— Значит, Илли́ все-таки признался, что бросил ее тут, сэр? — он досадливо покачал головой. — А ведь как отрицал...

У Рика дернулся уголок рта в подобии улыбки. Еще бы не признался, стоило ему показаться на пороге и приказать связать его, Илли́ моментально сломался и начал каяться, надеясь разжалобить его девчачьими ужимками и слезами.

— Но где же девочка в таком случае? Мы обыскали тут все, сэр.

— Что, если она попыталась выплыть наружу?

— Это чистой воды самоубийство, я — сильный мужик сто раз бы подумал... а тут — девушка.

— Но раз ее нет здесь, очевидно, она все-таки решилась. Нужно проверить, не застряла ли она в проходе. Есть идеи, как это сделать? — взгляд Рика был красноречив — снисходительный и даже не особенно серьезный, но Кемали все понял правильно.

Куртка, кобура и футболка полетели на пол, за ними последовали ботинки, джинсы.

Рик, довольный понятливостью подчиненного, вытащил телефон и набрал номер Касы, который в данную минуту руководил поисками девушки у подножия скал.

— Ну что там, снаружи? — он перевел телефон в режим «громкой связи».

— Пока ничего не нашли, сэр. Уже совсем темно… — голос помощника разносился из динамика, акустика пещеры только усиливала звук.

— Мы еще до заката осматривали берег и скалы… — буркнул Кемали, нетерпеливо переступая с ноги на ногу, стоять нагишом в этой пещере было чертовски прохладно. — Ничего они там не найдут сейчас, сэр.

Рик кивнул, соглашаясь, что в темноте искать тело бессмысленно.

— Сейчас Кемали посмотрит, не застряла ли она в проходе под скалами. Посветите туда, Каса.

— Разумное предположение, вряд ли ей хватило бы дыхания... Бланко, направь прожектор на скалы и вниз…

Чиано погасил оба фонарика и мужчины напряженно уставились на воду. Когда глаза привыкли к темноте, они увидели слабое свечение возле дальней стены.

— Я не верил, что проход существует, — пробормотал Рик изумленно. — Думал, это сказки.

— Не сказки, сэр. Мой отец рассказывал, как еще мальчишками они играли здесь, тогда вход был над водой… — говоря это, Кемали осторожно спустился с площадки в воду.

Начальник охраны, который до повышения работал у Рика личным телохранителем, отличался почти двухметровым ростом, потому вода едва доставала ему до груди, он спокойно дошел до противоположной стены. Тут он набожно перекрестился, а потом, глубоко вздохнув, присел и скрылся под водой. Пару минут ничего не происходило. Наконец, с шумным плеском Кемали вынырнул на поверхность, громко отдуваясь, отплевываясь от воды и протирая покрасневшие глаза. Рик снова включил фонарик.

— Нет тела, сэр, проход чист. Он длиннее, чем я думал, метров шесть, довольно широкий, — мужчина одним прыжком оказался рядом с Риком, вытер футболкой лицо, и принялся одеваться. — Скорей всего, ее унесло в море.

— Отбой, Каса, — устало проговорил в трубку Рик, — завтра на рассвете начинайте обыскивать побережье. Свободен, Кемали, иди отдыхай.

Не в характере Ричарда Чиано было признавать поражение. Но сейчас он чувствовал себя проигравшим. Из-за тупого мстительного мальчишки потерян основной козырь в игре с Шерлоком Холмсом. Ему просто не верилось, что такое могло случиться. Все вернулось на круги своя, и как теперь заставить непокорного детектива делать то, что нужно им?

К горечи фиаско превосходной разыгранной комбинации примешивались уже совсем недопустимые для босса криминального клана сожаления — Диана Уэсли, девушка с удивительно чистыми и честными глазами, так живо напоминала ему умершую жену, что он просто не мог оставаться равнодушным к ее гибели. Чувство, похожее на скорбь, пробудило тяжелые воспоминания о тех временах, когда он остро переживал безвременную смерть Елены. Он не хотел воскрешать все это снова, ему необходимо лекарство от душевной боли. Рик поднялся в свой кабинет и устроился на диване с бутылкой бурбона в ожидании рассвета. Не то чтобы это средство способно справиться с щемящим чувством потери, но определенно поможет забыться.

