— Обращайся, дорогая, — я тоже подмигнула, впервые почувствовав себя хорошо. И если подумать, все и правда из-за Антонина.

— Мы идем или нет? — противный голос Эллы резанул по уху, да так, что у меня на лице непроизвольно появилась гримаса отвращения. А ведь булавки мы с Фрэнком так и не купили.

— Не волнуйся, дорогуша, ты хоть и стареешь, но пока незаметно, — не удержавшись едко произнесла, а потом махнула рукой в сторону дядюшки. Это было чем-то вроде приветствия.

— Раз все в сборе, пора идти, — Фрэнк взял Диану под руку, выводя из дома.

Оглянувшись назад, я заметила Антонина, на чьем плече повисла довольная Элла, Оггюст шел в сторону жены, а Розали и Том смотрели друг на друга так, будто убить хотели, но все равно пошли рядом, кажется, вновь пререкаясь. Будущему Темному Лорду это похоже доставляло непередаваемое удовольствие. Я все больше склоняюсь к мысли, что он влюбился.

Папочки или старших Принцев не было, так что, громко сглотнув, я побыстрее выскочила на улицу. Не хочу даже смотреть на эту сладкую парочку из Долоховых.

Трансгрессировали мы как обычно по очереди, прямо ко входу в банк. Не убиваемая традиция нашей семьи, которой следуют теперь и остальные.

Как только Элла увидела Долохова, сразу кинулась к нему чуть ли не на шею. Мне кажется, или она его когда-нибудь сожрет целиком?

Не желая даже смотреть на их мордашки, я беспомощно оглянулась, понимая, что сегодня у нас сбор парочек, а я тот самый одинокий человек. Только вот пить мне Фрэнк и Розали не позволят. Жаль.

Пока мужчины и Элла (куда же, черт побери, без нее теперь?) ходили за деньгами, я приметила новую лавку, в которой продавалось мороженное. Подойдя ближе, услышала, как один пузатый мужчина презрительно говорит другому, что владелец сам продает и сам делает только потому, что сквиб из какого-то рода, и ему просто позволили этим заниматься, чтобы не мешал. Честно, за этого человека сразу стало обидно.

— Адель, — окликнул меня братишка, привлекая к себе внимание нескольких прохожих и тех пузатых мужланов, кого я ни на одном празднике в высшем обществе не припомню. Братишка улыбнулся и швырнул мешочек с деньгами, а потом упал, не буквально конечно, к ногам Дианы.

Поймав его, я, почти не задумываясь, зашла в лавку. Те граждане похоже узнали во мне Лестрейндж, потому что, перешептываясь, пошли следом.

— Добро пожаловать! — на входе меня встретил старичок, примерно папиного возраста, может, немного старше. Он искренне и радостно улыбнулся, а в синих, будто море глазах, заплясала радость при виде новой посетительницы.

— У вас очень милый магазинчик, — я осмотрелась, выразив восхищение, которое и правда было от уюта и света в комнате. — Не видела вас раньше, хотя, в последнее время, нужно уделить время приехавшим друзьям, — почему-то, я вдруг грустно усмехнулась, наконец, определив эмоции, бушевавшие в сердце — тоска и странное отчаяние, будто потеряла что-то важное. Повернувшись к огромному стеклу, поймала улыбку Долохова, обращенную Элле, в чем ни капельки не сомневалась. Но на секунду сердце ухнуло вниз, а в животе взлетели бабочки. Мерлин, что со мной происходит?

— Кажется, я знаю, что вам нужно, — улыбнулся тот, шустро подбегая к прилавку и что-то там делая.

— Вы дочка того самого лорда Лестрейнджа? — обратился ко мне один из мужчин сзади, облизывая пересохшие губы.

— А еще жена того самого Антонина, который так рано стал главой огромнейшего рода?

— Жена? — не сдержавшись, я рассмеялась, а перед глазами так и предстала Элла.

Дверной колокольчик вновь звякнул, впускаю внутрь этого. Вот не поверю, что он оставил прекрасную племянницу и пришел сюда. Хотя, может для нее?

— До чего вы дошли, Антонин, вытаскивая меня из неприятностей, — я цокнула языком, с вполне понятной, но не для меня, появившейся слишком резко и из неоткуда злостью, смотря на него. — Нас уже супругами считают.

