– Но я им не верил, потому что тебе вот не нравилось, когда дышат в уши или говорят возле них. А там писали, что девяносто девять процентов баб текут с этого.

Я сейчас точно начну убивать, бля. И нет, не из-за того, что меня сопоставили с бабой сейчас. И нет, не из-за того, что Артём считает чьи-то черты общими для всех (хотя стоило бы ему втащить за это).

– Это всё очень индивидуально работает, как бы. Тебе тоже не нравится, когда к спине прикасаются.

Я, конечно, не то чтобы помню, чтобы и её вписывали в списки эрогенных зон, но что-то как-то.. Она должна там быть. Но Артём тебе лицо сломает, если притронешься к ней. И нет, это не из той серии, что.. Короче, в теме писали, что “Во-от, знаю девушку, которая в восторге от прикосновений к голове. А знаю ещё такую, которая крайне не любит, когда её трогают в том же месте, но мне кажется, что она врёт, потому что боится, что не сможет себя контролировать”. А-а-а-а, блять. “Пожалуйста, будьте терпеливыми, у меня аутизм” называется. По ебалу бы заехать таким людям. Может, поймут, что такое личные границы? Хотя бы это. Я не говорю уж про осознание того охуенного факта, что если что-то нравится тебе, то совсем не значит, что это будет нравиться всем. И нет никаких ёбанных девяносто девяти процентов – эта ебала никогда не работала. У-ух, люди могут быть такими ебланами, что мне просто больно жить иногда.

– Ну я и думал что у всех всё по-своему.

Блять, ну это невозможно – так разговаривать.

– Не хочешь как-нибудь глаз себе заклеить?

Это уже откровенно бесит, и я не могу уже вот просто. Глаза на это закрывать, хех.

– Ну, сам я явно с этим не управлюсь, – задумчиво протянул Артём, усмехнувшись. – Помоги мне.

Что-то он заебал двусмысленные шутеечки травить. Ему бы аккуратней с этим, я же и не так понять это всё могу. Хотя боже, блять, Арсений, не тупи, а. Предельно очевидно, к чему всё идёт, ты уже всё правильно понял. И не скажу, что мне это нравится, потому что это будет пиздёж.. Но это очень двоякая ситуация. Ладно, давайте сначала с Артёмом разберёмся, приведём его в порядок, чтобы с ним можно было нормально разговаривать, а там уже будем решать, что с ситуацией не так и что делать.

“Да нахуй его шли, на-ху-й”

Отличная идея. Надо её обдумать. Сделаю это по пути на кухню, пожалуй.

– Сейчас, – поднимаясь и слезая с кровати, сказал я.

Кажется, у нас в холодильнике стояли какие-то глазные капли. И если сейчас чисто случайно окажется, что они противовоспалительные, надо будет взять их. Я, конечно, не уверен, что можно так делать, в смысле, использовать что-то без назначения врача, но реально, блять. Ничего же такого реально страшного не случится? Ну.. Думаю, это явно не будет смертельно. Так что похер, пляшем.

К баночке резинкой был прикреплён рецепт, так что даже гуглить что-то не нужно было. Так, что тут у нас. “Противовоспалительные”, да.. Отлично. Сейчас будем веселиться и делать всё не как положено. Интересно, если скорую вызвать, нам дадут пизды за то, что это не настолько важно, чтобы врачи тратили на это время? Мда.. Но ладно хоть, Артём один в больницу пойдёт – и это ему пизды врачи дадут, если что-то им не понравится. А я крайний, ничего не знаю.

По пути в комнату я изучил рецепт повнимательнее – надо было разобраться. Опять же – вряд ли случится что-то страшное, и Артём подхватит рак глаз (СПИД души и сифилис мозга он подхватит, блять), но будет лучше быть внимательнее. И дать ему потом название этой хуйни, чтобы потом, если что, он мог сказать в больнице, чем пользовался. Я знаю, как это всё работает, да-да.

У меня в комнате надо было найти только бинты, ватные диски и пластыри. И всё, можно творить дела. Увлекательные занятия пораньше с утра. Обожаю.

Артём уже сидел на кровати, с левым открытым глазом и прикрывая правый рукой. Неудобно получилось, что тот глаз, который Артём может, как бы, без помощи держать закрытым – это как раз левый. А правый только пальцами себе закрывать и остаётся. Ну.. Сейчас всё будет. Красиво всё сделаю, как я умею прям.

– Что это? – заметив бутылёк у меня в руке, спросил Артём.

– Капли глазные.

