— Да, завтра тоже, — наконец говорит Тео. Лиам кивает и выходит из комнаты, потому что он не придумал ответ на это.

Тогда завтра, отлично. Они собираются снова сделать штуку с поцелуем, и на этот раз они планируют это, так что это как свидание, за исключением части с свиданием.

*

Это еще не завтра, но Тео стучит в его дверь.

Он никогда не стучит, и он, похоже, неожиданно вспоминает об этом, потому что перестает и открывает дверь.

— Я тут подумал, — говорит он, и сердце Лиама внезапно без причины сходит с ума. Думающий Тео никогда не приводит ни к чему хорошему, наверняка поэтому. — Думаю, мы можем сделать эту штуку сейчас тоже.

Лиам моргает.

— То есть прямо сейчас?

Тео кивает, по-прежнему стоя возле двери.

— Да, ты занят?

— Нет, не занят, свободен. — Лиам прочищает голос. — Я прямо сейчас ничего не делаю.

— Я тоже свободен, — говорит Тео, а затем уходит обратно в свою комнату.

Лиам так злится, что он это сделал.

*

Лиам не собирается идти следом за ним. Ни за что.

Он ненавидит даже простую мысль пойти и снова постучать в его дверь.

Если Тео хочет снова сделать штуку с поцелуем, ему просто придется вернуться, или не будет никакой штуки, потому что задница Лиама приклеилась к кровати.

Он никогда не собирается вставать, он останется в своей комнате навечно, а потом еще ненадолго.

*

В этот раз Лиам не стучит, просто открывает дверь Тео.

— Я хотел узнать, мы собираемся сделать штуку с поцелуем или нет?

Тео пожимает плечами, но Лиам определенно слышит, как его сердцебиение ускоряется.

— Если ты не занят. — Он думает, что он такой умный, со своим равнодушным лицом и незаинтересованным голосом.

— Я сказал, что я не занят. — Лиам собирался произнести это злобным тоном, но получается скорее нетерпеливо, чем как-то еще.

— Похоже, ты был занят. — Тео изучает свои ногти, и Лиам только сейчас замечает, что на нем его толстовка для лакросса. Он носит ее иногда, поскольку он всегда крадет вещи Лиама. Лиам обычно очень злится, потому что он ужасный собственник относительно своего имущества, но с толстовкой все по-другому, он на самом деле не возражает. Она вроде как хорошо выглядит на Тео. — Прийти сюда заняло у тебя много времени.

— Мы могли сделать это раньше, но ты хотел сделать это здесь, потому что ты просто мелочный ребенок.

Тео вскидывает подбородок и смотрит прямо Лиаму в лицо. Своими большими голубыми глазами. Лиам ненавидит их. Они нелепые.

— Вовсе нет. Я могу делать штуку с поцелуем где угодно.

Лиам скептически выгибает бровь.

— Да? — Он делает шаг назад. — Как насчет коридора?

Тео поднимается и тоже медленно выходит из комнаты, догоняя Лиама посреди коридора.

— Да, я определенно могу сделать это здесь, — выдыхает он Лиаму в губы, а потом они делают штуку с поцелуем еще раз.

*

Волосы Тео между его пальцев нежные, как шелк, а его губы под зубами Лиама мягкие и полные. Его рука лежит у Лиама на затылке, и каждый раз, когда Лиам слишком увлекается укусами, он чувствует, как хватка усиливается, и по коже его головы разбегаются легкие уколы боли. Лиам не возражает.

— Ужин почти готов, мальчики. — Его отчим непринужденно проходит мимо них двоих, до сих пор агрессивно целующихся посреди коридора, как будто видит это каждый день.

Тео не был таким быстрым, даже когда они изо всех сил убегали от Призрачных Всадников, и Лиам явно слышит смущающий влажный чпок, который издают их губы, когда разъединяются.

Он также чувствует боль в затылке и готов поспорить, что у Тео теперь больше волос Лиама между пальцев, чем у Лиама на голове.

— Да, мистер Гейер.

Лиам никогда в жизни не видел Тео настолько смущенным. Он вообще не думал, что он способен краснеть, но вот — его уши и щеки горят.

Лиам собирается издеваться над ним за это, но потом сосредотачивается на другой нелепо красной вещи на лице Тео, его влажных, припухших губах.