— Странно, — он пожал плечами, — Я как раз собирался делать тебе предложение.

Если бы не усмешка, показывающая, что это шутка, весьма глупая, позволю себе заметить, я, может, и поверила.

— Что вы, как можно променять нимфочку Эллу на меня?

— Когда будешь уходить в следующий раз, предупреждай хотя бы.

— Вы переживали? — наклонив голову, будто маленький ребенок, подарила ему едкую усмешку.

— Лорд Лестрейндж, заметив, что старшие потеряли головы от любви или желания показать имеющиеся знания, попросил за тобой присматривать. А то будет как на помолвке.

Я состроила ему доброжелательную улыбку, со стороны выглядевшую как оскал, а потом обернулась к продавцу, который протягивал мне рожок с разноцветными шариками.

— Как раз для прекрасной и очаровательной мисс. Вам очень идет улыбка.

Я аккуратно взяла рожок и положила на прилавок мешочек с деньгами. Ничего сегодня покупать не буду, все равно все уже есть, домовики позаботились.

— Это вам на развитие. Уверена, на счет под процентами будет даже многовато, — я тоже улыбнулась, а потом прошла мимо Долохова, не поднимая на него взгляд.

Гнев исчез, зато было обидно. Да, именно обида заставляла сидеть на чердаке. Только вот обида на что?

Этот вопрос занимал голову большую часть прогулки, я даже не смотрела на щебечущую Эллу, вновь дискутирующих Тома и Розали, как выразилась последняя, влюбленную парочку Фрэнка и Дианы, лишь дернув уголками губ, когда Эйлин хвасталась новой волшебной палочкой.

Я ела невероятно вкусное мороженное и думала над тем, что со мной происходило в последнее время. Все это было невероятно странным и новым, неизведанным, оттого столь же манящим, сколь пугающим. Честное слово, я бы лучше вышла тогда замуж за Розье, чем сейчас разрывалась на эти эмоции, которых было слишком много. И мне совершенно не нравилось то, что Долохов или Элла часто всплывали в памяти. Это уже было ненормальным. Кажется, меня и правда заждалась палата в Святом Мунго.

Слева что-то блеснуло, заставив оглянуться. Я увидела маленькую лавочку всяких безделиц и, повинуясь непонятному желанию, вошла внутрь, осматриваясь.

Пахло пылью, перемешанной с каким-то невероятно сладким и тягучим дымом. Он был бесцветным, но я вдруг подумала, что именно так пахнет все розовое, то, что происходило между парочками сзади.

Как только глаза привыкли к свету, различила прозрачную лавку. Чуть сбоку продавец разговаривал с мужчиной-покупателем. Приблизившись, смогла понять, что тот подбирает подарок для жены на их двадцатую годовщину.

В самом углу стояли две статуэтки, сверкнувшие еще на улице, привлекая мое внимание.

Аккуратная, будто хрустальная, балерина кружилась в пируэте, а рядом на одном колене стоял балерон в маске, через которую смотрели зеленые прожигающие глаза. Вот балерина остановилась и прикоснулась ладошкой к пепельным волосам, а потом протянула другую партнеру, с готовностью схватившую ее, закружив в танце.

— А сколько… — не успела я договорить, как тот мужчина, тоже заметив фигурки, засиял глазами и кивнул продавцу на них.

— Я вас слушаю, мисс, — улыбнулся продавец, собирая балерину и балерона в фольгу, а затем протягивая мужчине и забирая деньги. Точно, у меня же нет денег с собой.

— Эти фигурки ведь не в единственном экземпляре?

— К сожалению, — он нахмурился, — наш мастер не любит повторяться. Может быть, посмотрите что-то другое? У нас есть циркачи.

Я повернула голову к окну, глубоко вздыхая и ловя прожигающий взгляд Долохова. На его руке все так же висела Элла.

— Нет, спасибо, — перебив продавца, расхваливавшего товар, пошла на выход, не обращая внимания на яркий свет и оглушающий шум на улице. Мне определенно не нравится этот день. Скорее бы Долохов исчез из жизни, вернув все на свои места.

***

Честное слово, я специально даже один день потратила на посещение Святого Мунго, за что потом получила по мозгам от папочки. О, он тогда был очень зол на то, что сбежала, никому ничего не объяснив. Сказал, что уже и Министерство на ноги поднял.