Маргарет было разрешено взять с собой свадебные подарки: испанские монархи были щедры и осыпали супругу своего сына роскошными драгоценностями, золотыми сосудами, мавританскими коврами, гобеленами, расшитыми золотыми нитями (эта практика во Фландрии практически не использовалась), превосходными тканями, бесценными манускриптами и картинами. Все это было упаковано и погружено, чтобы взять с собой домой. Сопровождение Маргарет было весьма многочисленным. Некоторые художники, поэты и молодые ученые также изъявили желание отправиться с вдовствующей принцессой в земли, которые считались весьма благоприятными для процветания наук и искусства. Итальянец Якопо де Барбари был в их числе.
Последнее, что узнала Маргарет перед отъездом из Гранады, было известие, что Христофоро Коломбо назвал открытый им остров в её честь – остров Маргарита, он был необычайно богат жемчугом, часть присланного монаршая чета подарила Маргарет в качестве прощального дара. Участь же самого мореплавателя, как и участь Маргарет, была неопределенна.
Долгое шествие через испанские земли, в которых Маргарет продолжали приветствовать как свою принцессу, наконец завершилось. Прибыв во французский город Байонна, она попрощалась с эскортом, который дал ей король Фердинанд. Незадолго до этого они пересекли границу Кастилии, и Маргарет мысленно попрощалась и со своим возлюбленным нежным принцем, и с маленькой царственной дочкой, оба они оставались там навсегда, обретя уже вечное успокоение. Ей же предстояла жизнь и новые повороты судьбы. Сейчас ей казалось кощунственным даже думать, что она сможет еще когда-нибудь быть счастлива. Или снова размечаться о славе и величии. Нет, нет, это все в прошлом. Впереди серые будни и честное выполнение дочернего и сестринского долга, это всё, что ей осталось.
В Байонне её ждала свита, присланная герцогом Филиппом. Когда Маргарет увидела Жанну де Альвен, которая кинулась к ней с распростертыми объятьями, а за ней старческое улыбающееся лицо Молине, она неожиданно расплакалась. Это было так глупо, так недостойно, но слёзы сами текли по щекам, пока пышная Жанна душила её в своих объятиях. Они показались ей такими родными, своими, теплыми и душевными, только сейчас она поняла, что испанцы так и остались чужими для неё, хотя она полагала, что легко влилась в их мир.
Они задержались в Байонне дольше, чем предполагали, ждали оформления бумаг, а также финансовых средств для продолжения путешествия, которые, как водится, запаздывали. Их поселили в так называемом Старом замке, построенном местными виконтами еще в XI веке (Новый замок был возведен англичанами два столетия спустя). Он находился в самом центре города, совсем рядом с прекрасным Собором Девы Марии, куда Маргарет со свитой ходила молиться. Ей казалось, что она снова маленькая девочка, брошенная своим королем и возвращающаяся домой. В каком-то смысле Хуан её бросил: как он мог, такой молодой, такой красивый, такой живой, уйти от неё? её захлестывала обида при этой мысли. А теперь она, словно разменная монета, никто не знает, в чью постель попадет.
Жанна спешила поделиться новостями. Они частенько сиживали узким дамским кругом, потягивая вино: здесь в ходу было легкое, простое вино, розового цвета, называемое англичанами «кларет». Встреча мадам де Альвен с Алеонор де Пуатье была церемонной, но дружеской. Дамы были слишком разными по характеру, но годы, проведенные при одном дворе, любовь к одним и тем же людям, сходство судеб сблизили их. Их диалоги напоминали рыцарский турнир: выпады, атаки, удары, столкновения, но при строгом соблюдении правил и взаимной куртуазности. При этом Маргарет всё время казалось, что они обе тайно получают удовольствие от своих стычек.
А юная Марго была просто счастлива видеть родные лица. Маргарет осознала, что обе её придворные дамы, и старшая, и младшая, безмерно страдали при испанском дворе, особенно в тот период, когда возвращение домой стало реальностью, но ожидание его тянулось бесконечно долго. «Как же я была слепа, – вновь подумала Маргарет, – сначала в своем бескрайнем счастье, а потом в своем безграничном страдании».
Алеонор первым делом поинтересовалась здоровьем и настроением её светлости герцогини Бургундской.
– О, Маргарита непобедима, как и всегда, – охотно откликнулась Жанна. Алеонор поморщилась от такой фамильярности. – Живет в своем дворце в Мехелене и неустанно руководит всем и вся вокруг. Никакая малость не может ускользнуть от её внимания. Несмотря на её чрезмерное увлечение Йоркскими претендентами на престол и опрометчивые поступки, которые она из-за этого иногда совершает, её очень уважают в наших землях. В первую очередь она все-таки герцогиня Бургундская, а потом уже Йоркская. К тому же она последовательна и разумна, а бургундская политика сегодня нуждается в хладнокровном руководителе. Все знают, как она обожает герцога Филиппа, и он, кстати, платит ей тем же, она, кажется, единственная женщина, которой он хранит верность.
