Диана внимательно осмотрелась и, то, что она увидела, ей против воли понравилось. Минимализм и сдержанная цветовая гамма с лихвой компенсировались стильной дорогой мебелью. Удобное кресло у окна в углу, рядом книжные полки и журнальный столик — идеальный уголок для любителя почитать. Ближе к кровати в стену встроен огромный гардероб с зеркальными дверцами. В одной из створок отражалась кровать, на ее просторах терялась фигурка маленькой перепуганной девушки, прячущуюся под черной атласной простыней. Диана не сразу признала в этом затравленном создании себя.

Господи, что же здесь произошло? Сон был таким живым, реальным! Как она была счастлива... Шерлок! Диана всхлипнула, но слез не было. Силясь понять, что же это было, она с опаской отогнула простыню — с опаской осмотрела грудь и плечи. На руках всеми цветами радуги уже цвели синяки, на правой груди выделялась глубокая царапина, впрочем, она была смазана какой-то мазью и уже начала заживать.

Кровь прилила к щекам при мысли, что кто-то полностью раздел ее. Это возвращало к недавним событиям — Никитский и его домогательства, неожиданное избавление и новый плен. Диану трясло при одном воспоминании о пережитом насилии. Скривилась от отвращения и правая скула отозвалась резкой болью. Дотронулась до щеки, но не нащупала заметной опухоли. Вспомнила, что чувствовала на скуле холод, засыпая после укола.

Что же произошло? Сколько же времени она проспала? Кто те люди и куда ее увезли? Зачем? Почему позаботились о ранах? Куча вопросов, на которые пока нет ответов.

После грязных приставаний Никитского и странных, пугающих действий похитивших ее боевиков, она чувствовала себя отвратительно грязной, ей необходим хороший душ, раз уж все равно кто-то раздел ее. Она с трудом выбралась из кровати. Подумала и завернулась в простыню на манер древнеримской тоги. Неуверенно, путаясь в складках, побрела на поиски ванной комнаты.

Дверь в санузел обнаружилась рядом с гардеробом, открыв ее, Диана застыла на пороге самой огромной ванной комнаты, какую только видела в жизни. Роскошная и невероятно комфортная. Взгляд задержался на огромном черном джакузи — четырехместном мини-бассейне, вмонтированном в пол на возвышении. Мда, здешние хозяева не мелочатся. Мраморные плиты пола, темно-красные с черными прожилками, отражались в высоком серебристом потолке и контрастировали с идеальной белизны стенами, создавая ощущение пространства и уюта. Удобная кушетка на пушистом ковре в центре, современный душ с навороченной системой управления. Диана оробела, не уверенная, что в состоянии справиться с такой сложной техникой. Но настоятельная потребность отмыться победила.

С огорчением убедившись, что на двери нет задвижки, она закрыла дверь, сбросила простыню на кушетку и решительно двинулась к душевой кабине. К счастью, здесь нашлись новенькие принадлежности для мытья, а основные кнопки оказались подписаны, так что Ди быстро разобралась, как пустить воду. Стеклянные двери с мелодичной трелью закрылись и с потолка хлынул прохладный поток. Покрутив ручку, Диана сделала воду потеплее, и шагнула под теплые как тропический ливень струи.

Удивительно приятное ощущение, словно стоишь под теплым дождиком в жаркий летний день, освежает и омывает не только тело, но и душу. Эти ласковые струи открыли какие-то запоры в ее душе, из глаз хлынули слезы, а вместе с ними наружу рвалось то, что она пережила недавно, то, что накопилось после разрыва с Шерлоком. Все, что годами камнем лежало на душе. Прав был бедняга Ричард: она несчастливый талисман, но прежде всего для самой себя. Диана рыдала беззвучно, сотрясаясь всем телом, подняв лицо навстречу струям. Постепенно слезы иссякли, она постаралась взять себя в руки, понимая, что не должна раскисать, необходимо быть сильной: возможно, главные страдания и боль еще впереди.

