– Спасибо, – чуть ли не пропищал он.

– Ага.

Я тоже уселся на кровать, напротив Артёма, и достал из рюкзака свою часть еды. И да, колу я оставил в сумке. Так, просто чтобы не выслушивать очередные нравоучения или не видеть ничьи недовольные лица. Вчерашнего было вполне достаточно, а я, если что, и в темноте попить смогу. Осталось только придумать, как беспалевно открыть бутылку, но ладно. Может, завтра утром получится, если я вдруг проснусь раньше Артёма. Ну или если что, выйду в ванную с рюкзаком. Мда, звучит так, будто я что-то страшное собрался делать. Но на самом деле я просто хочу попить колы, и только. Артём, не бей, пожалуйста.

– Ты не ел дома? – видя, как торопливо Артём вскрывает вилкой упаковку лапши, спросил я.

– Я почти сразу ушёл.

М-м..

– Из-за отца? Опять что-то случилось?

– Да нет. Просто привычка или типа того. Сейчас всё нормально, но я всё равно странно себя чувствую. Даже если дверь в мою комнату закрыта, и он не сможет зайти. Не люблю я эту хрень.

Как всё плачевно.

– И то, типа.. Я закрываюсь в комнате. А потом выхожу. И если мы встречаемся с отцом в квартире, он доёбывается. Типа “Чё ты там закрываешься, а”. Блять, от тебя я закрываюсь. И приходится сидеть с открытой дверью.

Почему, интересно? Если его отец особой агрессии не проявляет, в чём проблема закрываться и дальше? Только чтобы не слушать вопросов об этом? Это как-то глупо. Или у Артёма уже на подсознательном осталась привычка не злить отца вообще ни в чём? И даже такие мелочи он считает важными? Всё равно не понимаю. Может, и не должен.

– Но он хотя бы до сих пор не снял замки с моей двери, – Артём пожал плечами. – А то и такие есть. Аня рассказывала. У неё был шпингалет на двери. А потом к ним как-то приехала её бабушка, и такая: “У, сука, это чё? Какие могут быть секреты от родителей?”. И они реально его убрали. Пиздец.

– Канарейка рассказывала, у неё вообще дверь в комнату сняли на какой-то период.

И Канарейке пришлось с криками и слезами отстаивать право на личное пространство. Хотя бы получилось, хотя и через пару месяцев. Как человек, у которого всю жизнь была свою комната с замками на двери, я немножечко в ахуе с таких историй. Что это за родители такие, которым настолько интересна жизнь их детей? Они вообще чем думают, блять. Я даже не спрашиваю, нормально ли это, потому что ответ очевиден. Или та же Канарейка рассказывала, что у них в классе есть девочка, которую до сих пор провожают в школу и домой. Бабушка приходит, и ни шага ни в какую из сторон. А, вообще-то, девятый класс. Ещё и заставляют тепло одеваться, почему она постоянно болеет, пропускает занятия в итоге и вообще пиздец. Не понимаю я этой хуйни.

– Нахуя такие размножаются, – вздохнул Артём. – Издеваются над детьми, а потом удивляются, почему их в психушку сдают или бросают в больнице умирать.

Я только пожал плечами. Разговоры на такие темы я не сильно мог поддерживать, не трудно догадаться. Хотя и не назвал бы нашу семью пиздец идеальной или хотя бы просто хорошей. Как-то у нас всё гипертрофировано. В частности, в случае моей матери и Отто. Что Отто их родители обожают и вообще он охуенный, лучший сын. А Силке вся такая фу, даже смотреть на неё не будем. Реально, их поведение только недоумение с отторжением и вызывает. Нахуя вообще так делать. Хоть ради приличия могли бы вести себя нормально. Или как всегда они делают: копировали бы поведение Отто. Просто обычно если он относится к чему-то хорошо, то и они тоже, и странно, что на мать это не распространяется. Пиздец, в общем. Осуждаю их.

Артём съел всё – до самой последней лапшичинки и крошки. Пачку из-под сухариков он сначала просто вытряс, а потом ещё и пальцами собрал остатки. Ну, спасибо хоть, что когда он их облизывал, обошлось без всяких мерзких звуков. А то совсем бы зашкварище было.

Наверное, мне бы не стоило так таращиться на него (сегодня, тем более, уже был подобный случай, и на меня даже наехали), но я просто не мог даже отвернуться. Такое поведение меня реально поражало. Какого вообще чёрта.

– Блять, не смотри на меня так, – отворачиваясь, возмутился Артём. – Быдлом себя чувствую.

– Ну ты потому что реально себя сейчас ведёшь, как быдло, – оглядев его, отметил я. Мне было даже неловко возвращаться к еде. Не знаю, почему. Но правда. Я понимаю, что он голоден и все дела. Но крошки собирать – это уже пиздец какой-то. Сказал бы, я бы побольше купил. А теперь будет спать голодный.

