– Артём и Илюша, шестнадцать годиков, – огласила Алёна. Ковальский на это никак не отреагировал, и лишь продолжил в том же ключе.

– Сегодня, я расскажу вам, как, – Ковальский на секунду задумался. – Всрать все выходные. А хотя. Вы и без меня с этим прекрасно справляетесь.

Вот сучара.

На этом вся эта срань закончилась, и пошли вполне себе нормальные разговоры:

– А чё вы тут все забыли в такую рань?

А что, ты хотел тут с Артёмом посидеть? Ага, мы бы всё равно вместе пришли, так что даже не надейся.

– Дома делать нечего.

– Как вышел, так и пришёл.

– Эти там чёто делают, блять, – видимо, имея в виду нас с Настей, вздохнул Ковальский. – Вер, тебе нормально?

– Да, – бодро отозвалась та, хлопнув в ладоши и так и продолжая ходить по рекреации. Party hard for everybody – каждое утро, за полчаса до начала занятий в вашей школке. Приходи, позалипаешь в телефон, но хоть сидя рядом с другими людьми.

– Вообще не хотел сегодня в школу идти, – продолжал пиздеть Илья. Ей-богу, как будто он тут один такой. Покажи того, кто хотел?

– Никогда не хотел сюда приходить.

– Даже после того, как я к вам перевёлся?

Хм, таки и правда, что Ковальский учился здесь не с самого начала? На это были намёки раньше, но я не был уверен. Но, судя по всему, это произошло довольно давно? Раз уж он помнит события из начальной школы, или когда там? Ну, ещё надо помнить, что в более старших классах он на какое-то время уезжал в Дойчлянд. И учился там, хм..

– Даже после.. – Артём резко замолчал и потом, уже исправившись, продолжил. – Тем более после того, как ты к нам перевёлся.

Ковальский с упрёком на него посмотрел, но продолжил ныть по поводу сегодняшнего дня.

– Пятница – самый отсосный день.

– Вот да. Иринка в этом году что-то особенно нас невзлюбила..

Дальше я не стал их слушать. Эту тему поднимали относительно часто – о том, как Ирина Николаевна подло с нами поступила, составляя расписание в этом году. Мне было похуй на такие вещи, но из-за того, что тема часто мусолилась, разговоры об этом начинали заёбывать. Поэтому сейчас я не хотел разбираться, что у них там опять за претензии.

Разговоры на время затихли. Совсе-ем ненадолго. Думаю, Ковальский с Артёмом просто набирались сил, чтобы опять хуйню какую-нибудь развести.

– Сень, с кем ты сядешь на биологии?

– Да похуй как-то.

Сами там разберитесь, окей. Как-то же обычно улаживается этот вопрос – кто со мной сядет, кто за будет сидеть. А сейчас вдруг чёто кого-то моё мнение заинтересовало. Как же они заебали устраивать тут эти пиздопляски, вот правда бесит уже.

– Ты охуел? – разозлился Артём, и я даже специально повернулся к нему, чтобы посмотреть на него с осуждением и ненавистью. Кто тут и охуел, так это вы, товарищ. Всю жизнь вас это не ебало вот никак, а тут что-то затревожило. Сходите нахуй.

И вот так всегда, блять. Только подумаешь, что ответ ни на что не влияет, как оказывается, что это было хоть сколько-то важно. Хотя Артём же издевается сейчас, да? Должен. Потому что какая-то такая хуйня не должна сильно его реально беспокоить. Я надеюсь на его адекватность, по крайней мере.

– Ладно, сяду с тобой, – фыркнул я. Не знаю, зачем я это сделал, но как бы и похер. Даже если это всё наёбка, то я типа просто поддерживаю их блядский юмор. Хотя, наверное, было бы лучше, если бы я промолчал.

– Да не надо уже.

Вот петух блядский, а. Он хоть знает, сколько усилий мне стоило сказать это “Ладно, сяду с тобой”? Нет? Урод, блять. Постеснялся бы хоть при других вести себя, как пизда тупая.

– Ты обиделся, что ли? – вскоре спросил Артём. Заволновался, блять? Или опять издевается?

– Ты заебал. Я сажусь с тобой – ты не доволен, я сажусь не с тобой – тебе не нравится. Иди нахуй уже.

Мне вот было стыдно такое на людях разводить, и почему Артём не стремается – очень хороший вопрос. Может быть, дело в том, что он долбоёб редкостный? Не исключаю такой вариант.

