Не успел он сделать и шага в направлении потенциальных участников некролога, как его окликнул ослабший, почти шептавший голос.

— Бр… брат Герард. Ты ли это?

Рыцарь резко обернулся, готовясь отражать новую опасность. Но вместо этого он увидел другое. На горелой траве, ровной линией, лежали восемь его боевых братьев. Семь из них были бездыханны, а один, чуть живой, подзывал к себе юношу.

Мрачное озарение пробило себе дорогу сквозь пелену кровавого безумия. Всё кончено. Братья разбиты. Древко выпало у него из рук. Герард понял, что очень устал. Он опустил взор — из сочленений кирасы, сотней неиссякаемых ручейков сочилась кровь, питая траву под латными сапогами. Ноги вдруг стали тяжелы, будто каменные блоки, а каждый вдох давался с невероятным усилием. Юноша почувствовал, как десятки металлических штырей впивались в его плоть. Он быстро слабел. Собрав волю в кулак, рыцарь подошёл к раненому, однако наклоняться над братом не стал, боясь, что обратно уже не разогнётся. Герард рассудил и решил не поднимать забрало, дабы не омрачать последние минуты жизни сослуживца.

— Герард… что ты? Как? — умирающий оглядел младшего товарища с головы до пят. — Места живого… нет… я…

— Всё хорошо, Джерт, — тихо проговорил юноша, — ступай к Господу, брат. Мы встретимся вскорь. С меня пинта пива, коль оно там будет.

Джерт улыбнулся:

— Всё такой же, как и всегда… такой же дурак, — брат по оружию обмяк, испустив последний вздох.

Перед Герардом лежало восемь бездыханных товарищей.

Парень обернулся. Последнее поле боя ожидало.

========== XIV ==========

XIV

Чистая зелёная поляна. Нежная трава тихо шелестела у ног. Пахло росой. Вопли и стоны остались позади. Герард глубоко вздохнул и пошёл вперёд. Ноги слабели, и теперь он хромал, опираясь на древко алебарды, словно на трость. В метрах ста от него высилась тощая фигура в вычурных красивых латах. Эта фигура задолжала ему несколько жизней.

Усталость. Юноша опёрся на секиру всем телом, пытаясь устоять на своих двоих. Он окинул опушку взором — впереди, полукругом, на значительном удалении друг от друга, расположились снайпера. Солдаты внимательно следили за каждым движением противника, ожидая приказа. Лорд поднял вверх свою ладонь, и стрелки потянулись к куркам. Прятаться негде. Оставалось надеяться на недавно приобретённую нечеловеческую выносливость. Однако не покидало чувство, что этой выносливости вот-вот придёт конец.

Время на размышления заканчивалось, и в качестве цели Герард выбрал себе самого крайнего солдата. Переместив центр тяжести обратно на ступни, воин понёсся на пехотинца. Как только латник ринулся на врага, Рейсс взмахнул ладонью. Лорда охраняли лучшие его воины, и промахивались они нечасто. Три болта прошерстили траву, а более десятка врезались в лазурного рыцаря. Пластины на бёдрах, кирасе, плечах теперь напоминали куски шкуры дикобраза. Кровь заструилась из-под доспехов с новой силой. Секира нашла на стальной шлем, и первый снайпер упал замертво. Оставалось проделать тот же трюк раз этак четырнадцать.

Стиснув зубы, Герард полетел ко второму солдату. Залп. Вторая порция болтов столкнулась с ветхим доспехом, который теперь больше мешал, чем спасал. Удар. Ещё одна пешка рухнула навзничь, освобождая путь к королю. Синий рыцарь закашлялся, и через забрало засочилась алая жидкость. Он сплюнул кровь, и приготовился к третьему рывку.

Крепко схватив древко алебарды, Герард побежал. Залп. Изнеможение. Рыцарь замедлился. Шагнув ещё раз, он припал на правое колено.

— И это всё, Господи? — За хриплым басом последовал кровавый кашель.

Темно-синие латы покрывал ровный слой крови.

— Это всё… — повторил он чуть тише.

Болты не оставили на доспехах живого места. Ноги, руки, спина. Всё тело усеяли колотые раны.

— Как же… — он огляделся.

Окружён. Арбалетчики приготовились к залпу. К последнему.

Конь дворянина немного выехал вперёд, и его всадник поднял забрало. Герард узрел ненавистную ему веснушчатую рожу. Юнец аплодировал. В этот раз искренне.

— Браво, сэр рыцарь. Никогда не видел ничего подобного, — он широко улыбнулся, — и эта деревня, и вы, сэр. Просто удивительно. Век не забуду.

— Тварь…

— О, ты имеешь право злиться, — издевательски засмеялся Рейсс.

— Ведь ты…

— Повтори погромче, пожалуйста, тебя неслышно.

— Ты дядю убил… твои люди?

— Надо же, — он игриво подпёр ладонями бока, — и с чего такой интересный вывод, о, сэр рыцарь?

— Его из арбалета… убили… солдаты твои… метко стреляют…

— Что ж, пойман. А нет стоп, — он оглядел своих бойцов, — не пойман! Кончаем с ним! — дворянин в последний раз поднял ладонь вверх.

Опираясь на древко секиры, рыцарь с трудом приподнялся. Латный шлем с приглушённым стуком упал в красную поросль. Несильный ветер развивал длинные белоснежные волосы.

— Наш Господь на небесах… — воин встал в полный рост, — ч-чисто поле во врагах, — с трудом выговаривал он, — повели нам сил придать, — штыри вонзались в кости, возвращая равновесие, — чтоб сумели зло сдержать!

С утробным рёвом латник бросился навстречу декаде снарядов.

Тщетно. Пучок болтов остановил рыцаря, тот не успел сделать и десяти шагов. Герард рухнул на спину.

На безмятежном голубом небе лениво проплывали густые молочные облака. В его состоянии, оставалась лишь созерцать величие природы. Юноша устал. Кажется, сейчас он уснёт. А когда проснётся, то пойдёт в таверну и там выпьет вместе со своими братьями. В этот раз, к ним присоединится Варин и будет вместе с остальными напевать дурацкие стишки. На синих губах Герарда промелькнула улыбка.

========== Эпилог ==========

Эпилог

«Герард»? Что за имя такое дебильное? Давай лучше что-то более простое, что-то более подходящее псу. Как насчёт… «Кайл»?»

***

Глаза регента, наконец, разомкнулись. Он сидел там же, где и уснул: локти подпирали ручки сидения из чистого золота. В огромном помещении царил сумрак. По его стенам висели огромные знамёна — золотые орлы на фиолетовом фоне. Богато украшенные люстры под потолком специально тушили — повелитель свет не ценил. Красный бархатный ковёр вёл от трона до гигантских ворот высотой с трёхэтажный дом.

Великий Сюзерен посмотрел на свои серые руки.

— Сон? — удивился он.

Раздался скрип. Одна из двойных дверей приотворились, пропуская внутрь полоску дневного света. В зал императора скользнула тень, и проход захлопнулся в ту же секунду.

Тонкая плавная фигура изящно поклонилась, её волосы достигли бархатного ковра.

— Мой Господин, — до ушей регента донёсся сладкий нежный голос, — Джин Моррисон. Она вернулась.