Майкрофт умолк, но продолжал смотреть на младшего брата укоризненно и одновременно печально из-под устало опущенных век.
— Эй, может, дадите ему немного прийти в себя?.. — голос Джона сломался от возмущения: как же бесит этот жестокий сноб, который не признает ничьих чувств!
Шерлок вдруг поднял голову и заговорил, перебивая Уотсона, голос звучал глухо и низко:
— Там в холле... Михаил Никитский…
— Что? — Майкрофт в крайнем изумлении забыл о роли ментора и вытаращился на брата. — Ты уверен?
— Учитывая состояние трупа, и то, что мне не дали его осмотреть, сказать на сто процентов не могу. Но, кажется, это он. Вероятно, убит автоматной очередью, как и охранники во дворе.
— Что, черт возьми, это может значить для Дианы? — Джон нетерпеливо переминался с ноги на ногу, его взгляд заметался между братьями Холмс. Сказал и замер: дошло, что ляпнул лишнего. Как и все присутствующие, он и сам прекрасно понимал, что это может значить, ведь вот-вот так же обнаружат и то, что осталось от Дианы Уэсли. За последние полчаса он раз десять хватался за шприц, но все еще не решался сделать инъекцию. Был уверен, что снотворное им обязательно понадобится позже, когда в развалинах найдут останки. Эта мысль причинила жгучую боль, он с шипением выпустил воздух сквозь сжатые зубы. Душила бессильная ярость на проклятую судьбу, которая поманила его друга счастьем и так грубо отняла все.
Майкрофт тоже выразил чувства, позволив себе гневно и укоризненно воззриться на слишком уж эмоционального доктора: нашел время для таких вопросов, братишка и так готов на какую-нибудь глупость!
Джон уже и не ждал ответа, но Шерлок вдруг нарушил затянувшуюся паузу.
— Это значит, что все те, кто был в доме, скорее всего тоже погибли, — он говорил медленно, с трудом подбирая слова. Он сжал кулаки так, что пальцы побелели. Не мог не думать о худшем и с трудом сдерживался — хотелось кричать от отчаяния или биться головой о закопченные стены. А он, идиот, раньше считал свою жизнь бесполезной и никчемной! Сейчас он просто пробил дно. Бессилие и безысходность сковывали волю стальным обручем. Брат заставляет делать что-то… Зачем? Исчерпав душевные силы, он снова затих и уронил голову на руки, не в силах принять реальность. То, что должно было стать началом чего-то невероятно прекрасного, обернулось самым жутким кошмаром в его жизни.
Этот пессимизм окончательно взбесил Майкрофта. Да, поводов для надежд у них немного, но жучок-то все еще работает!
— Я еще раз призываю, братишка, включи мозг. Вспомни, кто ты!
Шерлок с трудом поднял голову, непонимающе взглянул на брата полными слез глазами. Радужка, казалось, вобрала в себя все краски лазурного неба. Это особенно подчеркивала полоска черной сажи на скуле.
Увидев глаза друга, Уотсон понял, что во что бы то ни стало должен вывести его из этой пугающей апатии. Если сам Майкрофт считает, что шанс есть, значит, нужно убедить в этом Шерлока, ради него самого. Он вскочил и заговорил горячо, сбивчиво:
— Ты детектив, Шерлок… лучший в мире, мать твою!.. Найди, в чем тут дело. Кто это сделал? Чего добивались эти люди? — одновременно он пытался платком оттереть испачканное лицо друга. Почему-то казалось важным стереть отметину этой страшной катастрофы, его пугали заострившееся от горя черты и этот новый полубезумный взгляд.
Шерлок слабо оттолкнул его руку.
— Чего ты хочешь от меня, Джон? Не видишь? Ее больше нет...
— Не глупи, нет никаких оснований терять надежду. Вставай, восстанови картину, что здесь произошло! Ты должен это сделать, ради этого мы сюда и приехали.
— Мы приехали спасать ее… но не успели. Если бы… — он резко оборвал себя, словно не в силах справиться с голосом. Но, помедлив, все-таки поднялся и скинул с плеч пальто, остался в тонкой белоснежной рубашке. Пошатываясь, побрел к воротам и снова вошел во двор. Пожарные, столпившиеся у своей машины, странно поглядывали, но ни слова не сказали, пока он бродил по двору.
