— Щекотно…

Он чуть приподнял ножку жрицы. Теперь большой палец Миры почти касался его нижней губы. Своей кожей она могла чувствовать тепло его дыхания. Парень начал медленно и аккуратно красить большой палец. От возбуждения руки тряслись ещё сильнее. Это накладывалась на общую усталость конечностей. Вследствие этого, самый большой ноготь жрицы был покрашен из рук вон плохо. Он был весь в рубиновых комках. Затем Айген постарался покрасить другие пальцы. Герцог чуть придвинулся к Мире, чтобы было удобнее. Большой палец в этот момент слегка коснулся его правой щеки. Герцог снова сглотнул. А затем начал покрывать лаком оставшиеся ногти. Тут он подумал, что даже её ноги очень хорошо пахнут. Белоснежная кожа ступней была мягкая и очень приятная на ощупь. Он будто прикасался к бархату или шёлку — в этом состоянии ума он не мог точно подобрать подходящего сравнения. Через десять минут сфокусированного труда остальные пальчики были также неаккуратно покрыты рубиновой краской. Айген посмотрел наверх. Мира ухмылялась. Это была улыбка садиста. Почему-то это завело герцога ещё сильнее.

— Эта нога готова, Мира.

— Хорошо.

Айген снова опустил взгляд. Жрица переложила одну ногу на другую. Однако сделала это она очень медленно. Сначала она опустила свою правую ногу вниз, чуть-чуть раздвигая колени. Этого было достаточно, чтобы взгляд парня упал под юбку девушки. Под одеждой он увидел ярко-алое нижнее бельё. Долю секунды он не мог оторвать взгляда, но потом пришёл в чувство и резко отвернулся в сторону. Уши герцога стали пунцовыми. Удовлетворённая реакцией, жрица положила левую ногу на правую.

— Приступай, — снова скомандовала Мира.

Лорд повиновался. Он опять поднял ступню так, чтобы большой палец оказался у нижней губы. Тут Мира слегка подала ступню вперёд, касаясь пальцем его полураскрытых губ. Айген замер. Его дыхание остановилось. Сердце резко встало на ручной тормоз. Жрица чувственно и нежно провела пальцем по его губам. Мира не спешила. Девушка водила пальчиком от одного уголка рта к другому. Она давала возможность юноше насладиться моментом. После этой интимной процедуры большим пальцем она дотронулась до кончика его носа. В это время лицо лорда уже было равномерно бардовым. Затем она отвела ножку на прежнюю позицию.

— Докрашивай.

Парень повиновался. Растерянность смешалось с возбуждением и усталостью. Это привело к тому, что ноготь был местами не удостоен лака. Теперь герцог не был сфокусирован. Он очень быстро, буквально за минуту, убого докрасил остальные. Затем, резко встал и поспешно вылетел из комнаты, оставляя позади бутылёк. Дверь за ним громко захлопнулась. Ему срочно нужна холодная вода.

В коридоре, из-за закрытой двери, раздался звонкий хохот.

========== VIII ==========

VIII

Джин сидела напротив старика. Того уже как пять минут пристегнули к стулу. Инквизитор размышляла о подходе, который лучше применить к пленнику. Он хоть и не выглядел немощным, всё же был довольно стар. Если накачать его таблетками, а уж тем более кровью, то потом придётся применять магию, чтобы вытаскивать его с того света. С другой стороны, он может оказаться не таким восприимчивым к лекарству, как Газэф, тогда бояться нечего. И всё же сперва Джин решила применить дипломатический подход.

— На кого ра…

— Знаете, девушка, я так-то и не знал, что Империя возродила инквизицию.

— Ну… да… в общем то…

— И вы её глава, значит?

— Да. Глава.

— И что же вы здесь делаете, девушка?

— Э? Прошу прощения?

— Я, знаете ли, в общего Бога верую. Детей в жертву не приношу и с животными не совокупляюсь. Как и обратным не помышляю.

— Эээ…

— Хм? Вы ж так-то инквизитор?

— … да, но…

— Значится… если я прикован цепями к стулу… — он приподнял руки и демонстративно звякнул кандалами, — а вы сидите напротив меня… то единственным разумным предположением будет то, что меня подозревают в ереси.

— … эээ… нет, не в этом случае.

— Тогда в чём ж дело? Чё это духовенству понадобилось от старого вояки?

