– Ты где была? – тихо спросила Юля.

– Могу я себе позволить раз в жизни?

– Отец тоже еще не приходил.

– Чего? А где он? – она неприятно скривила лицо. – Он что совсем не появлялся весь день? И не звонил?

Наклонившись, Юля помогла ей снять туфли. Обнимая ее, Люба тихо попросила:

– Я сейчас лягу, устала очень, не могу. А ты посиди, дождись его. Утром скажешь мне, во сколько он пришел. Я ему завтра устрою. А твой где?

– Мой работает. У него вторая смена.

– Понятно. Юлечка, доченька, приготовь плацкарт тете маме.

Выйдя из ванной, она голая прошла в спальню. Увидев заправленную постель, хрипло рявкнула:

– Я ведь просила! Трудно было постелить? Настоехали мне вы все!

Резко сорвав покрывало, бросила на пол и повалилась на кровать. Изумленная Юля лишь подняла брови и покачала головой. Проглотив таблетку, она молча принесла плакавшей матери одеяло.

Юля не знала главную тайну своей семьи. Того, что много лет назад отец уходил от них, и каких усилий и унижений стоило матери его вернуть.

Когда он вернулся, ей пришлось отпустить его посидеть с маленьким сыном своей любовницы, пока она делала аборт. Не выдержав мучительного ожидания, Люба с больной дочкой на руках поехала к ней на квартиру. Увидев, как он играет с ее ребенком, задыхаясь от обиды, она воскликнула:

– Почему так долго?!

– У нее матка не пускает. Ей сейчас уколы колют. Если ничего не получится, придется рожать.

Подойдя к умывальнику, Вера высыпала из пачки горсть стирального порошка и стала мыть руки. Струя воды гулко разбивается о днище умывальника, стекая, уносит грязную пену.

– Ксюша, у тебя там детали воруют.

В обед женщины разложили на столе то, что принесли из дома. Продолжая жевать хлеб с вареной колбасой, ярко накрашенная Ксюша равнодушно махнула рукой:

– Не у меня, а у производства.

Вошла мрачная пожилая женщина с рыжими волосами. Потушив сигарету, громко сказала:

– Приятного аппетита, вашу мать!

Засмеявшись и закашлявшись, Ксюша закрыла лицо руками. Покраснев, глотнула чай и спросила:

– Ты чего, тетя Рая? Такое доброе пожелание, я аж подавилась!

Взяв чайник, тетя Рая строгим голосом сказала:

– Девки, давайте двиньте тазом. Вы тут расселись, как у себя дома. Это твоя чашка? Выбрось ее срочно. Знаешь, почему?

– Потому что треснула?

– Правильно. Я раньше тоже не верила. У меня сахарница из сервиза была. Уголок откололся. Жалко было выбрасывать. Я ее повернула так, чтобы не видно было.

– И что?

– Через месяц сын заболел. Ничего такого в доме нельзя держать. Ни чашек, ни тарелок.

– Она ведь не дома, а на работе.

Громко шлепнув себя по шее, Рая вытерла салфеткой ладонь и удивилась:

– Откуда комары? Большие такие, не местные.

– Это Верка в деревню ездила. Привезла с родины целый чемодан. Лошадей мордовских. Сюда банку литровую принесла.

– Вера, ты слышишь, что они тут про тебя говорят? Ты где там застряла?

Заметив пятно на халате, Вера долго тщетно пыталась вытереть его.

– Скоро конец света. Ты готовишься?

– А как надо готовиться? Я бы поехала куда-нибудь, куда давно мечтала.

– То есть помереть так, как мечтала жить?

– Ага! – засмеялась Ксюша.

Сидя во главе стола, помешивая ложкой чай, рыжая Рая спросила:

– А кто из вас у Любки на похоронах был? Отчего у нее муж умер? Он вроде не старый был?

– Ты что не знаешь? Все знают. Он у нее помер, когда у любовницы был. Домой ночевать не пришел. А утром из морга позвонили: «Ваш муж у нас». Они приехали, стали врача спрашивать, как да что. Тот говорит: «Если хотите знать подробности, сходите по этому адресу. Он к нам оттуда поступил». Дал бумажку с адресом. Любка с дочерью пошли туда, а там живет баба одинокая. Она им говорит: «Вот, был рядом по делам, почувствовал себя плохо и зашел. Выпил рюмку водки, посидел чуть-чуть и упал…»

– Ее тоже можно понять. Что она еще может сказать? – вздохнула Рая и поправила на носу очки. – Между нами, девочками, говоря. Ему, наверное, приспичило как раз в самый интересный момент.

