— Нет, конечно. Со мной все хорошо, клянусь. Я чувствую себя прекрасно, правда! — в больницу ему действительно было не нужно. Брюс отлично ухаживал за ним, поэтому никаких осложнений после травм не было, кроме парочки шрамов. — Я просто хочу побыть дома с тобой, пожалуйста, Мэй, — женщина тяжело вздохнула и притянула Питера обратно к себе, обнимая.
— Хорошо, малыш. Как захочешь.
***
— Мистер Паркер, я правильно понимаю, что вы утверждаете, что не знаете, кто вас похитил?
Питер уже около часа сидел в маленькой комнате вместе с капитаном Стрэнджем и Мэй. Тетя настояла на том, чтобы мальчик дал показания, ведь полиция потратила много сил на его поиски. Несмотря на дикое нежелание куда-то идти, Питер не мог больше смотреть на несчастное выражение лица Мэй, поэтому решил, что будет проще согласиться.
Так что теперь мальчик наблюдал за вышагивающим перед ним начальником отдела полиции Куинса Стивеном Стрэнджем, пока тот раздраженно сверлил его взглядом.
— Да, я почти все время был один, еду они приносили в масках, я пытался с ними контактировать, но меня просто игнорировали, так что вряд ли я сейчас смогу вам описать их голоса. Меня держали в обычной комнате без окон, но с мебелью и кроватью. Голодом не морили, не связывали, но и выйти за дверь было невозможно, она была заперта.
— На рентгеновских снимках видно, что у вас все еще заживает сломанная нога. Они вас били? Причиняли вред?
— Что? Нет, конечно, я сам виноват был с ногой, никто меня не бил.
Стрэндж напряженно посмотрел на Мэй и все-таки сел напротив Питера, аккуратно заглядывая ему в глаза.
— Слушай, ребенок, я понимаю, что они вбили тебе в голову, что ты заслужено получал все эти удары, но…
— Еще раз повторюсь, капитан, меня не били. Я упал, когда мылся в ванной. Электричество резко пропало, а я боюсь темноты, вот и поскользнулся, упав неудачно на ногу, — Питер устало закатил глаза. Эту историю он рассказывал уже седьмой раз за час, но Стивен упрямо продолжал ему намекать, что у него Стокгольмский синдром.
— Питер, у тебя есть глубокий шрам, предположительно от ножа…
— От ножниц, я нашел их ванной и думал, что смогу защищаться ими, если понадобится. Однажды упал ночью на них с кровати, было жутко больно, кстати.
Стрэндж на такой ответ только вздохнул и потер лицо руками. Он выглядел потерянным, потому что не понимал, зачем ребенок их выгораживает.
— Послушай, ты должен дать нам хоть какую-то зацепку. Иначе могут пострадать люди, — мужчина попытался состроить жалобное лицо, надеясь, что это как-то повлияет на Питера и разговорит. Но тот оказался неприступным.
— Они никому не навредили, или вы что-то скрыли?
— Нет, но…
— Я повторяю еще раз, мистер Стрэндж. Я не знаю, где меня держали, когда меня доставляли туда и вывозили оттуда я был без сознания. Меня никто не бил, все травмы я получил либо в результате несчастного случая, либо при попытке сбежать. Я не знаю, чего они хотели, со мной там никто особо не разговаривал, как вы понимаете. Теперь я могу пойти и провести время с Мэй и моими друзьями, которых я не видел так долго? — Питер казался раздраженным и уставшим. Еще бы. Провести столько времени в участке и постоянно врать, просто потому что в душе что-то не позволяло ему раскрыть их всех. Он долго думал, как будет докладывать полиции обо всем, что узнал, но потом, когда он вспоминал теплую улыбку Барнса и смех Старка, что-то внутри переменилось. Наверное, решающим фактором его молчания стало то, что его отпустили, а никто в школе не пострадал от их рук. По сути, похитители просто устроили ему затяжные каникулы. Конечно, может и не стоило выбирать экстрим спорт, чтобы оказаться со сломанной ногой, но кто бы не попробовал сбежать в его положении?
— Питер, если ты сейчас врешь нам, то ты предаешь свое государство, потому что твоих похитителей обвиняют в экстремизме, и нам ничего не стоит приписать тебя в деле не как жертву, а как соучастника, ты ведь это понимаешь? — прошипел Стрэндж и резко приблизился к лицу Паркера, останавливаясь буквально в паре сантиметров.