— Мы здесь для содействия имперскому правосудию.

— Да бросьте. Зачем ж регенту тогда ребятки из гвардии? Я слышал, молодцы на многое способны. Почём вы тут, девушка?

— Не беси меня, старик. Тебя задержали за попытку организации покушения на его милость герцога Годрика фон Эверика. И я намерена вытянуть из тебя всё, что ты знаешь.

— Придётся долго тянуть, девушка, — Ольгерд усмехнулся.

— Знаешь, дедуль, — она чуть наклонилась вперёд, приземляя подбородок на раскрытые ладони, — за твоё преступление тебе виселица светит. У меня есть определённые полномочия. Большие полномочия. Я могла бы приказать тебя помиловать.

— Хах! Помиловать? Чёбы что? Как думаете, сколько мне лет, девушка?

— Пятьдесят?

— Вы мне льстите, чесс слово. Мне шестьдесят пять. Лет на десять меня с моим здоровьем меня ещё хватит. А дальше, знаете ли, уже не жизть.

Джин улыбнулась. В голове созрел новый план. Возможно, предыдущего пленного увели слишком рано.

— Что ж, тогда у меня другое предложение.

— Я Вас слушаю, девушка.

— Газэф.

— Что, «Газэф»?

Джин встала со своего стула, обошла его и оперлась ладонями на его спинку.

— Вот я смотрю на тебя, дедуль, и думаю, как же мне тебя нормально попытать — ты же сразу кончишься. Зато у меня в камере сейчас сидит… молодой… здоровый… красивый… и немного обдолбанный парень… и он просто жаждет присоединиться к нам.

— К чему клоните, мисс?

— У тебя два варианта, старпёр. Первый. Я привожу сюда пацана и срезаю с него кожу на твоих глазах. Медленно срезаю. И я прослежу, чтобы он был в сознании при этом. Второй. Ты мне всё выкладываешь, как своему лучшему другу, и я приказываю помиловать короткого. Ну, может и тебя следом.

— С чегой-то такая щедрость?

— Вы две пешки. Кто бы ни заказывал этот банкет вчера ночью — у него есть связи и люди. Если вас, двоих ретардов, повесят, это ничего не изменит. Да и, скорее всего, вас убьют свои же, а если же нет, и вы что-то в следующий раз учудите — убью вас лично я. Тем не менее, это шанс хотя бы для одного из вашей маленькой группки прожить чуть дольше.

— Хм…

— Так что выбираешь, калоша старая? Свежевание впрямом эфире? — из рукава она достала серебряный скальпель и медленно положила на стол. — Или свободу? Я даю слово, что ни я, как и никто из стражи вас двоих и пальцем не тронет.

— Простите, девушка, я от столь щедрого предложения, пожалуй, откажуся. Негоже старому вояке своих сдавать. Делайте, что вздумаете.

Из крови Ольгерда Джин узнала не очень много. Двух недель памяти было явно недостаточно. Из нового: там были лишь воспоминания о том, как он ходил на телеграф и получал почту от своего заказчика. В остальном, его воспоминания один в один повторяли память фехтовальщика. Это бесило. Она могла бы взять у него кровь и отнести к Мире, но встречи с ней она бы предпочла избежать любой ценой.

— Стража! — в помещение вошли двое, — привести предыдущего пленника!

После приказа они поспешно удалились. Вместо них на замену вошла Ин.

— Ин! Где ты пропадала? Уже потеряла.

— Живот свело.

На лице инквизитора проявилось беспокойство.

— Живот? Ин, всё хорошо? Может тебе обратно в отель?

— Я в норме.

Старик пристально глядел на снайпера. Ин заметила на себе чужой взгляд и повернулась.

— Ты… ты на неё работаешь?

Снайпер холодно посмотрела на пленника. Она предпочла не отвечать.

— Ты ж этого… померла… разве нет? Башку срубили…

— Оу? — Джин, кажется, заинтересовалась. — Ты его знаешь, Ин?

— Нет. Вижу впервые.

— Зато я её видывал. Частично. Её башку возили напоказ по имперской столице, — кулаки инквизитора сжались, — Ин «Жнец» Саикава. Гроза белой кости и голубой крови. Вот так фокус. Наделала ты, девчушка, в своё время делов…

— Возили… по столице? — Джин такая новость не понравилась.