Уже нет – ёбанные собаки меня заебали, я больше не хочу там бывать. Просто раньше как-то не получалось, а сейчас я узнал все прелести этого пути – тут и чисто, в смысле, нет животных, зато магазинов полно. Ну, ладно, всего один, но сойдёт.

И откуда, блять, ему только известно, как я и куда хожу?

Артёму что-то основательно поплохело – он так хорошо пошатнулся, что чуть не упал, но во время ухватился за перила, так что удалось этого избежать. Господи, как же всё плохо?

- Раз ты тут, не поможешь мне? – было видно, что ему стыдно, но я не стал особо заморачиваться над этим. Эти его заёбы ещё в лагере дали о себе знать, так что, по сути, уже ничего нового.

- Ну, раз ты инвалид сегодня.

- Отвяжи их и помоги до дома довести, – Артём указал на собак. – Хотя лучше тебе взять пакеты.

Тут же мне всучили, собственно, те самые пакеты, и я очень удивился – хуя он набрал, конечно. Больным гриппом как-то не пристало столько таскать, нет? Тем более, если ты плохо это переносишь. Уже ведь думал об этом сегодня – первый день самый хуёвый, а тут вот люди такими вещами занимаются. Ну, хоть не Ковальского просит. Хотя я даже не знаю, что лучше – самому огребать при том, что тебе даже ходить тяжело, или просить об этого кого-то? Ковальского.

Кое-как опустившись на колени, Артём так же кое-как отвязал собак и поднялся. Пальцы у него заплетались и куда-то делась привычная скорость и ловкость, поднимался он вообще придерживаясь за те же перила..

- Всё так плохо? – спросил я.

- Ну, у меня такое ощущение, как будто я сейчас умру. Вообще пиздец, – дополнил он через секунду. В общем, по нему было видно, что ему больно, так что я подумал, что будет лучше, если мы поскорее пойдём уже куда-нибудь. Больным обычно стоит оставаться дома, в кровати, так что встаёт вопрос, хули Артём тут забыл. Ковальский же говорил, что сходил в магазин, какого чёрта?

- Где ты вообще его взял? Ещё только сентябрь.

- Мне бы кто объяснил, – фыркнул Артём, поднимаясь с земли. – Я понимаю, в разгар эпидемии переболеть, но сейчас?

Вот именно. Что за говно-то, блин?

- Это моё везение, – отмахнулся Артём. – Всё как обычно.

Что-то никогда бы не подумал, что он относит себя к неудачникам, но ладно. Сегодня день из серии ебанутых, так что можно даже не удивляться происходящему.

Шли мы достаточно долгое время в тишине – в общем-то, ничего необычного. Уверен, если бы я нормально себя повёл двадцать восьмого, сейчас бы у нас нашлось, о чём поговорить, но нет же. Иногда и правда жаль, что нельзя вернуться в какой-то конкретный момент из своего прошлого со своими знаниями и всё исправить, ну, а что поделать. Было бы слишком хорошо.

Вообще, это неправильно. Артём такого развития отношений хотел, но что мы имеем? Наверное, поэтому ему сейчас и смешно. Улыбается он, блять. Сука.

Хотя, может, это нормально? Хотя не знаю – как по мне, если у людей нет общих тем для разговора, хуёвые из них друзья, партнёры – так тем более. Хотя я видел как-то картинку в интернете, и хотя я не считаю, что таким вещам можно верить, и особо не запоминал, что там было, но там говорилось о чём-то типа “сидеть молча рядом всю ночь”. Но я по-прежнему думаю, что это ненормально. Вы помолчать встретились? Вот и сидели бы дома, долбоёба два.

- Как жизнь у тебя? – продолжая усмехаться, спросил Артём. Неужели пытается разговор развязать? Уже сейчас чую, это будет неловко.

- На троечку.

- Увязался помогать какому-то долбоёбу, – всё тем же голосом произдевался Артём. Ему нравится, похоже, когда я страдаю. Надеюсь, он скоро забросит это всё и успокоится. А то мне же больно. “(っ˘̩╭╮˘̩)っ”.

“Наобщался со своей Кристиной. Теперь тоже можешь смайликами разговаривать?”

- Не всё так плохо.

Я понимаю, конечно, что он шутит, но как там было? Наш мозг верит тому, что мы говорим. Вот, пусть мозг Артёма не думает, что я воспринимаю его, ну, Артёма, как какого-то долбоёба, и помогаю ему с мыслями типа “А-а, блять, опять ввязался в какую-то хуйню, ну сколько можно”. Могу я себе позволить провести время с любимым человеком? Хотя под этим подразумевается обычно что-то другое, а не помочь ему дотащить вещи до дома, потому что он сам, блять, тупо не в состоянии, но да ладно.

