– Да идите вы все нахуй, – Ковальский отмахнулся, отворачиваясь. – Ёбнутые, блять.

Мы с Артёмом снова переглянулись, и я пошёл за Ковальским – он как раз выходил из квартиры, и мне было лучше не отставать. Хотя тут как посмотреть. Когда Илья в плохом настроении рядом лучше не ошиваться. Но не отказываться же от планов. Да и мне самому надо в магазин..

– Конченые, да? – только мы вышли на улицу, спросил Илья.

– Ну. Не так уж всё и плохо. Хотя, наверное, держать у себя пауков – такой себе план.

Не то чтобы меня реально волновала судьба Ефистафия, на самом деле, но мне следовало сказать хоть что-нибудь как бы в поддержку.

– Или хранить кучу их трупов, – Ковальский нервно затянулся. – Это реально уже неадекватность какая-то. Я всё, конечно, понимаю. Что жучки там, весело, вся эта хуйня. Ловить их, морить уксусом..

А, так вот, что происходит. Морение. В целом, логично. Их же надо как-то убивать, и желательно так, чтобы они остались целыми физически. А как ещё этого добиться можно, как не.. Чем-то вот таким. Можно было бы просто ждать, пока они задохнутся, да. Но что-то мне подсказывает, что этот процесс займёт очень много времени. А так. Уксус. Самое то.

Блин, я хочу поговорить с Дашей о процессе. Она не откажет?

– .. потом размещать в коробке, чтобы по красоте было. Весело, хорошо. Но? В пизду, блять. Реально долбоёбы какие-то.

– А как она.. Их ловила. В смысле. Голыми руками схватила и несла их потом?

– У неё с собой оказался пакетик и она через него хватала. Сначала паука. Потом завязала. И в оставшуюся часть потом эту жужелицу ебаную посадила. Она, блять, даже выбраться пыталась. Мы уже в лифте поднимались, и Даша чувствовала, как она грызла пакет.

Оу.. Звучит так себе. Но, если не было контакта с голой кожей.. Лично для меня во всей этой ситуации нет ничего страшного. Хотя, может, Ковальский не столько переживает из-за этого, сколько из-за ситуации в целом. Что Даша занимается коллекциями насекомых и все дела..

– Пиздец, нахуй, с кем я общаюсь.

Да ты намного лучше, как будто. Прям вот образец адекватности, я ебал.

Когда мы вернулись, в коридоре нас встретила Даша, и первое, что я заметил, так это выключенный во всей квартире свет. Даже в зале, и вставал тогда вопрос – где девочка, что была тут, когда мы только собирались уходить? Её обувь на месте, значит, она ещё здесь, в квартире. Она с Артёмом в спальне? У-у-у. Мне кое-кто обещал, что сегодня он весь вечер только мой. И что, где? Надо было отойти на десять минут, как всё?

Когда Ковальский слишком радостно (и в данном случае это приравнено к “громко”) поприветствовал Дашу (как будто не он пять минут назад вздыхал, какими ужасными вещами она занимается), та недовольно зашипела на него:

– Чш. Урсула легла спать.

Урсула.. Я так понимаю, это кликуха той дамы, так? Хорошо. Но можно узнать, где именно она легла спать и где в данный момент находится Артём? Мне для статистики. Ладно, это так тупо. Сначала строить из себя всего такого отстранённого дебила, которому вообще похуй, чем там его партнёр занимается и с кем, а потом подозревать его в измене с девочкой, с которой они один день знакомы. У меня прям интеллект за сто.

– Сходили, блять, в магазин, – недовольно проворчал Ковальский, заглядывая в зал. – Я думал, мы ещё посидим, уже все вместе. Но ладно.

Развернувшись к Даше, он оглядел её, подходя ближе и усмехаясь.

– Вы ко мне?

– Мне завтра рано вставать, – та недовольно повела головой, отстраняясь, когда Ковальский потянулся рукой к её лицу. – Я хочу спать.

Я внимательно следил за ними и слушал, так что немного даже удивился. То есть, она реально приехала только чтобы лечь спать..? Нет, ладно, не моё дело, конечно. Но как-то это странно. Или она не собиралась так задерживаться, но просто само собой получилось, и теперь только это и остаётся? Я просто не знаю.

– Как скажете, – Ковальский даже отошёл от неё, и Даша, оглядев меня, ушла. Кажется, это был недовольный взгляд, потому что судя по тому, как потом на меня уставился Илья, я сделал что-то не так. И всё теперь очень плохо.

