«Что может быть прекраснее юной белокурой красавицы, впервые примерившей белоснежный наряд невесты. Пожалуй, только ее сияющий взгляд, ведь обручальное кольцо на безымянном пальце порождает восторг и умиротворение в самом гармоничном для любой девушки сочетании, потому как с этого момента исполняется уготованное природой женское предназначение, будто стиснутый металлом безымянный палец высвобождает уникальный мир, где любовь и забота выбирают убежищем сильные руки единственного.

Тем временем до предстоящего празднества оставался месяц, и наибольшее удовольствие жениху с невестой дарила предпраздничная суета. Подготовка к торжеству занимала все их мысли, во всяком случае, все мысли молодой женщины.

Перебирая наряды, она мечтательно закрывала глаза, представляя себя в роли невесты и фантазируя, как именно произойдет венчание с любимым мужчиной.

Белокурая красавица, в сопровождении подруги и приятеля, одаренного превосходным вкусом, проводили совместный досуг в бесконечных рядах подвенечных платьев. Они с упоением перебирали модели всевозможных светлых оттенков, останавливая выбор то на воздушном одеянии, расшитом серебристыми нитями ришелье, то на строгом футляре, с легкомысленной шляпой-фатой. Невеста настаивала на классической модели в пол, причем замысловатая вышивка на всех доступных взгляду шелковых метрах была непременным условием. В её мечтах венчаться полагалось только в таком платье, все иные модели девушка отвергала, но дабы оправдать присутствие помощников, снисходительно примеряла всё предложенное.

Её подруга советовала обратить внимание на новинки свадебной моды, например, на строгий и простой наряд, который подчеркнет изысканное отсутствие пышных форм молодой, а милый, но слишком настойчивый приятель, тот самый, что обладал безукоризненным вкусом, безостановочно убеждал взять любое от Wang и перейти к долгожданному и намного более важному согласованию блюд, а также заняться украшением зала и составлением списка приглашенных гостей.

Спор длился не первую неделю, но истина все ещё не родилась. Дамы, понимая друг друга куда лучше, оставляли приятеля без должного внимания.

– Нельзя уставать, – авторитетно заявляла подруга, прошедшая два года назад все круги предсвадебного сумасшествия, – надо непременно нанять агентство! Иначе со свадебных фотографий на нас будет смотреть не влюбленная счастливая прелестница, а утомленная женщина, пробежавшая за несколько предшествующих месяцев кругосветный марафон.

– Я хочу сама, – возражала невеста, – мне это приносит удовольствие, кроме того, это раз в жизни!

– Ну, зная твоего суженого, уверенным быть нельзя, – хохотнул приятель.

– Что ты хочешь сказать? – губы девушки задрожали.

– Милая, только то, что твой жених – порядочный фантазер, и скучно вам точно не будет, – остановила подруга назревающие слезы, гневно взглянув на приятеля.

– А я что? – воскликнул тот, – хоть бы он нам помог! Но нет, его не допросишься!»

Поль перечитал отредактированный перевод с английского и остался доволен. Он мечтательно растянулся в кресле, в очередной раз представив на месте главной героини девушку, занимавшую все его мысли.

Совсем скоро его избранница вместе с Вики и Люкой, как героиня романа – прекрасная Изабелл, станет примерять платья и готовиться к церемонии бракосочетания. Вот уже два месяца, как Поль Боннар, после длительных скитаний и поисков, получил долгожданную свободу от заклятья перстня Антуана. Внук прославленного фантазера Франции обрел человеческое тело.

Лишенный радости полноценной жизни, Поль невыносимо страдал. Мучения он сопровождал жалобами, нытьём и пьянством, чем порядочно утомил семью любимого «племянника». Однако искренние и отзывчивые друзья ни разу не упрекнули «родственника», наоборот, они исполняли любой его каприз и поддерживали любую его затею. В конце концов справедливость восторжествовала и Поль, вопреки всему, выжил и стал человеком. Ликование длилось так долго, что следующий за финальным аккордом месяц вошел в историю жизни всех действующих лиц как самый весёлый и беззаботный.

