– Да, буду, – отвечает Чарли. – В этой школе есть шестой класс, верно?

– Да.

– Тогда я буду сдавать экзамен на повышенном уровне[18] по биологии и математике плюс физика или химия.

– Значит, тебе нравятся естественные науки?

– Просто эти предметы мне лучше даются. А как насчет тебя?

– Я пока что не уверена. Вероятно, английский плюс искусство и драма[19]. Во всяком случае, что-то в этом роде. Это зависит от результатов экзаменов.

– Значит, ты полная противоположность мне. Мисс Творческая Личность.

– Просто эти предметы мне лучше даются, – передразниваю я, и он смеется.

– Так ты собираешься следовать семейной традиции? Изучать историю и заниматься антикварным магазином?

– Не больше, чем ты – изучать домашнюю экономику и заниматься кафе! Нет, я терпеть не могу историю, она наводит на меня смертельную скуку.

– Я бы не мог пойти по стопам моих родителей, даже если бы захотел, – вдруг говорит Чарли. – Меня усыновили.

– О… извини, – запинаясь, выговариваю я.

– Тебе не за что извиняться, – спокойно произносит Чарли. – Мы получили прекрасное воспитание – и я, и Люк. Его тоже усыновили, и мы с ним не родные братья, – добавляет он. – Нас усыновили в разное время.

– А…

– Так что у нас с тобой есть что-то общее: я тоже не люблю историю. Потому что у меня нет собственной истории.

Чарли очень прагматичен. Не уверена, что могла бы так спокойно рассуждать на его месте.

Вильсон начинает рыть другую яму, и мы останавливаемся рядом. Тишину нарушают только крики чаек, которые кружат наверху, и шум прибрежного бриза.

– Итак, ты терпеть не можешь историю, но собираешься на экскурсию в субботу. И будешь осматривать собор и замок, – неожиданно замечает Чарли. – Наверно, тебе действительно нравится Дэнни. Ведь ты сделаешь то, чего тебе не хочется, – лишь бы быть с ним. – Чарли не отрывает взгляда от Вильсона, который упорно трудится на влажном песке.

– Это не единственная причина, по которой я еду на экскурсию. Я…

– Значит, ты признаешь, что это одна из причин? – с торжествующим видом перебивает меня Чарли.

Я решаю сказать правду, так как Чарли мне нравится. У меня не так уж много друзей, которые пошли бы гулять со мной и Вильсоном, а тем более предложили помощь выкупать его.

– Возможно, и нравится, – отвечаю я небрежным тоном. – А что тут плохого? Тебе же, наверно, нравятся девочки?

Бледное веснушчатое лицо Чарли заливается румянцем, и он упорно смотрит не на меня, а на море.

– Ну, ты же… Тебе не нравятся девочки?

Чарли поворачивается ко мне:

– Ты хочешь спросить, не гей ли я? Нет, не гей. – Он колеблется. – У меня просто мало опыта общения со слабым полом, вот и все.

Снова воцаряется молчание, на этот раз неловкое.

– В этом нет ничего плохого, – в конце концов говорю я, пиная высохшие водоросли. – Все мы разные.

– У моего брата первая девушка была в двенадцать лет, – сообщает Чарли с удрученным видом.

– Серьезно? – удивленно произношу я. – А что же они делали на свиданиях? Смотрели «Голубого Питера»?[20]

Чарли перестает хмуриться.

– Нет, давай отдадим им должное, – продолжаю я, радуясь, что он улыбнулся. – Это был «Грэндж-Хилл»?[21]

– Ладно, я вел себя глупо, – признает он. – А у тебя было много бойфрендов?

– Ни одного. Если не считать поцелуя по-быстрому с Найджелом Джефферсоном на заднем сиденье автобуса.

– В самом деле? – Чарли корчит рожу. – Тот самый, который смотрел с нами футбольный матч?

– Да. Тогда он еще не носил брекеты, и зубы выпирали, как у кролика. Из-за этого с ним было нелегко целоваться.

Чарли усмехается:

– Ты забавная.