Вдруг кто-то подошёл ко мне со спины и обнял за голову. По рукам я узнал Артёма, да и это было очевидно – кто ещё это мог быть? Не Ковальскому же такую дичь вытворять.

Артём залез пальцем правой руки мне в глаз, и, логично, это вызвало у меня не очень хорошую реакцию. Он чё делает-то, блять? Убить меня решил?

– Садись, куда хочешь, хорошо? – наклонившись ко мне и целуя меня в щёку, сказал Артём.

– Ты мне глаз.. – я попытался убрать его руку от лица, но не получалось.

– Я тебе и глаз выбью, и всё, что хочешь, – продолжал извиняться тот, – ты только не обижайся.

Вырвавшись, я принялся растирать лицо, в частности пострадавший глаз. Из-за этого всего поведение Артёма начало нервировать меня ещё больше. Совсем головой поехал уже? Мог бы и поосторожнее себя вести. Сам же шутит, что я неженка ебанная, и тут такое. И его ни разу не смущает, что Ковальский тут, нет?

“Надо спросить у него, когда он уезжает”, – вспомнил я. А то опять исчезнет, ничего никому не сказав, а ты сиди и думай – в психу ли он уехал, или что-то ещё случилось? Это же Артём, блять – с ним что угодно может произойти. Поэтому если вы не любите неожиданные неприятные сюрпризы – лучше с ним не ошиваться. Что я тут забыл – я не знаю.

– Что это было? – спросила у меня Настя, улыбаясь. – Вы что, встречаетесь?

– Ага, – фыркнул я. – Пока только живём вместе.

– Пидоры, бля, – прорычала та, отворачиваясь. Опять же – никакой злости и ненависти во всём этом не было, так что я особо не переживал. Просто шутка. Тем более, после того, что Артём тут развёл – грех так не шутить.

После этого на время стало тихо. Мы с Настей быстро доделали историю и стало совсем скучно. Теперь оставалось только слушать, о чём там остальные пиздят. Кхе..

– Чё, пацандре, – вдруг оживилась Вера.

“Пацандре”? Боже..

– Что на каникулах делать будете?

Я опять забыл, что они бывают, да что за хрень..

– А чё, уже скоро? – Артём заметно заинтересовался темой. Впрочем, типичный школьник – этим только скажи “каникулы”, как они, как собаки при виде еды, начнут слюной истекать. Животные, блять.

– Ну так двадцать четвёртого уже всё, – хмыкнул Ковальский. – И целую неделю пинать хуйцы можно.

О, это прикольно.. Почему-то меня эти новости очень радуют. Даже неожиданно как-то.

– Класс, – протянул Артём. – Это же уже совсем скоро.

Ну, сегодня, чё там, уже двадцать первое? Двадцать третье – это воскресенье, так что последний день – это уже завтра, получается. Мда, узнавать о начале каникул в предпоследний день – это так прикольно. Как это выглядит в начальной и средней школе – знаешь на весь год заранее, как это выглядит в старшей школе – тебе вообще похуй. Тебя уже ничего не радует, ты ни на что не надеешься и ничего не ждёшь. Ладно, это шутка. Я даже не знаю, что там и как у людей в младших и средних классах, да и не может такого быть, чтобы кто-то не любил каникулы или отпуска. Какие-то долбоёбы, может, и есть, но я думаю, у них не всё в порядке. Ну или они о-очень любят свою работу. Чуваки, которые содержат свои мастерские или типа того..

*

– Ну так что, – Артём заговорил очень внезапно, и я уж испугался. – Что на каникулах будешь делать?

Меня немного удивил такой интерес, но в какой-то мере было хорошо, что он заговорил об этом, потому что мне надо было кое о чём у него узнать. Я не так давно вспомнил, что летом собирался походить по заброшкам. Мда, настолько сильно хотел, что вспомнил об этом только к концу марта, но да не важно. Это я к чему – сначала нужно, чтобы НИП поведал мне, как дотуда добраться. А то карты в этой игре открываются по мере сюжета, похоже.

– Где-то тут есть заброшенные дома. Больница и училище. Ты что-нибудь знаешь об этом?

– А, – протянул Артём, откидываясь назад. – Больница на Фрунзе. Надо будет спуститься туда вниз, и свернуть – она почти на главной улице, там и искать нечего. И зайти туда можно легко. А в училище, это уже на Лебедева, мы не попадём, скорее всего – там охрана. Но в больницу можно сходить спокойно, это не сложно.