– Да, конечно, никто и не сомневается. Она говорит, что он к ней на минутку забежал, а он перед тем, как к ней идти, машину на стоянку поставил. Врач говорит, что его можно было спасти, если бы она сразу скорую вызвала. А она скорее всего испугалась.

– А его здесь похоронили?

– А где?

– Мало ли! Может быть, он хотел, чтобы его на родину отправили?

– Он всю жизнь, считай, здесь прожил. Тем более, что ни с кем из родственников отношения не поддерживал. Они ведь все против были, чтобы он на русской женился.

Замолчав, женщины стали наблюдать, как прибежавший кот трется об их ноги. Когда Вера наклонилась погладить его, то он весь выгнулся, подставляя ей спину, взмахнул хвостом.

Рая взяла со стола колбасу и протянула ему, он ткнулся мордой в ее ладонь.

– Отощал весь. Тоже, поди, по бабам бегал, да?

Не обращая внимания на строгие слова, он молча съел, и снова уставился на нее вопросительно.

– Что смотришь? Уйди, больше не дам.

Переминаясь на мягких лапах, кот тянул носом воздух, а потом проворно вспрыгнул ей на колени.

– Пошел ты в каку! Шустрый какой! – возмущенно воскликнула Рая и сбросила его на пол.

– А мы своего кота в деревню отправили… – вздохнула Ксюша. – Он у нас культурный до ужаса. Серет строго на бабушкиной кровати.

Хрустит снег под ногами. В темноте все молча идут к проходной после смены. Вышли под свет фонаря и сразу увидели:

– Эй! Александр Петрович, а ты чего весь грязный? Где падал?

Наклонившись, Бреус зачерпнул из сугроба горсть снега. Потом вытер платком руки и сказал укоризненно:

– А воспитанные люди делают вид, что не замечают такие вещи… – он теплыми руками помял холодные уши. – Вчера в баню ходил. Шапку потерял.

– Я и гляжу, чего это ты в шляпе?

Неожиданно поскользнувшись, Бреус стал падать на спину. Его сзади подхватили сразу несколько рук и поставили на ноги. Повернувшись, он двумя пальцами приподнял шляпу и хмуро поклонился:

– Благодарю вас.

– Шагай аккуратно, дядя Саня! А то сейчас последнюю шляпу потеряешь.

– Александр Петрович! – громко раздался из темноты насмешливый женский голос. – Ты чего в шляпе? Жарко?

– Раечка! Это я с мужем твоим поменялся… – отворачиваясь от ветра, откликнулся он. – Я ему шапку подарил, он мне ключи от вашей квартиры отдал.

– А у нас там брать нечего. Ни денег, ни выпить нечего.

– Я знаю, я пожалел сто раз, что согласился. Главное, он меня сам предупреждал: «У меня, говорит, в квартире ничего нет. Одна жена, и та старая…»

Когда они позже случайно оказались одни в стороне от всех, она выговаривала ему с укором:

– Шляпа от первой жены осталась? Это она заботилась, чтобы ты всегда хорошо выглядел. Модные вещи тебе покупала. А новой жене чего надо? Только чтобы деньги приносил? Ходишь, как кот помойный. Прости меня, Саша, но какой ты все-таки… У меня просто нет слов. Я все понимаю, тяжело тебе. Но такую женщину променял на черт знает что.

Зима. Холод. Ночь. Горят огни завода. Над толпой поднимается пар. За стеклянными дверями проходной выстроилась охрана. В томительном ожидании все тихо разговаривают:

– Ты к Новому году готовишься? Подарок жене купил?

– Не хера морду баловать. Какие сейчас могут быть подарки? Это раньше не достать было. А сейчас подарки на любом углу, были бы дрожжи.

– Этого дурачка с высокой зоны совсем не видно последнее время. Он зимой поспокойнее, да? Не так дуркует.

– Вчера только по цеху пробегал. Язык всем показывал.

– Да? Может, потепление было?

В черном небе ярко светит полная Луна. На ней видны темные пятна морей и океанов. Очертания мифического лунного зайца.

– Ох, и напирают сзади! – ворчит сверху мужской голос.

– Холодно, вот и жмемся! – игриво отвечают внизу женщины.