Дыхание сбилось, сердце ухало где-то в горле, мешая сделать глубокий вдох, чтобы насытить нуждающееся тело кислородом.
Миновав несколько коридоров, она всем телом навалилась на дверную ручку, остановившись только в гостиной.
Папочка о чем-то напряженно разговаривал с Лордом Принцем у окна, бледная Адель сидела рядом с Антонином, держащим руку на ее плече, Фрэнк прожигал злым взглядом Оггюста, который запустил пальцы в растрепанные волосы, глядя перед собой, а леди Принц, стоявшая у стены, вновь курила трубку, но постоянно кашляла.
— Эйлин попала, — всхлипнула Диана, сразу кинувшаяся к ней.
========== Осознание, но не принятие. ==========
Начало POV.
Все происходящее мне напоминает ужасно поставленный спектакль в театре. Эйлин исчезла. Не знаю, если бы не Долохов, который силой впихнул какой-то порошок, помогший прийти в чувство, я бы себе психику истерикой сорвала. Хороший он человек, когда хочет.
Но что именно заставило ее так быстро сбежать? Я знаю Эйлин, есть всего пара пунктов, которые так кардинально могут повлиять на эту девчонку.
Честь. Уважение к семье, собственная гордость, сохранение чести рода. Вот три правила, которые она постоянно ставила выше остальных.
И, кажется, я догадываюсь, что произошло.
Сколько лет она была влюблена в моего тупоголового дядюшку? Больше семи. А тут получилось так некрасиво, что ей пришлось признаться. А я Оггюста знаю — он на нее часто поглядывал, но следовал каким-то своим принципам, о которых Принц вскользь упомянула. Но что если это дало трещину на балу? Под влиянием алкоголя, который он глотал, вполне могло произойти кое-что, точнее не кое-что, но от этого не менее ужасное в сложившейся ситуации.
Это из-за Оггюста она исчезла. В этом виноват только он.
Какое бы не было на ней платье, как бы она не вела себя, он не имел права к ней прикасаться.
На что он рассчитывал? Сможет вновь уйти, ничего не объяснив и делая вид, что все в порядке? Он совсем идиот?
Сколько злобы и гнева сейчас разрывали на части, не помогал даже тот порошок, призрачная дымка которого заглушала эмоции. Мой дядюшка — подонок, который обязан понести наказание, хотя бы переживая о ней.
С самоконтролем у меня всегда было очень плохо. Неуравновешенная истеричка, как сказал когда-то Майкнер.
— Оггюст, ты ублюдок, — резко сбросив себя руку Антонина, я сделала несколько стремительных шагов к подскочившему дядюшке. — Хоть осознаешь, кто в этом виноват?
— Не смей повышать на меня голос, — зло рыкнул он, сверкнув глазами. Вместе со странным для меня отчаянием там плескалась ярость. Ярость на самого себя.
— Ты виноват! Признай это, скажи всем! — голос сорвался от подступающих к горлу слез. Я слишком сильно привязалась к Эйлин, чтобы позволять ей так просто исчезать и портить собственную жизнь. Потому что, кажется, сейчас разворачиваются действия канона.
— Адель, — Розали попыталась приблизиться и разнять нас, будто двух упрямых баранов, но Реддл, появившийся как раз вовремя, схватил ее за руку, не дав это сделать.
— Ты думал, что сумеешь строить из себя невинную овечку? Мол, я не при делах? — внутренний гнев обжигал легкие, сбивая дыхание, ластился верным псом, желая поскорее выбраться наружу и спалить здесь все к чертям собачьим.
— Считаешь меня трусом? — кажется, Оггюст совсем слетел с катушек, начиная кричать во весь голос. — Я просто хотел, чтобы она была рядом!
— Таким зверским способом? — я со всей силы залепила ему оглушительную пощечину. На щеке остался кроваво-красный след от ладони, начинающий понемногу бледнеть. Это вернуло его к реальности, что заметила в глазах. Их больше не застилала та пелена.
— Заслужил, — слабо усмехнулся он, сдерживаясь, чтобы не приложить руку к месту удара. — Адель, я признаю свою вину.
— Да ладно, — фыркнув, осмотрелась. Совсем рядом на столике стояла хрустальная ваза. То что надо.
— Ругаясь сейчас, мы теряем время.
