- Дёрнберг не с тобой?

И почему они отчитываются друг за друга? Это так тупо. Как будто они вместе живут или постоянно рядом.

- Нет, он не придёт сегодня. Отравился.

Нина Михайловна очень выразительно на него посмотрела, потом повернулась к классу. Типа, “Нет, вы посмотрите только”. Как только посмел, пидр. Отравился, пф. Десятый класс, а он такие вольности себе позволяет.

- Ну надо же, – сказала она. – А с собаками его кто гулял?

Нашла, что спросить. Её только это волнует? Хотя чё ей – она же учитель.

- Я, – гордо заявил Ковальский. – Я от него сейчас и иду.

Так, а вот это нихера себе. Это он до десяти его собак выгуливал, или что? Чем ещё вы там занимались?

- Чёт слабо верится, что ты стал весь этот зоопарк выгуливать, – прокомментировал Данил.

- Не за спасибо, знаешь ли, – заверил его Илья, и наконец пошёл к своему месту.

Я отвернулся к себе и задумался. Как бы, понятно, почему Артём позвал именно его, и не было здесь ничего такого, но мне всё равно было как-то не по себе от этого. Наверное, не хотелось, чтобы они оставались наедине хоть насколько-то. В общем-то, зная Ковальского, нормально не хотеть подобного, тем более, при том, что Артёму, похоже, так себе. Я имею в виду, что раз он не пришёл, у него что-то серьёзное, то есть, он не сможет защититься в случае чего. Да, да, Ковальский, по его же словам, мразь ещё та, но до изнасилований скатываться не будет, но хер его знает, когда ему надоест терпеть. Тем более, с его-то отношением к этому всему. Хотя не знаю, правда ли он воспринимает Артёма как ломающегося не понять из-за чего, ну да и хер с ним, боже. Мне уже плохо от всех этих мыслей становится. А самое тупое, что мне хочется, чтобы Артём позвал меня. Ну, уже, получается, “позвал бы”. Я понимаю, что сделать это ему просто некак, иначе, наверное, так бы всё и было, но желание от этого никуда не пропадает. Хех, медленно превращаюсь в тупую пизду.

Ковальский пришёл за пятнадцать минут до конца урока. То есть, возможность постоять рядом и узнать, что там такое случилось, я получил уже совсем скоро.

- Он написал сегодня с утра, – ещё по пути в другой кабинет начал рассказывать он Рите. – Типа, всё плохо, приди и спаси меня.

Вот прям так уж и написал. Хотя в данной ситуации ни к этому надо приёбываться. Что это ещё за “написал”? Если у Артёма нет телефона, а страница в Контакте не активна? Я о чём-то не знаю, так? Да. Ну, в общем, ничего нового.

Уже у кабинета они продолжили разговор. Вернее, как – Ковальский просто полез в Контакт, видимо, сообщения проверить, и решил поделиться с Ритой новостями.

- У него грипп.

Я так понял, что сейчас он с Артёмом переписывался, ну, или у Ковальского открыт их диалог. Похоже, у него и правда есть какая-то другая страница, ещё и фейковая, судя по всему. С каждым днём всё интересней, вы только посмотрите.

- Ты же сказал “отравление”? – Рита почему-то разозлилась. Нервные все какие, ужас. Как будто это реально важно или имеет значение, вот серьёзно. Какая разница, что там с ним? Всё равно его не будет – что сегодня, что ещё какое-то время.

- Он ошибся, – мотая что-то в диалоге, сказал Ковальский. – Его тошнило, вот он и думал, что это отравление.

А где он, извините, конечно, подхватил грипп в середине сентября? Победитель просто, блять.

- Плохо ему сейчас, наверное, – расстроенно вздохнула Рита. – В смысле, за собаками надо следить, готовить и им, и себе.

А что, он так тяжело всё это переносит, что ли? Хотя раз Рита так говорит об этом, значит, Артёму и правда немножечко хуёво сейчас. Ну, грипп – так себе херня, да, особенно в первый день. При правильных препаратах на второй уже можно отойти, но вот в первый – тебе даже Сатана не поможет.

- А ещё и, как обычно, лекарств никаких нет.

Да даже если бы и были, сейчас они ему не шибко бы помогли, ага. Хотя к вечеру ещё можно, наверное, как-то отойти, но не знаю. Насколько я помню – по себе, по матери, вначале тебе по-любому будет хуёво, и не важно, что ты будешь делать. Были какие-то хорошие противовирусные препараты, я не помню название, но с ними, хотя бы, на второй день уже всё нормально становилось. А в первый в любом случае надо пострадать.