То, что он болеет, ощущалось ещё на скорости его ходьбы. Я, как бы, помнил, как он ходил обычно, и то, что он сейчас буквально волочился, а не шёл, сильно выделялось. А ещё его трясёт аж основательно. И чего вообще на улицу попёрся? Идиот, блять. Ковальский же есть, ну? Он бы заглянул вечером, или сразу после школы – чё, сложно ему, что ли? Наоборот, с радостью бы помог.

Ай, ладно, хватит, а то я сейчас доиронизируюсь.

- Как сам?

Надо же интересоваться собеседником. Это типа вежливо, да и было бы неплохо нам о чём-нибудь поговорить. Сомневаюсь, что такие вопросы понесут за собой долгий и нормальный разговор, но хоть что-то. Надо же с чего-то начинать?

- Хуёво, – тот усмехнулся. – Просыпаюсь просто с утра пораньше, и просто охреневаю от того, как же мне херово, господи.

Ох уж эти истории о насущном от Артёма. Я так соскучился по ним.

- Ещё такая тошнота уёбищная, думаю, сейчас точно вырвет. Решил чаю выпить, чтобы быстрее прошло, ещё планировал в школу идти, блять, – он усмехнулся, – но хер там, ага. Впервые в жизни по стенкам ходил. С кухни до дивана в зале чуть ли не полз.

И ничего, что там пара шагов, да? Где он там ползать собрался? Или всё настолько херово?

- Это невозможно просто было.

Пиздец. Какая-то слишком острая форма, я не знаю. Я не так уж и часто болел, надо отметить, но как по мне, такого пиздеца у меня не было. Помню, в тринадцать я тоже заболел, но даже не просёк, что у меня грипп сначала, и просто сел заниматься алгеброй, забив на боль в мышцах. Если бы не мать, решившая узнать, нормально ли я себя чувствую, и моя внезапная честность, так бы и не узнал, что заболел. Ха.

- Ладно ещё, полегчало сейчас, но, блять, Ковальский навязался следить за собаками. Час от часу охуенней.

Ты сам его позвал, это всё твоя вина, у тебя нет права возмущаться.

- Тебе не страшно?

Сто раз я буду ему что-то выговаривать, конечно.

- Немного, – сознался тот. – Изнасилует ещё, а я даже ботинки снять не могу.

И когда он проверить-то успел? Кстати, они у него довольно неплохо зашнурованы, в смысле, плотно. Просто он сейчас говорит, что по стенкам ходил, но как обувь зашнуровывать – так он может. Чего я не понимаю?

- Извини. Мне очень хуёво сейчас.

Я не понял, за что он извиняется, но спросить не успел, так что просто додумал – наверное, ему опять стыдно за то, что он много говорит. Хотя такое было всего один раз, и ситуации были слегка разными, но я предположу.

- И за тринадцатое тоже. Мда, я это не так представлял, – задумчиво проговорил он, смотря куда-то в сторону. Настолько стесняется, что даже смотреть на меня не может? Как мило.

Я снова не понял, так что решил уточнить:

- Тринадцатое?

А то вдруг он хотел по-другому меня избить, или там, до конца начатое довести. Я имею в виду, забить меня до смерти. Ну, от Артёма много чего ожидать можно. Всё хочу спросить, убивал ли он людей, но чёт как-то не катит пока.

- Извинение за это.

А, так он планировал извиняться ещё и за это? Чёт я поломался слегка опять.

- Непривычно слышать от тебя извинения.

Не знаю, с чего меня на откровения потянуло, или это я так пытался его подъебать. Но, вроде, ничего страшного не случилось.

- О, ещё один, – недовольно протянул Артём. – Чёт все думают, что я весь такой из себя уебан последний, мразь, и вообще урод дикий. Пиздец.

Мне кажется, или он обижен..? Не, кажется, такого не может быть. Он же уебан последний и мразь, с чего ему обижаться? Да он и не умеет, небось. Мразь же, ну.

Нет, а вот если ему реально неприятно, что о нём такое мнение бытует? Хотя вот кто виноват, интересно? Если хочешь, чтобы к тебе относились как к ранимому человеку с тонкой душевной организацией, то будь добр, веди себя соответствующе. Будь нежной фиалочкой, и тогда никаких проблем не будет. А то глупо как-то – вот так себя выставлять, а потом рычать, типа, хули все воспринимают меня как какого-то уёбка? Сам виноват, ага?