он стыдится себя и тоскует по родным местам. Что может быть хуже?
По поручению герцогини Маргариты я лично встречал вашего отца в Кельне, когда он ехал на свадьбу с Марией. Я был рядом с ним с первого самого его дня в бургундских землях. Могу сказать, что для него это был сладкий сон. Он вырос в суровых спартанских условиях австрийского двора своего отца. Император Фридрих, ваш дед, был человек удивительный и прозорливый. Его часто сейчас изображают неповоротливым чудаком, витавшим в облаках. Думаю, он сам способствовал распространению такого образа. Но это был очень ловкий политик, не делавший лишних движений, старавшийся выжить в той крайней сложной ситуации, в которой оказалась империя.
Фридрих, это общеизвестно, был крайне скуп, при этом аскетизм отвечал склонностям его натуры. Максимилиан вырос в суровых условиях: голые стены замка, промозглая неуютная обстановка, слабое освещение, император экономил и на свечах и факелах, грубая простая одежда и такая же еда. Словом, всё то, что мы представляем о жизни немцев, для Максимилиана была реальностью его детства и юности. Добавьте к этому увлечение Фридриха алхимией, он много лет пытался получить золото, астрологией, был известным составителем гороскопов, и магическими рукописями, и атмосфера, в которой рос Максимилиан покажется вам весьма мрачной. Отец его по-своему любил, я думаю, но считал главным – не избаловать сына и наследника. Так что ваш отец видел мало любви, его мать, красавица, португальская принцесса, экзотическая птица в суровых Альпах, обожавшая своего сына, умерла довольно рано. И вот из этого холодного и сурового окружения он попадает в райский сад по имени Бургундия.
Максимилиан очень быстро вошёл во вкус роскошной жизни. Каждый день его ждали приготовленные тонкие прекрасные одеяния из шелка и бархата. Множество слуг выполняли каждое его желание. Изысканная пища сопровождалась лучшим вином, которое можно было найти. Посуда поражала великолепием: золото, серебро, инкрустация, драгоценные камни. Залитые ярким светом залы, стены украшенные великолепными гобеленами, повсюду полотна выдающихся мастеров современности. Лучшая библиотека в Европе к его услугам. Прекрасная музыка, изящные танцы, рыцарские поединки. Прогулки в саду с любимой женой, игра в шахматы хрустальными фигурами. Знаменитый меч единорога, принадлежавший Карлу Смелому, Мария преподнесла его своему супругу. В его рукоять вделан рог этого изумительного существа. Несмотря на потрясения, в то время бургундский двор пытался еще хоть как-то следовать обычному курсу.