Мда, боже, она так за него волнуется, аж неповадно как-то. Не такие они уж и хорошие друзья, чтобы это так выглядело. Хотя, может, это и нормально?

- У него есть я, – успокоил её Ковальский, и это, как бы, было шуткой, но, как бы, и нет. Урод ёбанный, блять.

- Ты и вечером к нему пойдёшь?

Опять, что ли? Не многовато ли ему? Хотя собаки же, их выгуливать надо, точно.

- Он сказал, что если не оправится, то напишет. Может, ему ещё что-нибудь надо будет купить.

Он ещё и ради него в магазин ходил? Охренеть, нет, это просто очень внезапно. Чтобы Ковальский так жертвовал своим временем, и чисто ради нихуя. Или что ему там Артём пообещал? “Не за спасибо” же.

Илья ещё раз проверил, нет ли новых сообщений, потом убрал телефон в карман.

- Так и живём, – покачал головой он, типа подводя итог.

Да вообще не говори, пиздец какой-то.

*

Встреча с животными Артёма была очень неожиданной, хотя они меня не заметили даже, так что это и встречей назвать нельзя, ну да ладно. Я увидел их, только повернув за угол, с Лебедева на Киевскую – они были привязаны к перилам лестницы магазина. Значило это всё только одно – что их владелец, видимо, сам решил купить себе всё, что нужно, и сейчас находился, собственно, в магазине.

А мелкие пиздюки, ошивающиеся вокруг животных, значили, что собаки привлекли слегка лишнее внимание. Хули им надо от них, блять? Осматриваются они тут ещё.

- Чё, блять, надо тут?

Спорить и они не стали, даже оправдываться – дети обычно это дело любят. Типа “Да не, ничо, мы тут просто стояли, ага”. Ну и шли они нахуй. Нашли, блять, чем заниматься после школы. Уроки шли бы делать, больше толку будет.

Фон Шлейхер и Джуно очень забавно выглядели в своих курточках, особенно Джуно. Из-за меха, видимо, он не помещался в неё нормально, так что сейчас выглядел ещё ущербнее, чем обычно. Ну и смешнее, да. Теперь его можно было потискать или хотя бы просто взять на руки без страха обшерститься при этом. Но делать этого я, конечно, не буду. Хотя сам Джуно, судя по всему, не стал бы возражать. Он всегда такой общительный, интересно? Я просто слышал, что маленькие собаки агрессивны, но он чёт как-то выбивается из-под этого стереотипа. Интересно, нахуя они его взяли? Среди всех остальных он как-то не очень смотрится, хотя сейчас, когда фон Шлейхер ещё не подрос, это ещё более-менее нормально, но вот через полгодика что будет?

Заметив краем глаза чёрное пятно на лестнице, я повернулся, собственно, к чёрному пятну. Артём нахмурился, заметив меня, и, с таким же недовольным и скорченным ебалом, спустился ко мне.

- Чё ты тут делаешь?

Я не знал, что именно, но что-то в нём было не так. Выглядел он каким-то подавленным, что ли, ещё и шатался. Или трясся? Поди разберись. Скорее, и то, и то. Я никогда раньше не замечал особой разницы между здоровыми и больными, но сейчас по нему было видно, что он из второй группы.

- Типа иду домой.

- Почему ты ходишь этим путём?

Потому что когда я иду домой один, я могу не наворачивать круги? Поэтому, может? Как бы, мы с Ковальским петляем только из-за тебя. Подумай об этом.

- Потому что хочу?

Какая ему разница вообще? И как я должен ходить в его представлении, интересно? Пояснял бы хоть сразу. Как бы, если я буду ходить по Тверской, потом по Сибирской, мне придётся обходить дом кругом, так что я вообще претензий не понимаю сейчас. Совсем парню плохо уже?

- Бля, – поморщился он, хлопая себя по лбу, – я забыл, что ты на Киевской живёшь.

- Совсем всё плохо? – фыркнул я. Это вышло слишком презрительно, так что мне стало немного даже стыдно за себя, хотя сам Артём, похоже, и внимания не обратил. Ну, хули – привыкать ему, как будто.

- В школу ты, вроде, там ходишь?