– Правда?

Он кивает.

– Знаешь, меня просто подначили. Ну, чтобы я поцеловалась с Найджелом. Он мне не нравился, ничего такого. Просто один из мальчишек подначил меня.

– И ты поцеловалась? Тогда я буду осторожен и не стану тебя подначивать в будущем!

Меня захлестнула волна радости при мысли, что Чарли будет и в будущем. Он мне нравится, а мне давно не нравился никто из моих ровесников. Обычно я дружу с девочками в школе, чтобы было с кем прогуливаться на перемене.

– Значит, у тебя нет бойфренда. Но ты бы хотела, чтобы Дэнни был твоим первым? – напрямик спрашивает Чарли.

Теперь уж краснею я.

– Да… то есть нет. О, не знаю… Вероятно, я ему даже не нравлюсь.

– Как ты можешь не нравиться?

Я смотрю на Чарли. Такое же смущенное выражение лица было у него вчера вечером, когда он первым протянул мне руку. Воцаряется неловкое молчание.

К счастью, положение спасает Вильсон, который начинает гоняться по пляжу за испуганным йоркширским терьером.

– Вильсон! – кричу я. Никогда в жизни я так не радовалась его плохому поведению. – Сейчас же прекрати!

Нам удается догнать Вильсона, и я пространно извиняюсь перед миссис Чемберлен. К счастью, я ее знаю, так как она иногда заходит в наш антикварный магазин. Затем мы отправляемся домой, чтобы смыть песок со шкуры Уилсона, и возникшая между нами неловкость исчезает.

Реми (так я его теперь называю) больше не писал мне писем – последнее я получила после футбольного матча.

Когда утром звонит будильник, я с трудом открываю глаза. Ну зачем я согласилась на эту дурацкую экскурсию? Сегодня выходной, и даже когда я по субботам помогаю родителям, мне не приходится так рано вставать.

Наконец мне удается окончательно открыть глаза, и я замечаю знакомый лист на каретке Реми. Все еще протирая глаза, я соскакиваю с кровати и подхожу посмотреть.

«Что же такое случится? – бормочу я, укладывая письмо в верхний ящик – к остальным, уже полученным. – Мы всего лишь отправляемся на экскурсию в Норидж. Можно подумать, летим на «Конкорде»[22] в Нью-Йорк!»

Но в душе я с радостью предвкушаю этот день и вдруг с удивлением понимаю, что причина вовсе не в Дэнни Лукасе. Нет, дело в том, что я проведу этот день с моим новым лучшим другом, Чарли.

В последнюю неделю мы с Чарли виделись часто. Он вместе с родителями готовит кафе к открытию, но при этом успевает заходить ко мне и помогает готовиться к экзаменам. Несколько раз он выгуливал Вильсона один, чтобы у меня оставалось побольше времени для занятий. Это очень трогательно, хотя он и утверждает, что получает от прогулок удовольствие.

Хотя Чарли говорит, что я забавная, на самом деле это он смешит меня до слез своим суховатым юмором и необычным взглядом на мир. Я обожаю проводить с ним время.

Автобус должен забрать нас на променаде, неподалеку от кафе Чарли. Как ни странно, на остановке собралась целая толпа. Наверно, эти экскурсии молодежного клуба интереснее, чем я думала.

Заметив Чарли, беседующего с Дунканом Брейтуэйтом, я машу ему.

– Привет! – говорит Чарли.

– Привет! – отвечаю я с улыбкой. – Что-нибудь случилось?

– Ничего, просто беседуем с Дунканом об экскурсии.

Но Дункан уже отошел к кому-то другому.

– Вероятно, он нашел кого-то поинтереснее, – замечает Чарли. Он делает вид, будто ему все равно, но я-то вижу, что его задело пренебрежительное отношение Дункана.

Я сочувствую ему. Уж я-то знаю, каково это: со мной такое постоянно случается, когда я болтаю с девочками в школе. Похоже, с нами можно поговорить, пока не подвернется кто-нибудь получше.