Компания победоносно праздновала на чужом континенте порядка двух недель, а вернувшись на родину, еще несколько.

Но, печальной правдой было то, что, ощутив человеческую радость, Поль так и не вернул себе радость мужскую. И как ни настаивали его друзья, не раз подталкивая Поля совершить порочную пробу, он решительно сохранял верность женщине, безраздельно властвующей над его сердцем. Однако Эмма, хоть и была отдаленно знакома с погибающим от её красоты и обаяния человеком, о его чувствах даже не догадывалась.

Следующие два месяца прошли в бумажной волоките, итогом которой стало восстановление статуса человека и родства с прославленным дедом.

Теперь величайший писатель стал по документам на два колена дальше и значился как прапрадед. Поль сделался своим же сыном, рожденным в Париже 28 лет назад, ровно за семь лет до трагического исчезновения «отца» и признания его пропавшим без вести, а затем и умершим. Вслед за удостоверением личности он заменил пропуск в издательство, где трудился последние полгода. В графе «фамилия» отныне значилась вожделенная запись – Боннар. Поль гордо раскрывал документ каждый раз, когда это требовалось, получая удовольствие от поразительных изменений в лицах тех, кто успевал прочесть известную на весь мир фамилию.

Редакторская деятельность, приносящая ему удовольствие и достойное жалованье, отвлекала всё внимание Поля, но вскоре его чрезмерная замкнутость начала беспокоить его окружение. Некогда веселый и жизнерадостный, он превратился в угрюмого, погруженного в себя, молчаливого человека. «Дядя» пропадал в кабинете сутками, чем вынудил хозяина оборудовать под свои интеллектуальные занятия мансарду.

Особняк, в котором проживала семейная чета Ви, когда-то принадлежал Полю, однако был продан со значительной скидкой его женой Катериной молодоженам Виктории и Адаму. Виктория не упускала возможности в шутку упрекнуть любимого супруга, который единолично принял окончательное решение о покупке дома. Он сэкономил на недвижимости, но значительно увеличил затраты на проживание в связи с пополнением состава.

Прекрасный дом был собственностью новых владельцев почти два года, но Боннар, обретший возможность полноправной жизни и, казалось, способный обзавестись собственным жилищем, заявил, что никуда из своего дома съезжать не собирается.

– Нравится вам это или нет, но жить я буду с вами! – гордо возвестил Поль, отвечая на корректный вопрос Виктории, когда же наконец они приступят к декорированию будущего гнездышка для Поля и его семьи.

Роль «дядюшки» сроднила с друзьями, и отсутствие документального родства этого не меняло. Любимые люди доказали: на них можно положиться в самых затруднительных и дрянных ситуациях. Вики и Адам обожали Боннара, и он отвечал им тем же. Их трепетное отношение к другу оставалось неизменным с самого первого дня знакомства. Даже постоянные намёки Ви на то, что Полю пора бы начать самостоятельную жизнь и снять где-нибудь неподалёку уютный домик, делались из благих побуждений, но продолжительные и эмоциональные разговоры о предстоящем союзе с Эммой и о том, что семейная жизнь непременно требует уединения, каждый раз заканчивались одинаково – Поль обижался и делал попытки уйти. Убедить его в том, что Эмма думает точно так же, как и хозяева особняка, не получалось.

Адам и Вики только переглядывались и старательно доказывали Полю, что тот давно принят в члены семьи Виагард: всё пережитое за последние месяцы навсегда их соединило. И даже если «молодая» предпочтет «свить гнездо» на другом континенте, это ровным счетом ничего не будет значить, ибо он останется для них важным человеком и самым близким другом, братом, компаньоном. Но красноречие хозяев разбивалось о колючий взгляд непонимания и становилось бесполезным, как только Поль разворачивался, чтобы уйти, даже своей спиной показывая, насколько сильно он оскорблен.