— Что думаешь по этому поводу?

— Она наверняка догадалась, это и ежу понятно.

— Твои выводы поразительны, — воскликнул Фрэнк, швыряя газету. — Но нам-то теперь что делать?

Том поднял на него прожигающий взгляд, размышляя. Причинять вред девчонке нельзя. Она хоть и глупа, но Лестрейнджи от нее без ума, а терять настолько знатного последователя совершенно не нужно. Да и годы их дружбы никуда не делись. Так что варианты пыток, обета, убийства, да даже Обливейта отпадают. Но стереть память было бы самым замечательным. Хотя, если она догадалась сейчас, то вполне может догадаться и потом. Может, позже. Но это случится. Остается только убедить девчонку в виновности Винтера и остальных сбежавших сторонников Гриндевальда, под которых и было совершенно преступление. А потом, для большего эффекта, сдать их Министерству. Даже если Адель не поверит, побоится и рот открыть, видя, что все будут именно на их стороне. Что же, это самый приемлемый вариант.

Но сразу же возникает другой вопрос. Кто должен с ней поговорить? Фрэнк сразу отпадает. Он, конечно, вызовется первым, боясь, что они с Антонином могут применить не самые приятные меры убеждения. Отправить его — провалить всю миссию. Фрэнк с Адель все же знаком семнадцать лет, причем, они Лестрейнджи — одна семья. Девчонка, какой бы глупой не была, быстро раскусит обман. Да и он будет нервничать, зная, что о темных делишках прознала младшая сестренка.

Ему, Тому, тоже нельзя идти, хотя, это мог бы быть самый приемлемый вариант. Но, к сожалению, глаза девчонки полные страха прожигали именно его. Как ни печально осознавать, она догадалась, что главный именно он. Идеи, взгляды, знания — все это благодаря ему. Значит ли это, что он не сможет убедить Адель в ошибочных выводах с ее стороны? Да, но не потому что лишен этого незаменимого навыка, а от того, что девчонка наверняка предполагает, что займется этим делом он, как главный, сильный и тому подобное. Она будет этого ждать и подготовится.

Остается только Антонин. Ну, в нем сомневаться — грех.

— Прекрати разводить панику на пустом месте.

— Пустом месте?! Адель все поняла!..

— Разве это проблема?

— Что? — обезоруженный столь спокойной реакцией, Фрэнк подскочил, пытаясь заглянуть в мозг Тома, узнать, что он думает. Найти ответ на свои чувства по этому поводу.

— Ты боишься, это заметно. Страх — лишь враг в нашей жизни. Стоит искоренить его из своей сущности.

— О чем ты? Она знает, это…

— Догадалась и что? Зачем устраивать панику только потому, что твоя сестра сопоставила факты? — резко оборвал Том, поднимаясь. — Ты слишком остро реагируешь.

— Остро? Неужели не понимаешь, она может сболтнуть, рассказать!..

— Я не понимаю? Именно я, кажется, единственный думаю о том, что делать.

— Ну так поделись гениальными мыслями!

— Мы не будем применять магию. Антонин поговорит с ней, если не выйдет убедить в виновности Винтера, жахнем Империусом или Обливейтом. Но сделаем это гуманно.

— Я сам могу поговорить со своей сестрой.

— Спасибо, не надо. Это мое решение. Промывкой мозгов займется Антонин, — Том подошел к Фрэнку, тихо добавляя: — И даже не смей ослушаться моего решения.

Антонин, молча наблюдавший за развернувшимся действом, поднялся и поправил белые манжеты, наблюдая, как исказилось лицо Фрэнка, а взгляд, направленный в спину Тому, наполнился переживаниями. Где-то в глубине сверкнул огонек гнева, но быстро потух. Лестрейндж понимает, что в таких ситуациях спорить с Томом, по меньшей мере, опасно.

— Только аккуратнее с ней.

— Не в первый раз. Можешь не волноваться, — усмехнувшись, он похлопал того по плечу и тоже вышел из столовой.

Почему-то сомнений, куда отправилась Адель, не возникло. Это точно не библиотека. Там она часто бывает, значит, рассудила, что искать будут именно в ней. Сейчас, в состоянии ужаса от осознания такого факта, вполне логично будет попытаться спрятаться. Скрыться. А где можно это сделать, если не в парке, который меняет местоположение аллей? Там можно затеряться в тени деревьев, спуститься к ручью или озерцу, пойти в сторону кладбища в лесу.