– Не стоит так на людей пялиться в следующий раз, ладно? – с милой улыбкой оповестил меня он. – А ещё лучше вообще уйти куда-нибудь, когда видишь, что что-то происходит.

Очень хотелось ткнуть ему средним пальцем в ебало, чтобы показать, что я делать хотел с его мнением, но это было как-то по-детски. Можно было бы объяснить, что мне просто было интересно наблюдать за взаимодействием других людей, но это бы прозвучало странно, да и с хера ли я должен что-то кому-то объяснять? Ковальский ещё таким тоном говорил. Хочется нахуй послать и больше никогда не видеть. Умный, блять, самый, что ли? Такое ощущение, что он надеялся на секс, но Даша его отшила только потому, что я тут стоял. Ну извините, если это реально так. Может, тогда не стоило вообще лезть к своей даме, пока с вами в одном помещении люди находятся? Я как будто что-то сделать мог. Или надо было в обуви проходить, лишь бы не смущать вас, бедных? Ой, иди нахуй, а. Заебал.

– Не шумите там с Артёмом, ладно? – уже уходя, сказал Ковальский. – У вас за стенкой спит тринадцатилетняя девочка, имейте совесть.

Не раньше тебя, ага? Учить он ещё чему-то кого-то будет.

– Ладно. Спокойной ночки, удачной дрочки и всё такое.

В зале кто-то тихо посмеялся, а я только осмотрелся в поисках чего-нибудь, что можно будет кинуть в Ковальского. Сука тупая, как же он бесит в некоторые моменты.

Стоило мне только зайти в спальню, как на меня налетел Артём.

– Что там произошло? – возмущённо спросил он. Если слышал и если понял, что там что-то странное, почему не пришёл разобраться? Мда, я так хочу, чтобы меня все защищали. А сам я типа буду стоять и в мыслях на всех материться, но так ничего не делать. Хотя с Ковальским, наверное, никому из нас не надо ругаться. Хотя Артёму ещё можно, потому что хули ему будет. А мне вот нет. Грустно-хуюстно.

– Да так. Ковальский просто долбоёб.

– А, забей на него. Он любит эту хуйню. Доёбываться до людей и выводить их из себя тем самым. Ты видел, с каким довольным ебалом он потом ходит? Он просто конченная мразь.

Я даже удивился. Ого, это что, попытка поддержать меня?

– Одно время он всерьёз считал своим девизом фразу “Как называют человека, который до смерти боится, что над ним подшутят? Идеальная мишень”.

Ну, по сути, её можно воспринимать по-разному. Человек может считать, что он станет мишенью, если будет неженкой, а потому надо самому на всех выёбываться, ну или хотя бы не давать себя в обиду или не показывать, что тебя задевают выпады в твою сторону. Но да, с другой стороны, зная Ковальского, тут, скорее, вторая ситуация – что человек считает, что издеваться надо как раз над теми, кто будет больше страдать потом из-за его слов. Подыскивать себе более слабую жертву. В общем-то, всё логично.

– Так что лучший вариант – это слать его нахуй каждый раз и не слушать.

Внезапная порция мудростей от Артёма. Так мило.

– Что бы он там ни говорил и ни делал. Тебе же хуже будет, если вестись на его подъёбы и агрессию.

Странно слышать это от тебя, но, допустим, мы говорим о разных вещах.

Мда. Ковальский только один раз на меня сагрился, а я уже похоронил всю нашу дружбу. С позволения так называть наши прежние отношения, конечно, ну, не важно, в любом случае. Я просто начинаю опять параноить и торопиться с выводами. Уверен, всё не так плохо. Может, он просто разнервничался из-за пауков, и Даши, а я попался под руку, и вот. Хотя не стоит оправдывать его поведение, ещё и перекидывать вину на себя. Но хотя бы просто войти в положение человека. Это не трудно.

У Артёма тем временем появились вопросы поважнее:

– Ты купил поесть?

– Ага.

– Отлично, – он вернулся на кровать, продолжая разглядывать меня. – Я пиздец голодный.

Он аж в лице изменился, как только я отдал ему коробку фунчозы и пачку сухариков с крабом, так что я решил, что, наверное, днём он так ничего и не ел, почему сейчас такой голодный и радуется даже такой херне. Бедный мальчик. Вообще странно. Обычно когда его отец дома, у них всегда есть еда. И в чём дело. Или Артём опять шлялся весь день не понять где?