— Прощу прощения? — тут же вторглась Мэй и вытянула руку в сторону мальчика, чтобы оттолкнуть от него капитана. — Вы сейчас нам заявляете, что Питера обвинят специально?
— Вы же прекрасно понимаете, как все это происходит. Если некого посадить, то людей просто подставляют, чтобы наказать хоть кого-то и умерить беспокойства в народе, — мужчина невесело усмехнулся и вновь сел прямо, натягивая на себя маску безразличия.
— Вы вообще не имеете допрашивать моего племянника без свидетеля, если уж обвиняете в чем-то, и об этом я точно сообщу во все вышестоящие инстанции, — Мэй была явно настроена серьезно, потому что по ее позе можно было сказать, что она сейчас накинется на капитана.
— Миссис Паркер, точнее мисс, да, — фальшиво улыбнулся Стивен и наклонился на этот раз уже к ней. — Я и есть вышестоящая инстанция, и я не начальник этого отдела, и уж тем более я никаким образом не отношусь к полиции, потому что полиция не ведет таких дел. Я работаю на правительственную организацию, а это значит лишь то, что я очень советую вашему племяннику выложить все, что он знает, потому что никто никогда не сможет доказать, что вновь пропавший мальчик не попал обратно в руки террористов, а находится у нас, потому что государство и вам сможет закрыть рот, уж поверьте мне.
— Как вы можете? — с презрением спросил Питер, качая головой. — Я днями и ночами думал лишь о том, как бы выбраться и вернуться домой. Но сейчас мне кажется, что террористы обращались со мной лучше, чем мое государство, потому что они хотя бы не угрожали моей тете.
— Паркер, а мы днями и ночами работаем, чтобы найти этих ублюдков до того, как они подорвут район, где живет твоя любимая тетя или твой лучший друг. И ты наша единственная зацепка, потому что ты контактировал с ними напрямую, но на тебе нет ничего. Никаких генетических данных похитителей, несмотря на кучу синяков и шрамов, да тебе там даже ногу сломали. Я просто не понимаю, что может быть такого важного в них, что ты не раскрываешь нам все.
— Но мне нечего вам раскрывать, я клянусь. Я не видел их без масок, но на опознании я возможно смогу узнать по голосу и по телосложению, хотя чаще всего они появлялись, предварительно выключая в моей комнате свет. В школе они были тоже в масках, а когда меня везли к ним, то я был в отключке, ведь я задохнулся в этом чертовом пакете, — выплюнул Паркер и встал из-за стола, намереваясь уйти.
Стивен поспешно встал следом и перегородил ему путь к выходу, выставив руку вперед.
— Питер, ну что угодно, пожалуйста. Я же знаю, что ты не такой, как твои родители. Ты хороший парень, у тебя великолепные отметки в школе, тебя ждет шикарное будущее. Не губи ты его.
Паркер медленно поднял голову, сжимая руки в кулаки. Упоминание его родителей живо отключило инстинкт самосохранения, заставляя злиться. Он не имел права говорить о Мэри и Бене, и уж тем более этот мужчина не смел говорить о них в таком ключе.
— А что не так с моими родителями, мистер Стрэндж? — обманчиво спокойно спросил Питер.
— Они… они… — мужчина сбился, на ходу придумывая, что бы сказать, чтобы не выдать ненужную информацию.
— Мои родители были преданы государству до последних секунд их жизни, и, опережая ваш вопрос, узнал я это благодаря старым вещам родителей и письму от них, ведь они прекрасно знали, чем закончится для них эта опасная работа, — Питер мог поставить себе твердую пятерку за ложь, это было просто гениально и очень уж правдоподобно. Он старался не смотреть на реакцию Мэй, зато вот вдоволь наслаждался выражением лица Стрэнджа. Тот явно был сбит с толку.
— Тогда я тем более не понимаю, почему ты отказываешься сотрудничать. Я же не первый день работаю, я вижу, что что-то все-таки есть. Питер, пожалуйста, — Стрэндж уже сдался, он снял с себя всю эту напускную строгость и просто попросил, надеясь, что хотя бы это поможет растормошить его.
