- Мне что-нибудь полагается напоследок?

Артём ждал, пока я закончу с обувью, стоя тут. Видимо, после горячего ему немного полегчало, так что он мог стоять почти ровно и не шатаясь, хоть и продолжал кутаться в свою кофту.

Я замер, выпрямившись и повернувшись к нему. Как бы, вопрос был серьёзный – что он от меня хочет? Мне ему денег дать? Ну, за лапшу, типа, или что? Я не понял сейчас просто.

- Я эти ваши намёки не понимаю, – надевая рюкзак на плечо, сказал я. – Ты мне или прямо говори, или отъебись.

Артём махнул рукой возле своей головы, и уж не знаю, показалось мне или нет, но по-моему, он хотел, чтобы я его поцеловал. Может, это я слишком много думаю, и не о том, но чего ещё можно выпрашивать такими жестами? Может, приблизиться? Ну, типа, иди сюда, я тебе пару слов скажу.

Ай, да ну нахуй? Если я приближусь, он сам это сделает, а я этого не хочу. Опять буду отстраняться, и Артём мне вломит по ебалу из-за этого. Нет, лучше будет, если я сам, кхм, выступлю инициатором. Хоть где-то я могу это делать.

Надев рюкзак полностью, чтобы он не упал в самый ненужный момент, я подошёл к Артёму и поцеловал его. По-моему, это выглядело, да и было тоже, немного грубо и резко, но Артём, кажется, не был недоволен, а, значит, всё хорошо. Как он поцелуи начинает – так это вообще дикость. Лучше уж это будет на мне, ей-богу.

====== 10/13 – Сентябрь, 20 ======

20.09.13, Пятница

Встретились с Артёмом мы очень внезапно, я аж в ступор впал. Решил, называется, срезать через пожарную лестницу, теперь придётся взаимодействовать, ну ёб твою мать.

Артём стоял тут и, смотря в небольшое зеркало, мазал лицо чем-то непонятным. Это походило на помаду, но следов на коже не оставалось, так что я не понял, что это такое вообще. Вообще, помада в белых футлярах продаётся только гигиеническая, может, это она? Но нахера мазать лицо гигиенической помадой? Нет, это точно не оно.

Заметив меня, Артём резко опустил руки, спрятав их за спину. Тут же, похоже, понял, что бояться особо нечего, так что немного успокоился, но к делам не вернулся. Мне стоит уйти, наверное? Ну да, это понятно, что он меня стесняется, но я хочу узнать.

- Что ты делаешь?

Он выглядел слишком напуганным, хотя он сегодня с утра такой. Какие-то они тут все непонятные. То, блять, все такие крутые-охуенные, а потом что-нибудь случится, так от любого звука дёргаются.

- Не говори никому, – выпалил он, причём так, будто я его реально за чем-то стрёмным спалил, и мне пизда, если кто-то ещё узнает об этом. Хотя я понятия не имею, что он сейчас делает, но не думаю, что это что-то плохое.

- Я и не собирался.

Артём посмотрел на свои руки, после чего показал мне тот белый футляр. Я увидел его содержимое непонятного бежевого цвета, хотя понимания происходящего мне это явно не прибавило.

- Тональник.

- Что это?

И почему этот тональник выглядит как помада? Хм, наверное, тональник – тоже что-то из женской косметички. Всё, что я оттуда знаю – это помада и тушь, ну, как будто парню нужно больше. Хотя вот Артёму, судя по всему, правда нужно. Ну, на один пунктик – не страшно.

- Ну, – он вздохнул, всё ещё не успокоившись, – крем типа. Цвет кожи выравнивать.

Эм.. Мешки под глазами, типа, замазывать? Я видел что-то такое, когда мать красилась. Но это было в баночке с дозатором, или как это там называется, не в таком вот виде. Какого хуя, Артём?

- Зачем тебе выравнивать цвет кожи?

Чёт раньше он особо над этим не страдал. Или я просто не замечал этого? Хотя как такое можно не заметить? Он не занимался ничем таким никогда, это точно. Ну и что началось в итоге?

Артём приподнял футболку, показывая сине-зелёную кожу на животе и рёбрах. Вообще, красивенько. Если не принимать во внимание тот факт, что он избит просто пиздец как. Тогда вся эта красота как-то на второй план отходит сразу, и куда больше интересует всё ли с ним нормально и не отбиты ли у него какие-нибудь органы. И кто только его так отпинал? Артём, блять.