Лиам, наверное, теперь лысый, а Тео выглядит так, будто воспользовался какой-то дорогой помадой, жизнь настолько несправедливая.

Весь этот красный и глубокие голубые глаза. Как этот голубой цвет вообще может быть честным?

— Что?

Лиам пялился, и теперь Тео смотрит на него.

Он такой чертовски красивый.

— Это моя толстовка, верни ее.

========== Часть 3 ==========

Лиам не может решить, был ли это худший ужин из всех или лучший.

Его отчим ни слова не сказал о штуке с поцелуем посреди коридора, но лицо Тео все равно оставалось красным весь ужин. Это было весело.

Может быть, теперь он просто останется таким навсегда, как переваренный лобстер, действительно смущенный тем, что его переварили, и Лиам счастлив, потому что он сделал это. Ну, штука с поцелуем сделала это. Его отчим сделал это, в основном, но Лиам тоже принял участие.

Тео заставил его поменять цвет штор, но Лиам заставил его поменять цвет лица. Он чувствует себя странно гордым из-за этого.

«Я заставил Тео покраснеть», — пишет он Мейсону, как раз когда Тео входит в его комнату.

Он больше не красный. Мудак.

— Я собираюсь почитать тебе мой доклад, — сообщает Лиам, и Тео фыркает, но все-таки ложится на его кровать.

Не то чтобы Тео знает что-нибудь о Римской империи и может исправить Лиама, если он написал какой-то абсурд, но он все равно считает правильным сделать это, прежде чем принести свой доклад учителю. Тео очень хороший слушатель, он никогда не перебивает Лиама, в отличие от Мейсона, в основном потому, что он притворяется, что не слушает его, но Лиам знает, что глубоко внутри он впечатлен его познаниями в истории. Лиам знает это, потому что Тео сказал так в зоопарке.

Добиравшись до многочисленных причин падения империи, Лиам увлекается и начинает ходить по комнате, а когда он снова решает сесть, то опускается на свою кровать, рядом с Тео, оставляя свое кресло у стола пустым.

— Тебе понравилось? — спрашивает он в конце.

Тео до сих пор в толстовке Лиама для лакросса, но он с рассеянным видом играет с шнурками на той, которая сейчас на Лиаме. Может, он хочет и ее тоже, потому что одной толстовки недостаточно. Эгоистичный мудак.

— Я на самом деле не слушал.

Тео пожимает плечами и смотрит на Лиама. Уголок его рта снова это делает — приподнимается в маленькой ухмылке, которая не настоящая ухмылка, но выглядит так, будто хочет ей стать.

В его глазах веселые искорки.

Лиам вроде как любит эти глаза.

— Мне нравятся твои… — говорит Лиам, но затем опять обретает контроль над своим языком и резко останавливается. Тео вопросительно приподнимает бровь, и Лиам прочищает голос. — Твоя толстовка.

Тео продолжает пялиться на него.

— Она твоя.

— Вот именно.

На несколько секунд в комнате наступает тишина, а потом Тео начинает расстегивать толстовку, показывая белую футболку под ней. Лиам опускает ладонь поверх руки Тео, останавливая его.

— Оставь ее, — говорит он. Тео смотрит на него, как будто чего-то ждет, и кожа на его запястье теплая под пальцами Лиама. Лиам сглатывает. — Я собираюсь пойти спать.

Лиам в курсе, что они в его комнате и он уже в своей собственной кровати, но он не может просто остаться здесь и ничего не делать после того, как он сказал, что пойдет, поэтому он просто уходит.

Он сидит на кровати Тео и ждет, неуверенный, что теперь делать. Может, Тео собирается выйти из комнаты Лиама и выбросить его из своей, избавив его от смущения. Конечно, Тео этого не делает. Он наверняка наслаждается этим, мудак.

Лиам не собирается сдаваться первым.

Кроме того, кровать Тео хорошо пахнет. Она пахнет им.

*

— Почему ты спал в моей постели, чудик?

Когда Лиам открывает глаза, Тео роется в своем шкафу, и на нем больше нет толстовки Лиама. Его волосы влажные, а вокруг его талии повязано всего лишь маленькое белое полотенце. У него мускулистые загорелые ноги, а его живот как будто сошел прямиком со страниц фитнес-журнала. Откуда сошли его руки, Лиам даже не знает.