~

ночь с 20 на 21 июля 2015 года

где-то на юге Европы

Диана очнулась от холода и боли в онемевших мышцах. Как темно — вероятно, она проспала несколько часов и уже наступила ночь. Она попробовала потянуться, пытаясь размять ноющую спину, и обнаружила, что лежит на чем-то очень твердом. Голова была тяжелая, словно ватная. Шея и плечи налиты свинцом. Со стоном вспомнила события прошлого вечера, сейчас они казались невероятным кошмаром. Девушка неуклюже перевернулась и выползла из маленькой расселины между камнями, в которую скатилась накануне. С трудом ворочая шеей, осмотрелась.

Ночь была безлунной, на черном небе сияла россыпь звезд, во мраке едва различались контуры скал и слабый фосфоресцирующий блеск волн. Высоко над головой зловещим напоминанием о ее положении нависла терраса особняка, ее яркая подсветка была направлена вверх и почти не бросала отсвета на камни внизу.

Блуждать среди валунов в такой темноте, значит, наверняка сломать себе шею, но Диана решила, что необходимо двигаться, если она не хочет, чтобы ее обнаружили охранники утром.

Медленно, на ощупь — где ползком, где на четвереньках — преодолевая завалы, заново обдирая ссадины на руках, она пробиралась по камням вдоль скалистого утеса. Ужасно мешала одежда: спортивный костюм давно высох, его ткань, впитав морскую соль, стала жесткой и раздражала кожу, но избавляться хотя бы от куртки она не хотела, неизвестно, что ждет ее впереди.

Однако любые неудобства от одежды меркли перед жуткой жаждой, которую испытывала Диана. Необходимость смочить пресной водой растрескавшиеся от морской соли губы пересиливала страх, чувство самосохранения и свойственную ей нерешительность. Все дальше и дальше, она преодолевала груды камней без особенных эмоций, словно делая нудную, но необходимую работу.

Мучительно долгий путь по несокрушимым для моря валунам занял около двух часов, за это время она набила немало синяков и, неловко оступившись, похоже, сломала ребро; при каждом глубоком вдохе грудь пронзала острая боль.

Наконец, посмотрев вверх в очередной раз, она заметила, что вилла на вершине утеса осталась позади и справа от нее больше не громоздятся скалы. С огромным облегчением она увидела, что за какой-то неразличимой в темноте черной преградой небо вдалеке подсвечено желтоватым отблеском — верный признак того, что там расположен какой-то жилой массив или, в крайнем случае, шоссе.

Это придало ей бодрости, она удвоила усилия и вскоре соскользнула с каменного валуна на песок. Тут ее тоже не ждала легкая дорога: идти было трудно, ноги запутывались в стеблях какого-то жесткого плетистого растения, в изобилии растущего на этих бедных почвах, сучки и острые камни, казалось, ополчились против нее, но Диана упорно шла прямо на отблеск электрического освещения.

Измучившись бездорожьем побережья, Ди сполна поняла, что такое настоящие трудности, когда вошла под сень деревьев, которые издали казались просто непроницаемо-черной массой. Несмотря на то, что деревья росли тут не кучно — скорее это был ухоженный парк, идти оказалось очень сложно. Она то и дело натыкалась на колючие ветки, паутину, сучья, запиналась о корни, и, самое обидное, сразу же потеряла свой ориентир — здесь не было видно засвечивание неба. Заблудиться и выйти обратно к утесу стало бы катастрофой, у нее не хватит сил на вторую попытку! Так что лес стал самым трудным участком пути. К счастью, лесная полоса не была слишком широкой — всего метров триста непроглядной тьмы, полной неприятных сюрпризов, а дальше потянулись поля, засеянные какими-то травами. На горизонте небо снова светлело от электричества. Диана теперь шла как могла быстро, насколько позволяла боль в ушибленном боку, по относительно ровной борозде вдоль длиннющей гряды.

Она не успела еще пройти половины поля, как в небе показался молодой месяц и осветил все вокруг слабым неземным сиянием. Диана огляделась вокруг и вздрогнула, когда увидела позади, на высоком утесе, фасад царящей над всей местностью белоснежной виллы. Здание с эффектно освещенным прожекторами портиком ярко сияло в темноте южной ночи и казалось волшебным дворцом принца из сказки. «Да уж, принца...» — Диана нехорошо усмехнулась, но тут же нахмурилась. Свет горел во многих окнах, там, похоже, не спят в эту ночь. Это открытие пугало и она подавила иррациональное желание спрятаться, нырнуть в тень, чтобы ее не заметили, но тут же расслабилась — это невозможно, слишком далеко и темно.