— Просто даю тебе время разобраться в себе, милый.

— Я уже разобрался! Просто эта свадьба… она… это дурацкая затея. Ещё и регент этот. Вот зачем я ему упёрся-то? Мог выдать дочь за сына короля Диогена… я же простой герцог.

— Может ты просто понравился Рите? Знаешь, Айген, регент любит свою дочку. Очень-очень её любит. И никогда бы не выдал замуж, если бы она этого не захотела. Тебе правда стоит обратить на неё свой взор.

— И не подумаю. Я всё решил — я тебя лю…

Мира вскочила со своего кресла.Она широко раздвинула свои руки по обе стороны и повернула их ладонями вверх. От неожиданности молодой человек упал со стула. На руках, вдоль вен, возникли глубокие порезы, будто кто-то разрезал кожу кинжалом. Из одного из порезов в воздух начала сочиться кровь. Небольшим ручейком она пролетела над головой Миры и проникла в порез на другой руке. По воздуху из одной раны в другую продолжалось это багровое течение. Кровавая река становилась всё шире, пока над жрицей не образовалась широкая алая арка, целиком и полностью состоящая из багровой смолы. Мира злобно улыбнулась и склонила голову набок.

— Ты правда-правда-правда уверен?

Парень, лёжа на полу, заворожено смотрел на это представление.

— … да… да я уверен! И никакие твои цирковые трюки не убедят меня в обратном! Е-если отвергнешь меня — сразу лучше убей! Я… я не могу без тебя… не смогу без тебя… — он опять повесил голову.

Кровь затекла в одну из ран. Порезы закрылись. Мира плюхнулась обратно на кресло в прежнее положение, подперев щёку рукой.

— «Цирковые»… ты безнадёжен, Айген…

— Да! Я безнадёжно люблю тебя, что поделать?!

— Ты уверен, что не путаешь любовь с сексуальным вожделением? Знаешь, хотеть сделать это с монстром является в некоторой степени отклонением.

— Н-не путаю я! Не говори ерунды… и-и-и… нет… я…

— Что «нет»? Так ты не хочешь заняться со мной этим?

Парень покраснел. Затем тихо промолвил.

— … я такого не говорил…

— Так всё-таки в этом дело? Знаешь, у дочери регента хорошая фигура. Я понимаю, под всеми этими пышными платьями этого не заметно, но…

Издевательство прервал возмущённый возглас. Айген соскочил с пола.

— Хватит нести чушь, Мира! Не нужна мне Рита! Мне ты нужна!

— Тихо-тихо, милый, всё поместье на уши поставишь.

Парень затих. Повисла тишина. Она длилась где-то полминуты.

— Ну что же, — Мира свела руки ладонями вместе, — в таком случае, пора выполнять слово.

— Э?

— Лак принёс?

Айген широко улыбнулся и кивнул головой. Впопыхах он достал из кармана штанов баночку дорогой краски для ногтей. Герцог вскочил от нетерпения на ноги. Молодой лорд протянул сосуд жрице. Та взяла его двумя пальцами и подняла на свет, прищурив один глаз, проводя оценку содержимого. Она усмехнулась.

— Ты превзошёл себя, Айген. Толчёный рубин? Правда? Сколько стоил этот бутылёк?

В бутыле была смесь лака, краски и очень мелко раздробленного драгоценного камня. Весьма дорого для временного украшения. Далеко не каждый благородный дом мог это себе позволить, однако Эверики были весьма состоятельны.

— Дорого…

— Ну так?

— Что?

Мира протянула ладонь в сторону опрокинутого стула.

— Ты же не собираешься стоя красить мне ногти? Неровно же получится.

— А. Точно. Сейчас!

Молодой герцог второпях взял элемент интерьера за спинку и поставил его рядом со жрицей. Затем уселся на него. Теперь они находились напротив друг друга, однако намного ближе, чем в прошлый раз. Их колени почти соприкасались. Мира изящно положила руку на ручку кресла ладонью вниз. Она расслаблено растянулась на спинке сидения. Девушка будто размякла. Рука жрицы была чуть левее герцога и явно не дотягивала до него. Из этого положения пришлось бы склоняться в три погибели, чтобы производить покраску.

— Не очень удобно, не находишь?