— Скажи, что ты сделал. И скажи, чего добивался, — не в силах выбраться из пучины злости, которая стала поглощать с головой, забиваться в ноздри и уши, оглушать, я схватила ту самую вазу.
— Я был пьян и совершенно не соображал, — невольно делая шаг назад, но все так же смотря в глаза, ответил он.
— Не соображал значит? — понятия не имею, что тогда мной двигало, но я со всей силы замахнулась и обрушила хрусталь на его голову, поздно замечая, как папочка взмахнул палочкой, ставя щит, задрожавший, но забравший большую силу удара, а потом отбросивший вазу на пол.
По всей комнате разлетелись прозрачные осколки с когда-то завораживающим узором. Эту вазу мама принесла в дом буквально за месяц до смерти. Помню, как я совсем еще маленькая водила пальчиком по стеклу, останавливаясь каждый раз, когда из ее комнаты доносился кашель.
Перед глазами так и возник этот образ. Высокий доктор с седыми волосами спускается по лестнице вместе с отцом, протирает стекла круглых очков, вздыхает и говорит, что она не выживет. Что лучше будет ввести ей тот самый препарат для неизлечимо больных, дабы облегчить мучения. Они тогда не видели меня в гостиной. Детям папа не хотел рассказывать такие вещи. А я услышала, услышала мамин приговор. Той смеющейся девушки, расчесывавшей мои волосы, игравшей с нами во дворе, а потом обещающей, что будет рядом всегда-всегда. Тогда я увидела и папины слезы — единственный раз, когда он показал их нам. Эта ваза всегда являлась каким-то олицетворением живой мамы… воспоминанием ее улыбок и задорных фраз, поцелуев в щеки и игр в домике на дереве.
Только что я лично разбила ее о голову собственного дядюшки. Это сделала я.
Рыдания, сковывавшие горло, вырвались горьким стоном, когда я рухнула на колени, дрожащими руками хватаясь за осколки.
Нет-нет-нет, я должна ее собрать, нельзя было дотрагиваться до маминой вещи. Я должна… должна…
Кто-то рывком поднял меня с пола, а потом, встряхнув и поймав сфокусировавшийся взгляд, Антонин заставил выпить зелье. Вновь влил силой, а потом усадил на диван рядом с собой, все так же придерживая за плечи.
В комнате замерла тяжелая тишина. Элеонора судорожно вздохнула, вновь кашляя. Тягучий сладкий дым, вздымавшийся из ее трубки, заполнил все вокруг, щекоча ноздри, забиваясь в легкие и кружащий там безумный танец с грустью.
О, как же я скучала по маме! Портрет никогда не сможет заменить живого человека для тех, кто всегда дорожил и будет светлыми воспоминаниями. А я лично прикончила одно из них. Это была гоблинская ваза, ее нельзя восстановить. Она рассыпалась осколками по нашему полу. Из-за меня.
— Думаю, я знаю, как мы найдем Эйлин, — голос папочки прозвучал как-то сдавленно. — Учитывая состояние, в котором она находилась, можно с уверенностью сказать, что сбежать помог какой-то из домовиков Блэков. Сейчас мы с лордом Принцем и Элеонорой отправимся поговорить с эльфами, а вы… успокойтесь. Все будет хорошо, — он вновь улыбнулся и пошел к выходу, но проходя мимо, на пару секунд положил руку на мое плечо, сжав его горячими пальцами. — Плохие концы, это не для нас.
***
Вернулись они где-то через час. За это время Долохов вновь напоил чем-то, а домовики убрали все осколки. Почти все, один я все же сохранила. Пусть будет хоть что-то, напоминающее о моей глупости. Все это время мы молчали, а Элла (слава Мерлину) не появлялась. Что-то мне подсказывает, она бы только испортила все.
Оггюст ходил по комнате, трепля собственные волосы, Фрэнк держал за руку Диану, а Розали и Реддл молча стояли у окна, не проявляя никаких эмоций, а лишь смотря на природу за окном. Там ветер трепал листья деревьев, кружила мошкара, за которой охотились проворные птицы с разноцветным оперением.
— Как только мы ее найдем, сразу же потащу венчаться, — резко замерев, оповестил дядюшка, который, кажется, не столь и тупоголовый.
— Куда ж ты денешься? — не смогла я все же сдержаться от язвительного комментария, сильнее сжав руку на осколке, но почувствовав прожигающий взгляд Долохова, расслабилась. Не хватало еще и пораниться.