Нерешительно протянула руку к полке с шампунями, открыла первый попавшийся флакон и выдавила на ладонь лужицу фиолетового геля для душа. Растерла между ладонями и мрачно усмехнулась: ненавистная лаванда. Тщательно смыла пену с рук, взяла другой флакон — миндальное масло — вот это другое дело. Однако, лавандовый аромат вернул ее к событиям на вилле русского. Вспомнила отвращение и отчаяние испытанные в медвежьих лапах Никитского. Захотелось поскорее забыть все как кошмарный сон. Столько пренебрежения к ней как к личности, он пытался ломать ее через колено… Удалось бы это ему в конце концов? Она не знала, могла только надеяться, что нет.

Внезапное избавление от насилия... Что же случилось на вилле? Мысли унеслись в недавнее прошлое.

Никитский вдруг перестал терзать ее шею. Замер, а потом резко вскочил на ноги и, коротко прислушавшись, выбежал из комнаты. Она не поняла, что случилось — голова гудела от удара. В ушах оглушительно бухало сердце, ей казалось, что шум все нарастает и сейчас взорвет ее голову изнутри. И только через несколько минут осознала, что этот грохот доносится снаружи. Резкие сухие щелчки, очередями и по отдельности; крики, чей-то отчаянный визг; звон разбитого стекла. Через минуту звуки усилились, в доме что-то падало и ломалось с треском. Но ей некогда было думать, что значит весь этот шум. Все мысли сосредоточились только на том, что ненавистный мучитель ушел и не запер за собой дверь. Выход свободен, вот ее шанс!

Она резко рванулась к двери, но тут же вынуждена была остановиться, ухватилась за столбик кровати — голова раскалывалась от боли и кружилась. Но времени приходить в себя не было, кто знает, как скоро вернется Михаил? Ступая осторожнее, добралась до двери и, взявшись за ручку, осторожно выглянула в коридор. Здесь по-прежнему царил полумрак, только пахло чем-то резким. Иногда так пахли руки Шерлока. Какие-то химические реактивы или… Порох? Под потолком в просвете около лестницы клубился голубоватый дымок. Мелькнула чья-то тень. Снова резкие щелчки в глубине дома — она вдруг со всей ясностью поняла, что это звуки выстрелов. Час от часу не легче! Путь туда закрыт, ведь можно наткнуться на кого-то. Единственная надежда — найти открытое окно и вылезти на крышу террасы. Если это удастся, можно затаиться где-то в саду.

Быстро взглянула на ряд дверей на противоположной стороне коридора: должно быть, они выходят в сад, там легче спрятаться. Метнулась к ближайшей. Черт, закрыто! Зато соседняя дверь подалась и она заскочила туда, вытащив ключ, торчавший в замке. Закрылась изнутри. Чья-то спальня, небольшая, без претензий на шик. Ей здорово повезло — единственное окно приоткрыто.

Она бросилась к подоконнику, но не успела сделать и пары шагов, как со двора послышался резкий щелчок, оконное стекло вдруг треснуло, а торшер, стоящий у дивана, покосился. Что-то просвистело совсем рядом и вонзилось в стену над кроватью. Она в ступоре рассматривала голубой пластиковый абажур: секунду назад он был совершенно целым, а теперь сбоку образовалась уродливая дыра. Замерла на полушаге и, чтобы не закричать, зажала себе рот ладонью, разглядывая небольшое отверстие в оконном стекле, от которого как лучи расползлись трещины. Через толщу шока и отчаяния до нее медленно доходило, что, подойди она к окну минутой раньше, была бы ранена или даже убита.

Кто знает, может, это бы к лучшему?

Она закусила саднящую после жестоких поцелуев Михаила губу, чтобы прийти в себя. Еще несколько пуль царапнули штукатурку в оконном проеме, новые трещины пошли по стеклу. Очевидно, и этот путь тоже пока закрыт, лучше пересидеть обстрел, может быть ее не заметят, а потом все-таки попытаться сбежать через окно. Она села на пол возле дивана с высокой спинкой, которая предположительно могла защитить от пуль.

В доме не стихал грохот, изредка раздавались короткие очереди. Чей-то крик, голоса, она не могла не заметить, что шум неумолимо приближается. Стало очень страшно и она забилась в уголок, между стеной и диваном, сжалась в калачик. Из ее укрытия не была видна входная дверь, и она надеялась, что напавшие на дом, — а теперь она не сомневалась, что на бандитское логово совершено нападение — ограничатся беглым осмотром комнаты.