Айген подвинул стул так, чтобы оказаться правее Миры. После перестановки они сидели по диагонали по отношению друг к другу. Он как можно плотнее пододвинулся к её креслу. Его колено коснулось её ноги. Теперь не придётся особо наклоняться, чтобы заняться делом. Он нежно подставил ладонь своей левой руки под ладонь Миры и неспешно приподнял её. Затем Айген правой рукой взял бутылёк с лаком. За неимением второй свободной конечности он решил открыть его зубами. Молодой лорд осознал, что порядок действий был нарушен. Он немного покраснел. Жрица смотрела на всё это и добродушно улыбалась. Когда в зубах оказалась колбочка от лака, раздался характерный «чпоньк». На колбочке, с внутренней стороны, была закреплена небольшая кисточка. Он поставил сам сосуд на колени, зажав его крепко между ног. Затем он аккуратно поднёс кисточку к мизинцу жрицы. Парень затаил дыхание. Если дышать слишком сильно, этот хрупкий момент близости может рассыпаться как карточный домик. Айген этого не хотел. Его руки немного тряслись.

Он начал бережно водить крохотным инструментом по ногтю мизинца. Дабы упростить процесс, Айген пытался представить, что он красит забор. Герцог был невероятно сосредоточен. Был только он и ноготь, который нужно покрасить. Остального мира не существовало. Однако лак с толчённым драгоценным камнем был довольно плохим выбором для начинающего визажиста. Хоть и очень мелкие, частички камня, если их постоянно не разглаживать, слипались вместе, образуя крохотные, но всё же заметные комочки. Пытаясь исправить ситуацию, он сделал ещё хуже — с кисточки перетекал лак, и комочков стало ещё больше.

Чёрт.

— У меня и кроме мизинца пальцы есть… — лорд копошился с одним ногтем уже минуты три.

Айген тяжело вздохнул и приступил к следующему ногтю. Мира пристально следила за неуклюжим процессом творения. От напряжения его руки тряслись всё сильнее. Он пытался красить так хорошо, как мог, но прибавка в навыке компенсировалась руками, которые дрожали всё сильнее. В результате, каждый следующий ноготь был покрашен так же плохо, как и предыдущий. Мира давала не больше трёх минут на палец — она не желала, чтобы результат покраски состоял лишь из одних рубиновых комочков. Герцог уже успел проклясть этот дрянной лак.

Лучше бы взял обычный, а не выделывался.

На краску ушло всё месячное содержание. На эти деньги он мог бы купить двадцать скаковых лошадей. Первая рука вышла отвратительно. Он виновато посмотрел на жрицу. Та издевательски подмигнула.

— Вторая рука тоже жаждет комочков из рубинов.

Айген переставил стул, тяжело вздохнул и принялся за вторую ладонь Миры. Правая рука уже устала, казалось, что она сейчас отвалится. Пятнадцать минут в одном положении было уже слишком, оставалось ещё столько же. Он бережно начал процесс лакирования. Кажется, молодой лорд что-то, наконец, усвоил. Первый палец левой руки вышел сносно, и даже драгоценных комков из рубина почти не было. Однако приобретённая от тактического успеха самоуверенность его покарала. Следующий ноготь вышел отвратнее всех прочих.

Чёртов лак.

Он со всей тщательностью завершил процесс с остальными тремя пальцами. В моменты окрашивания он даже не думал о близости с девушкой — нелёгкий процесс поглотил всё его внимание. Когда он закончил, плечо ныло и грозилось отпасть. Айген никогда бы раньше не подумал, что красить ногти это так сложно. Он опустил руки на колени и выдохнул.

— Фуууф. Кажется, я закончил, — парень вяло улыбнулся.

Мира в ответ подняла вверх правую бровь.

— «Закончил»?

— Э?

— У меня ещё ногти есть…

— Э?

Сказав это, Мира двумя резкими движениями сбросила с себя алые туфли, откидывая их к окну. Сначала правую. Потом левую. Затем она положила одну ногу на другую.

— Приступай, — командным тоном промолвила жрица.

Айген встал со стула и подошёл спереди к креслу. Он смотрел вниз, выбирая место для посадки. Затем он неловко плюхнулся на пол. И расположил свои длинные ноги по сторонам сидения, пытаясь покомфортнее усесться. Свисающая ступня жрицы оказалась прямо у его подбородка. Он сглотнул. Кровяное давление лорда начало расти. Он поставил баночку с лаком между своих ног и бережно обхватил ступню. Мира хихикнула.