– Я не умру потом?

– Скорее, от воспаления, когда оно до мозга дойдёт. Там же всё рядом. Сейчас доберётся дотуда, и всё.

Я знал, что это не так работает, но попугать Артёма – чё бы и нет. Хотя было видно, что и он сомневается, верить мне или нет, но, как бы, и не важно. Главное, чтобы замолчал и дал мне сделать всё так, как я того хочу. Остальное похуй.

Скинув всё набранное на стол возле кровати, я развернулся к Артёму. Чё у нас там первое по списку? Закапать глаз, конечно же. Артём, конечно, молодец – грязными руками трогать и так воспалённое место. Ух, бля, горит у моего внутреннего блюстителя чистоты и медика.

Догадавшись, что уже можно начинать, Артём убрал с лица руку и запрокинул голову назад. Пришлось придерживать веки, потому что сейчас Артём не мог даже просто открыть глаз самостоятельно. Всё сильно плохо? Ну ничего. Полтора часа осталось, скоро всё будет нормально. А даже если и нет, то мы всё равно будем любить его и так, даже одноглазым. Это не страшно.

После этого можно было накладывать повязку. Особо тут делать было нечего – ватно-марлевую подушечку заменит пара ватных дисков, поверх них – сложенный в пару раз кусочек бинта, и пластырями это всё закрепить на коже.. Бюджетно, но на первое время покатит. И не перематывать же Артёму всю голову бинтами? Как в фильмах про войну, когда солдаты сидят там где-то, и у кого-нибудь непременно перемотана голова. Это странно. А вот так, с приклеенной пластырями подушечкой, ну, или другой какой-нибудь хренью, сейчас все ходят. Я ещё с детского сада помню момент, когда спускался по лестнице, и какая-то женщина вела девочку, у которой глаз вот так же был заклеен. Да и в школе недавно такую даму видел. Хм-хм-хм.. Эпидемия?

– Спасибо, – когда я закончил, сказал Артём. Он уже заметно оправился, и сейчас выглядел заметно лучше, хотя всё ещё немного помято. Ну ничего. Сейчас походит, что-нибудь поделает, организм с лимфатической системой проснутся, и сразу станет получше. С утра мы все немного страшненькие, мда. Ёбанная лимфа, чёрт бы ей подрал.

Теперь, когда Артём прозрел, он принялся осматриваться. Ну, он давно тут не был, да и тут вещи всякие изменились, так что интерес вполне себе оправдан. Возможно ещё, что он ищет, до чего доебаться, и о чём можно будет поговорить. Хех. Сплошные неловкости у нас тут. Может, спровадить его? Хотя куда я его отправлю, у него же ключей от дома нет.

Но на удивление, тема оказалось никак не связанной с тем, что есть в комнате. Хотя хер знает – может, на мысли об Отто Артёма флаг натолкнул. Мало ли. Лично для меня он получше любых фотографий действует. Заходишь так в комнату, проходишь в эту её часть, видишь стену над кроватью, и сразу твой дядя любимый вспоминается тебе. Почему я его не сниму, напрашивается вопрос? Ха-ха. Этот флаг как икона. И Отто – как бог, хех.

– Когда там Отто приедет? – посмотрев на меня, спросил Артём. Напрягало, что его беспокоит моё ближайшее будущее. Спросить бы, какая ему нахер разница, раз его всё равно здесь не будет, но, кажется, это глупый вопрос, потому что он будет. Ну, или планирует, по крайней мере. Ой-ой-ой..

– Скоро.

Кристина говорила про билеты, но ни слова про дату. Так что я и сам не знаю, не надо думать, что я тут агрессирую или типа того.

– И Кристина с ним?

– Ага. В первых числах июня должны быть здесь.

– Ты рад?

– Ну посмотри на меня и подумай.

Не то чтобы я прям расстроен или огорчен этим – всё-таки, дядя любимый приезжает, как я могу быть не рад его видеть, но из-за того, что последнее время тут происходило много всякой хуйни, мне крайне неловко от вот этого всего. Да, Отто ничего об этом не знает, но мне всё равно дико перед ним стыдно. Ну и да, куда без вот этого моего всратого отношения к нему. Его появление может вогнать меня в депрессию. А Кристины – всей такой классной и амбициозной – только усугубить моё и без того плачевное положение. Я только более-менее оправился, и тут опять. Охуенно просто, можно два? Хотя там и так “два”. Двойное “Задрочи себя за то, какое ты чмо”, пожалуйста, прям как вы любите.