Осматриваясь, он задержался взглядом на выходе на балкон.

– Бля, курить хочу, – развернувшись, Артём виновато меня оглядел. – Ты не против?

Я пожал плечами.

– Мы же.. Или нет? Мы собираемся чем-нибудь не тем заниматься.

Смысл вообще спрашивать. Артём как-то тихо себя ведёт последнее время, и уже ни на что не надеюсь. И не знаю, как реагировать. Вроде, я был рад. А, вроде, по привычке хотелось. И я уже думал, что с августа, когда Артём прекратит работать, всё вернётся к прежнему темпу, но в итоге нихрена, и если не считать девятнадцатое и четырнадцатое числа, так у нас ничего и не было. Я.. Не доволен. И ведь даже сейчас Артём уходит курить. Я и его настолько заебать умудрился или что вообще. Или он “просто не хочет”? Вот уж не подумал бы, что буду беситься из-за воздержания. Даже смешно немного.

– А не знаю, – растерянно вздохнул Артём. – Но если что, я нашёл крутую жвачку, которая охуенно перебивает запах. Так что даже если и да, то ты ничего не почувствуешь.

Мда..? А мне нравился запах и после обычной. Ну, вот это непонятная смесь запаха сигарет и какой-нибудь жвачки. Она на удивление приятная. Но, наверное, и так будет не слишком плохо. В любом случае, я не расстроюсь. Тем более, что я забиться готов, что ничего не будет, и максимум, что мы сделаем, это просто уснём рядом. Ну, хотя бы для этого всё равно будет неплохо избавиться от запаха курева. А то такое себе уже просто находиться рядом с такими людьми, а если они ещё говорить рядом с тобой будет, то это вообще пиздец.

Пока Артём был на балконе, я таки воспользовался возможностью и попил немного колы. Прям игра на выживание. Вылови момент, пока Артём не смотрит, и попей колы, пока индикатор совсем не ушёл в ноль. И это хорошо ещё, что из комнаты было видно, куда Артём смотрит – на улицу или сюда. А то спалился бы, было бы не смешно.

Закончив с едой, я собрал весь мусор и убрал его в рюкзак – мне не хотелось идти на кухню сейчас, так что пришлось ограничиться этим. Напившись колы (и охуев от счастья), я так же спрятал бутылку обратно в сумку и, проверив, как там Артём, разлёгся на кровати. У меня дико болели глаза из-за долгого бодрствования, хотелось спать, но если я сейчас усну, не дождавшись Артёма, меня разбудят ударом подушкой по ебалу, а такое лучше не переживать. Лучше дождаться этого идиота. С надеждой, что он не захочет слишком много разговаривать.

Когда послышался скрип двери, я поспешно открыл глаза, чтобы не было ни малейших сомнений насчёт того, что я делаю.

– Так вальяжно раскинулся, – посмеялся Артём.

– Что значит “вальяжно”?

– Ну. Дохуя важно.

Порывшись в сумке, Артём отошёл обратно к окну, и я хотел уже было расстроиться, как понял, для чего это делалось – он хотел сперва немного скрыть запах курева, прежде чем ложиться ко мне. Вот вроде и спасибо. А вроде и можно ты уже ляжешь, мы выключим свет и уснём? Я невыносимо заебался, и ты тут ещё бегаешь туда-сюда. Спасибо за заботу, но я могу и потерпеть разочек. Не умру, наверное.

– Что, через две недели уже в школку? – закинув в рот какую-то белую таблетку, спросил Артём.

– Ага, – протянул я, присматриваясь. Это была жвачка, да? Он что-то доставал из сумки и я слышал звук, как будто трясли банкой с таблетками. Ну, я видел жвачки в таких коробках, так что особо волноваться, наверное, не стоит?

– Рад?

– Невыносимо.

Ладно, плюсы, конечно же, были. Во-первых, мне уже даже поднадоело сидеть дома целыми днями, и обязанность куда-то ходить хоть сколько-то меня растрясёт. Это хорошо. Во-вторых, люди. Одноклассники. Снова все эти шуточки, страдания хуйнёй и всё на свете. Хотя, возможно, в этом году будет уже не так весело из-за экзаменов, но я всё же надеюсь, что они не превратятся в занудных уёбков, которые будут ходить со стеклянными глазами и вздыхать каждый название своего предмета, которые он будет сдавать. А то будет скучно, а.. Я в школу не за этим хожу. Какой важный я. Но не станет же всё вдруг настолько плохо? Это глупо. Все за три месяца резко превратились в слишком взрослых, ответственных и серьёзных уебанов, которые теперь даже лишнего слова на уроке не скажут. Не надо так.