- Вот ещё чё есть, – он рукой отодвинул волосы с виска, и уже у линии роста волос, я заметил рваную рану. Я видел такие у матери – когда она напивалась до такого состояния, что не могла нормально ходить и падала, бывали случаи, что она ударялась головой об мебель или выступающие углы стен. Вот, от такого оставались точно такие же вещи. Так что я могу примерно представить, откуда она у него взялась, но это, всё же, было странным. Сам упал? Или помогли?

Мда, хорошо, что небольшая, ещё и в месте таком хорошем – из-за волос не видно, и не надо ничем замазывать.

- Что случилось?

- Отец неожиданно приехал. Немного поругались, и вот. Дурь выбивал.

Что, блять, выбивал? Если всё в порядке было? Или что там могло произойти у них такого? Мда, мне как-то не очень сильно понятна тема насилия в семье. Думаю, потому, что сам я никогда с таким не сталкивался, и среди знакомых таких не было никогда.. Хотя, может, и были, об этом ведь не принято рассказывать людям? Просто чёт Артём это особо не утаивает, вон, сейчас даже показал всё, что у него имеется. Ну, а может и не всё. Хотя тут главное то, что он рассказал, что случилось. Отец, значит, приехал..

Я какое-то время не мог принять, что синяки у него на теле – следы побоев. Ещё и эта херня на голове. Ну не нормально это всё, так не должно быть. Потом я вспомнил то, о чём думал в лагере – типа, всё нормально, переживать не о чём, главное, чтобы ничего такого реально серьёзного. Там, перелом позвоночника, пролом черепа, сломанный нос.. По сути, это не так уж серьёзно, просто последствия у этого будут не очень приятные.

“Блять, Сений. Тут речь об избиениях, а ты о его внешности заботишься”

А о чём ещё заботиться? Если самому Артёму вообще похуй, похоже. В общем-то, это ещё в лагере было понятно. Нет, ну если бы ему не нравилось это, он бы ушёл к матери или с самого начала уехал бы с ней? Так ведь? Скорее всего. Артём ещё летом иронизировал над теми, кто волнуется о нём или пытается как-то ему помочь. О чём-то же это говорит?

“Что они больные на голову там все”

Расспросить бы его об этом, но не думаю, что сейчас время для таких разговоров, да и что я вообще могу интересоваться подобным. Не такие уж мы и друзья, и не в таких уж и доверительных отношениях. Хотя я кажется сам думал, что у Артёма как-то слабовато с границами, но всё равно – не хочу лезть к нему, даже если он и сам не против.

Артём решил вернуться к своим делам – отвернувшись от меня, принялся замазывать что-то на лице, глядя в зеркало. Честно, мне казалось, что его лицо уже выглядит нормально, но дело его.

- Нормально? – спросил он, повернувшись ко мне.

Он имеет в виду, заметно ли что-нибудь не то? Я же правильно понимаю, что целью этого извращения над собой было сделать видимость, что с твоим ебалом всё в порядке и как обычно? Если так, то у него хорошо получилось. Ну, опыт-то уже большой, да, Артём?

Нет, он и правда как будто посвежел. Или дело в синяках под глазами, в смысле, в том, что их теперь нет? Ну ладно, боже. Не думаю, что кто-то ещё будет его вот так рассматривать, так что без разницы. Главное Ковальскому не пропалиться. Хотя Ковальский же обо всём знает, да? Наверняка знает.

- Да.

Он закрутил тональник и убрал всё в рюкзак, стоявший на подоконнике.

- Не говори никому ни о чем. Ни о тоналке, ни об отце.

Как будто я собирался. И как будто есть, кому рассказывать.

- Ладно.

А даже и не думал, насколько плохо у них там всё это. Хотя, опять же, сам Артём вообще не переживает. Да ему вообще похуй, господи. Ну да, как переживать из-за падения или болезни – так это да, а как из-за побоев от отца – так похер мне на это. Что за человек, блять, за такой.

Интересно, он своего отца бьёт в ответ, или у него какие-то моральные принципы на этот счёт есть? Типа, всех остальных можно пиздить, но отца – не-е, даже если в ответку. Это же отец, блять. Будет очень тупо, если Артём и правда страдает этим.