Майкрофт застыл у ворот, привычно опираясь на зонт, и не сводил глаз с Шерлока. Наблюдая, он просчитывал варианты дальнейших действий. Что делать? В душе он не верил, что Диана Уэсли жива, но решил, что лучше поддерживать эту веру в брате, ради него самого же. К счастью, Джон Уотсон хороший помощник в этом непростом деле и понимает, чем им грозит отчаяние Шерлока.
Шерлок зажмурился, пытаясь прийти в себя, настроиться на рабочий лад. В начале внимание все время отвлекалось на особняк, вернее на остов: он с тоской осматривал упавшие обгорелые балки галереи, черные провалы окон. В мозгу агонизировали несколько отчаянных мыслей, но, усилием воли, он запустил обычный поток дедукций, постепенно увлекся, входя в обычный ритм расследования, вот только абстрагироваться от боли никак не получалось.
Пожар был такой силы, что оплавилась крыша гаража, расположенного слева от ворот, в двадцати метрах от дома. Никто не мог выжить, если оставался внутри. Пышная еще недавно растительность во дворе обгорела, пожухла от жара и выглядела крайне жалко; двор и аккуратную дорожку, что вилась вокруг дома, густо засыпало пеплом и обломками.
Детектив заглянул в гараж, просторный, на пять машин, с мойкой и эстакадой. Сейчас здесь находились три автомашины: неброская синяя Toyota Corolla, любимый крутыми парнями внедорожник Mitsubishi Pajero и щегольский красный Maserati без верха. Все здесь нужно тщательно проверить, но пока что следует заняться двором — на место происшествия прибывают все новые специалисты и скоро все следы будут безжалостно затоптаны. Он вышел из гаража в невыносимый жар июльского дня, и снова принялся рыскать по двору.
Джон везде хвостом следовал за Шерлоком, не столько из любопытства, скорее чтобы предохранить от очередных попыток бросится в дом.
Шерлок знал, что ищет — нужны следы, чтобы понять, как все происходило. По опыту знал, что там, где действуют несколько человек, следы останутся всегда: кто-то да ступит на газон или клумбу, оставит жирный отпечаток пальца на дверной филенке или порежется осколком стекла. Тут, несомненно, действовали профессионалы, в специальной одежде, вероятно, в масках и перчатках. Несмотря на установленную по периметру забора современнейшую систему слежения, им удалось с одного удара снести усиленные ворота и мгновенно ликвидировать охранников. Но и профи оставляют следы на земле.
Бесполезно что-то искать на плитке двора, дождя накануне не было, отпечатков не осталось, росы толком тоже, а сверху еще и пеплом все засыпало. Но, осматривая траву на газоне, он невольно заинтересовался. От квадратной площадки перед входом на террасу под прямым углом отходила узкая дорожка, которая огибала дом по периметру. Вдоль плит дорожки росла нежная зеленая травка, небольшие кустики камелий были высажены на равном расстоянии друг от друга. Там, где дорожка начиналась, обитатели дома повредили траву: видимо, им удобнее было сокращать путь к бассейну напрямик, срезая угол по газону. Участок площадью в метр здесь оказался вытоптанным, рыхлая земля хранила множество старых и новых отпечатков. Шерлок махнул Джону, чтобы тот оставался на плитках дорожки и не мешал читать драгоценные следы.
Здесь он обнаружил то, что пробудило почти прежний живой интерес в его кипящем от боли и сожалений мозгу. Четкие следы ботинок. Высокий, физически развитый мужчина пересек здесь газон. Он шел от входа и похоже намерено держался в стороне от линии огня. В одном месте цепочку его следов перекрыл отпечаток армейского ботинка американского образца. Шагая, мужчина наступил на опавший цветок камелии, впечатав хрупкие нежно-розовые лепестки глубоко в почву, а потом долго стоял перед дорожкой. Почти неподвижно. Рядом топтался еще кто-то, в более скромной обуви. Куда они направились затем? Следов, ведущих в обратную сторону, Шерлок не нашел. Очевидно, мужчины шагнули на плиточную дорожку и ушли со двора, уже не опасаясь пуль.
Заметив, что детектив вдруг с огромным вниманием припал к земле, полез за рулеткой и стал что-то судорожно измерять, Джон присмотрелся и разглядел на рыхлой желтоватой почве отпечаток подошв.