– А если отвлечься от досужих сплетен, – оборвала начало столь интересной темы Алеонор, – какова сейчас позиция герцога во внешних и внутренних делах? Мы так давно не были дома и все новости узнавали только от испанских посланников. – Она презрительно улыбнулась.
– А если говорить о позиции герцога, – Жанну было не так легко сбить, – то она сейчас, главным образом, в спальне Катрин, Элеонор или какой-нибудь другой придворной красавицы, точно никто уследить не может. Это касательно внутренних дел. А что касается международных, то они решаются им с точки зрения того, чтобы можно было спокойно и не торопясь наслаждаться внутренними. Все знают, что наш герцог любит пиры, женщин, хорошее вино и красивые наряды. Я его нежно люблю, он вырос на моих глазах, он по-своему добрый, хотя и не со всеми, милый, очень привлекательный в общении, нет человека любезнее его. Но правят за него бабка и отец. Причём воле последнего он отчаянно сопротивляется.
– Да, я слышала, что они не ладят с отцом, – вмешалась Маргарет, её сердце наполнялось горечью при мысли об этом, она любила обоих.
– Не ладят? Да у них просто состояние перманентной войны. Филипп, кажется, большинство решений принимает исключительно в пику своему отцу. А для императора Максимилиана его сын – самое большое разочарование в жизни. А он знавал много поражений. Они абсолютно чужды друг другу. И их счастье, что есть старая герцогиня. С того момента, как ваш отец стал женихом, потом и мужем моей милой Марии, герцогиня Маргарита заняла твердую позицию (она вообще редко меняет свои взгляды и предпочтения): полная и безоговорочная поддержка Максимилиана. Она много раз выручала его, и словом, и делом, и финансами, она сохранила полную лояльность ему, несмотря на разноречивость его поступков и решений. В тот момент, когда многие в нижних землях отвернулись от него, герцогиня протянула ему руку друга и оказала всестороннюю поддержку. Вот и сейчас она умело лавирует между сыном, отцом и своими собственными политическими взглядами, направляя бургундскую политику в относительно безопасное и верное русло.
– Максимилиан не теряет надежды вернуть герцогство Бургундское своему сыну, продолжала Жанна, – оно ведь сохранилось только в титуле, а территория самого герцогства отошла к французской короне после гибели Карла Смелого. В этом вопросе я прекрасно понимаю Максимилиана, это одна из самых главных наших потерь, которую никак не удаётся вернуть. Но Филипп делает всё, чтобы помешать своему отцу, его стремление к союзу с Людовиком XII и любовь ко всему французскому хорошо известна. Иногда я думаю, что он восхищается Францией именно потому, что знает о ненависти к ней своего отца.
Ещё более печальные вещи рассказывала мадам де Альвен про семейную жизнь Филиппа. В данном случае она была целиком и полностью на его стороне.
– Нет, конечно, он легкомыслен и любит женщин. Но первое время он был очень внимателен и заботлив к своей жене. Но кто может вынести женщину, которая крайне редко улыбается, воспринимает всё очень серьёзно, всё время молится и ревнует его даже к кобыле в стойле? Они слишком разные. Она строгая, мрачная, а теперь вся её жизнь – в нём. Она даже не интересуется своей очаровательной дочкой! И, кстати, она снова в ожидании, мы так надеемся, что это будет мальчик. Но всё это проходит мимо неё. У неё есть одна звезда на небосклоне – Филипп. А он легок и жизнерадостен, зачем ему эта испанская страсть? Скажу честно, мне иногда кажется, что у неё не всё в порядке с головой, уж больно странно она себя ведёт. А может, она и правда так сильно влюблена в своего мужа, как никто из нас представить не может. Говорят же, что от любви можно потерять голову. Или она просто совсем другая, не похожая на нас, и в этом всё дело. Хотя до неё множество южных принцесс – португальских и испанских – прекрасно вписывались в другую жизнь, у вас вот и бабка, и прабабка по разным линиям были португалки, и они стали чудесными женами своим царственным мужьям. Мы все очень надеемся на вас, Маргарет. Может, вы сможете повлиять на неё, дать ей понять, что жизнь сложна и разнообразна – есть муж, который иногда может и ошибиться, есть дети, которые нуждаются в любви и заботе, есть государственные дела, которым надо уделять больше внимания. Есть люди вокруг, в конце концов, она не сделала ничего, чтобы сблизиться со своим новым окружением.
