– И перья на голове. Или у самок они тоже есть?

– Ну такие, – протянул Артём. – Они, кстати, не так уж и сильно отличаются. Хотя самки не такие пёстрые и серовато-коричневые.

– Говорю же: чмошные и невзрачные – это всегда самки.

Хотя это можно свалить на то, что так они менее заметны. Это хорошо в плане того, что так у них больше шансов выжить. И воспитать потомство потом, ы.

– Как грубо.

– Мы о птицах говорим, а не о чём ты там сейчас подумал, сексист тупой.

Пока не началась ещё какая-нибудь тупая тема, я решил вернуться к одной из прошлых тем. К черепам.

– У тебя не остаётся черепов от других животных?

В смысле, если они много на кого охотятся.. Как бы, есть же возможность отхватить себе кучу черепушек. Классно же? Почему Артём, раз уж он и умеет это делать, не занимается этой дичью?

– М-м.. У меня есть череп барана. Но он мой. Могу тебе лисий отдать.

Почему я нигде не видел ни того, ни другого, хотелось бы узнать..? Хотя, думаю, Артём просто прячет их от себя – чтобы не разнести в порыве гнева или ещё чего. Хотя в последнее время он стал заметно спокойней – даже перестал прятать все свои вещи по коробкам. Пока, конечно, на столах только бумаги и всякое такое, не очень ломкое и ценное, лежит, но кто знает, что будет дальше. Это же должно прогрессировать? Я полагаю.

Убрав всех уток обратно в мешок, Артём задвинул его место и на какое-то время так и остался, как бы, лежать на полу багажника. Можно же так говорить? Пол багажника. Звучит всрато, но похер, ладно. Будет так.

Потупив немного, Артём перебрался поближе к краю и обнял Альфреда.

– Потерпите ещё немного, – сказал он собаке. – Сейчас поедем уже скоро.

Хотелось бы узнать, откуда у него такая информация, но так и быть, поверю на слово. Раз уж он это своим собакам обещает, он не может врать.

Закрыв сначала багажник, а потом и всю машину, Артём двинулся к ограде, я, логично, за ним. Наши родители так и стояли у дома, всё о чём-то разговаривая. Даже интересно немного, на чём они могли так сойтись все вчетвером. Думаю, никогда не пойму.

Когда у меня зазвонил телефон, Артём заинтересованно на меня уставился. Это из серии “Услышать у кого-то из своих друзей на звонке песню твоей любимой группы”. Почти, да. Я сильно сомневаюсь, что Артём так уж сильно их любит, но, по крайней мере, у него на ноуте сохранено несколько их альбомов. Это о многом говорит, я щетаю.

Почему у меня не выключен звук, спросите вы? Да чёрт его знает. Для таких вот ситуаций и не выключен. Чтобы мне позвонил Ковальский, и я не проебал его звонок, как чмо какое-то. Право, это пиздец как странно. Ковальский там чё, совсем головой поехал? Названивает он мне тут.

– Ковальский звонит, – решил поделиться с Артёмом я. Пусть тоже вместе со мной поудивляется.

– Чего? – протянул тот, тут же подскакивая ближе. – Отвечай, чё стоишь.

Чё ты так заинтересовался, мудак, блять? Я сейчас как напридумываю себе.

– И погромче сделай.

Я недовольно на него посмотрел, но что делать.

Громче делать я не стал – мы ограничились тем, что телефон я просто поднёс к уху, не прислоняя его, и Артём склонился ко мне поближе. Так оба будем всё прекрасно слышать и ничего лишнего делать не придётся. Только пару раз тыкнуть на клавишу увеличения громкости, да.

– Да?

– Арсений, – протянул Ковальский, и уже так можно было догадаться, что он пьян вот в ничто. В три жопы просто. Ему даже икать не пришлось, чтобы я догадался.

– Что с тобой?

Я, вроде, не его бывший, чтобы он мне в таком состоянии названивал? В чём проблема?

– Эм. Я очень плохо себя чувствую. Ты свободен сейчас?

Как ветер прям.

– Ага, – протянул я, сразу зачувствовав себя очень неловко почему-то. Из-за того, что Артём здесь, наверное? Хотя что не так. Как будто он плохо знает Илью.

– Приди за мной, пожалуйста. Мне вот прям срочно надо.

Ох. Блять, ну и задания в этом эпизоде. Почему он такой странный, бля.

“Так, тихо, Арсений”

Да, точно. Мы же больше не думаем о происходящем, как об игре.

– А где ты вообще?