Но он, Антонин, знаком с такой ситуацией. Который раз приходится заметать следы?

Миновав несколько коридоров, он вышел на крыльцо, когда увидел приближающуюся Розали. Девушка улыбнулась, и, перекинувшись парой фраз, скрылась в поместье. Вдохнув свежий воздух, он на секунду прикрыл глаза. Еле заметный страх все еще парил над землей. В который раз жертвы попадаются на эту удочку?

Напевая незатейливую мелодию патефона, он пошел по “следу”, с удовольствием оглядывая окружающую флору. Несколько раз дорожки путались прямо на глазах, но не пытались спрятать девчонку. Наоборот, будто подводили, ведь с каждой поменявшейся аллейкой комья страха, летающие в воздухе, становились все более ощутимей.

Наконец, обойдя небольшое озеро, Антонин остановился перед беседкой, в которой, повернувшись к нему спиной, стояла Адель.

— Не думала, что вы настолько задержитесь, — она повернулась к нему, смотря в глаза пустым, ничего не выражающим взглядом. Кажется, сам янтарный цвет побледнел, и, конечно, забрал необычные крапинки.

— Ты ждала именно меня?

— Или мистера Реддла. Я знала, это будет кто-то из вас. Фрэнк бы не смог прикончить собственную сестру.

— Прикончить? О чем ты говоришь?

— А разве не за этим вы пошли за мной? Надо ведь убрать с дороги нежелательного человека.

— И этим человеком ты возомнила себя?

— Первый был Бэркс. А я им стала, как только сопоставила факты, — она усмехнулась, проводя руками по подолу. — Почему мы вообще разговариваем?

— Может, потому что ты сделала неправильные выводы? Сопоставила не те факты?

— Как это не те?! Вы — убийцы, я уверена.

— Мы убийцы? — все больше веселясь, спросил он. Адель это, похоже, разозлило, ведь глаза перестали казаться пустыми и в них проступила злость. Она стремительно приблизилась к нему и задрала голову. Что за невезение! Даже стоя выше на несколько ступенек, она все еще не могла смотреть прямо в глаза Долохову.

— Я чувствовала смерть. Она витала возле вас, цепляясь за душу.

— Да? — с некой заинтересованностью переспросил Антонин. — Это врожденная способность или приобретенная?

— Это неспособность. Я отравилась зельем.

— Надеюсь, тебе лучше.

— Несомненно.

— Что ты уже успела выпить?

— О чем вы? — испугавшись резкой смены голоса, Адель оступилась на несколько шагов. Гнев пропал, а в глазах снова появилась пустота.

— Это Успокоительное?

— Д-да.

— И зачем?

— Не хочу бояться перед смертью.

— Да что ты заладила со своим убийством? Тебя никто и пальцем трогать не собирался. Можешь расслабиться.

— Прекратите пытаться обмануть меня! Сделайте уже то, зачем пришли.

— Если ты не заметила, но последние семь минут я этим и занимаюсь.

— Разговариваете со мной?

— Не пытайся храбриться в моем присутствии. Я вижу все это насквозь.

— Как я могу перестать делать это, если зелье после отравления почти не подействовало, а вы собираетесь убить меня?!

— Смотрю, на мышление оно повлияло, — раздраженно отозвался Антонин, заходя в беседку и садясь на одну из скамеек. Адель не пропустила ни одно из этих движений, ожидая, когда он достанет палочку. — Может присядешь?

— Я лучше постою.

— Как хочешь. А теперь объясни, почему именно мы попали под раздачу? — он достал из кармана трубку, приоткрыл крышечку, а потом щелкнул пальцами. В воздух тут же взвился густой дым, а Антонин зажал ее зубами, вдыхая его в себя.

— Говорю же, я чувствовала смерть, — поморщившись, ответила Адель.

— От нас?

— Да.

— Хочешь узнать, почему твои выводы ошибочны, хотя это прекрасное доказательство?

— Попробуйте, все равно потом убьете.

— Да не убью я тебя! Хотя, если еще раз заикнешься на эту тему, парочкой Круциатусов наградить могу. Ты ведь знаешь, что это за заклятие? — с интересом наблюдая за легкой переменой в ее глазах, Антонин выжидал. Главное, не перепутать момент. Увлечь жертву. — На нас и правда была смерть, как ты говоришь, — медленно начал он, отводя взгляд в сторону. — Мы видели тело Бэркса.