– Я на Киевской семьдесят четыре. Это идти в сторону Фрунзе, и там дальше, далеко-далеко. Прямо перед Кирова.

Ух, бля.. Это же лютейшие ебеня, ты куда меня затащить хочешь?

– Ладно, я сейчас приду.

Артём отстранился, удивлённо уставившись на меня. Но хоть говорить ничего не стал. Хотя у него ещё полно времени на высказать мне всё, о чём он только думает.

– Ну, не сейчас, – решил тут же исправиться я. – Минут через.. Тридцать-сорок?

Я не знал, через сколько мы доберёмся до туда, но сказал примерно как.. Я имею в виду, что Алексей Валерьевич может высадить нас где-нибудь, так? И нам не придётся пилить пешком дохуя и больше. Надо только как-то его об этом попросить. Ну, через Артёма можно. Я полагаю.

– Ладно, хорошо. Я жду вас, если что. Киевская семьдесят четыре.

– Ага.

– Поторопись там, пожалуйста.

У него был такой усталый и мягкий голос. Так и давит на жалость, блин. Эй, товарищ Алексей, а можно мы как-нибудь поторопимся? Вам, наверное, после охоты тоже хочется домой – помыться там, собак в порядок привести? Альберту тоже не весело в машине сидеть после таких вещей.

– Ты серьёзно, да? – когда я выключил телефон, спросил Артём. Все ещё недовольно на меня глядя.

Я не стал посвящать его в свои бредни по поводу того, что мы в игре, и я просто набираю очки отношений с персонажами. Я уже и себе пообещал завязывать с этим, ну и вот. Медленно, постепенно.. Может, как раз стоит обсудить это с Артёмом? Он скажет мне, какой я долбоёб, и я начну исправляться, чтобы мой любимый не думал плохо обо мне.

– Домосед он, блять, – начал ворчать Любимый. – Не любит он из дома выходить в лишний раз, блять.

– Знаешь, есть большая разница между “выйти утром, обойти хоть десять мест и придти домой” и тем, что вот ты вышел, пришёл, побыл какое-то время дома, снова куда-то ушёл, и потом ещё раз так же. Совсем разные вещи.

– Господи, ещё один долбоёб.

Так, слышь, чё. Если ты этого не понимаешь, то не надо дрочить тех, кто живёт с этим. Нахуй сходи, понял? “Человек, который может выходить из дома столько раз за день, сколько ему захочется”.

– Пап, – заорал Артём, привлекая внимание родителя. – Высадишь нас где-нибудь в начале Киевской?

Ой, как оперативно всё решается. Даже никого ни о чём просить не пришлось. Как же я люблю, когда так. Но что ещё за “нас”? Артём хочет мне компанию составить?

– Зачем?

– Илью забрать надо.

Вот сейчас Алексей Валерьевич уже реально стал выглядеть пугающим. Он так резко и так сильно переменился в лице, что у меня аж живот скрутило. И всё из-за одного упоминания Ковальского, да? Боже, какого хуя. Почему его Алексей Валерьевич так ненавидит, а ко мне нормально относится? Мне кажется, или должно быть слегка наоборот?

– Вы вместе пойдёте? – на секунду переведя взгляд на меня, спросил он.

– Да, проводим его до дома, и всё.

Почему мы не можем, как бы, на машине его подбросить? Это будет быстрее, и Алексей Валерьевич сможет за всем самостоятельно проследить, раз его это всё так сильно волнует. Мда, ладно, такое уж точно предлагать нельзя. Раз уж так сложилось, что Алексей Валерьевич так остро реагирует даже на простые упоминания Ковальского. Хах, а я могу считать, что он отпускает Артёма только потому, что там буду я? Это льстит даже немного..

– Тогда нам уже сейчас ехать надо? – спросила мать.

– Я сказал, что мы там через полчаса будем, – сказал я. Ну, так, чтобы они не торопились, если у них тут ещё есть дела.

– Ой, нет, – протянула родительница, видимо, уже сама хотевшая уехать отсюда. – Мы поедем уже тогда.

– Конечно, конечно, – Лена покачала головой. Их, я думаю, тоже подзаебало такое времяпровождение. Хах.. Неловко получилось.

В общем, распрощались мы довольно быстро. Артём только напросился сходить вымыть руки (ну, и я с ним – как-то после трогания мёртвых уток других желаний не возникает), и всё – после этого мы сразу же поехали. Честно говоря, я был бы куда более рад, если бы сейчас мы все поехали по домам, но куда уж там. Сам довыёбывался, будем страдать.