— Мы, — всхлипнула Катя, — не знаем. Мы гуляли.

— Потом мне обезьяны рогатку сломали! — всхлипнул Петя. — Потом мы домой пришли. А они уже вытворяют.

Тут из комнаты донёсся хруст ломающегося игрушечного экскаватора. Петя кинулся в комнату.

— Что делаешь?! — закричал он, пытаясь отнять у папы экскаватор. — На день рождения дарили, а ты!..

— Мне интересно, что у него внутри! — сварливо сказал папа и оторвал у экскаватора кабину.

В это время Катя отбирала у мамы альбом со своими рисунками. Мама старательно закрашивала их чёрным фломастером.

— Целую неделю рисовала! — чуть не плакала Катя.

— Мне хочется! — упрямо отвечала мама.

А папа схватил молоток, замахнулся на телевизор.

— Ой! — крикнула Катя. — Он цветной! Новый! Только купили!

— Другой купят! — беззаботно сказал папа.

— Кто? — возмутился Петя.

— Ты! — сказал папа. — Вырастешь — купишь.

— Ага! — радостно подтвердила мама. — Купит, а мы опять — тюк!

— Что происходит?! — крикнула бабушка Марья. — Что?!

— Пустяки, — сказали папа и мама. — Это мы пока свободное время проводим. Сейчас ссориться начнём — не то будет. Вот смотрите!

— Ты противный! — шепнула мама папе.

— Что сказала? — шагнул папа к ней.

Такого бабушка Марья допустить не могла. Даже если б на ней не было милицейской фуражки, всё равно бы не допустила. Бабушка отобрала у папы молоток, выключила пылесос, телевизор, радио, проигрыватель и воду на кухне. Потом спросила строго:

— Как всё это понимать?

Папа и мама переглянулись, сели рядышком на диван, сказали:

— Мы с наших милых детей пример взяли. Они ещё не такое устраивают, когда одних оставляем.

Тут переглянулись Катя и Петя.

— Больше не будем, честное слово!

— Посмотрим! — сказали родители. — Вы не будете — мы не будем.

Возвращаясь в милицию, бабушка Марья думала: «Не написать ли про этот случай в редакцию детского журнала?»

Вернувшись в милицию, она твердо решила: не напечатают. Скажут: «Нельзя детям про такое знать».

В милиции она увидела, что милиционер Иван ещё не вернулся от Пампушкина.

— Погоди, — перебила директора Простокваша. — А почему Иван до сих пор не вернулся?

— Ой! — вздрогнули Саша и Паша. — С ним что-то ужасное случилось, у Пампушкина. Мы чувствуем.

— А тётя Клава? — спросила Простокваша. — Она уже вернулась в редакцию со стихами Пампушкина?

— Нет, — сказал директор. — Тётя Клава в редакцию тоже не вернулась.

— Вот, наверно, редактор волнуется!

— Да, — сказал директор. — Редактор волновался. Он думал:

«Нам скоро новый номер выпускать, а тётя Клава со стихами никак от Пампушкина не вернётся. И Пчёлкин с фотографиями зверей где-то в Африке затерялся…»

— Ай! — вскрикнули Саша и Паша. — Про Африку не надо!

— Я про редакцию, — сказал директор. — Несколько раз редактор звонил Пампушкину по телефону, узнать, была у него уже тётя Клава или ещё не была. Но в квартире Пампушкина к телефону никто не подходил.

«Странно, — думал редактор. — Неужели Пампушкин совсем потерял стыд и пошёл гулять без брюк? Очень это на него похоже».

— Пампушкин ушёл без брюк? — удивились Саша и Паша.

— Нет, — сказал директор.

— У него телефон сломался?

— Телефон не ломался.

— Слушай, — сказала Простокваша. — Скажи честно, милиционер Иван и тётя Клава попали в квартиру Пампушкина или не попали.

— Попали, — честно сказал директор. — Уже давно.

Они одновременно оказались у тринадцатиэтажного дома, в котором жил Пампушкин, и долго вместе ждали лифт. В лифте по разным этажам ездили жившие в этом доме Мишка и Артур, возили с собой телевизор и спрашивали у всех соседей, кто умеет его чинить.

— Ааааа, — сказала Простокваша. — Вот это когда ещё было!

— Да. Именно тогда…

Наконец лифт освободился. Тётя Клава и Иван вместе доехали до десятого этажа, на всякий случай познакомились и позвонили в дверь Пампушкину. Дверь открылась.

Иван и тётя Клава увидели Африку.

— Какую Африку? — удивилась Простокваша.

— Обыкновенную. Ту самую, где в это время фотограф Пчёл…

— Нет! Нет! — закричали Саша и Паша. — Не надо про Африку. Там сейчас неизвестные науке животные Пчёлкина едят. Теперь туда Иван, Пампушкин и тётя Клава тоже попали! Всех искусают!

— Всё-таки не пойму, — сказала Простокваша, — как это в квартиру Пампушкина Африка влезла?

— Не спрашивай, не спрашивай! — всхлипнули Саша и Паша. — Мы же просили: про Африку не надо.

Директор молчал. Саша и Паша дрожали изо всех сил. Остальные лошади тоже были очень взволнованы. Простокваша думала целую минуту. Потом она сказала:

— А вдруг Пчёлкин уже не в Африке. Вот прямо сейчас вернулся в редакцию с фотографиями и рассказывает про тётю Клаву, Ивана и Пампушкина, с которыми в Африке ничего страшного не случилось? Может такое быть?

— Нет, — сказал директор. — К сожалению, Пчёлкин ещё в Африке. Мог бы про него рассказать, но Саша и Паша боятся слушать.

— А сделай так, — предложила Простокваша. — Скажи нам заранее, что Пчёлкина в Африке не укусят. Тогда Саша и Паша перестанут бояться.

— Хорошо! — согласился директор. — Говорю вам заранее: Пчёлкина в Африке никто не укусит. Даже комары.

— Теперь не страшно? — спросила Простокваша у Саши и Паши.

— Страшно! Но уже не так сильно. Сможем выдержать.

Пчёлкин шёл по дикой африканской чаще. На неизвестных науке животных он внимания не обращал.

«Зачем мне неизвестные? — думал Пчёлкин. — Фотографировать надо известных. Например, тигра».

Неизвестные животные тоже не тронули Пчёлкина. Решили, что он невкусный.

С фотоаппаратом на ремешке, опираясь на неоткрытый зонтик, Пчёлкин шёл и шёл вперёд. Искал тигра.

— А тигры в Африке не водятся! — вздохнула Простокваша. — Бедный Пчёлкин.

— Вообще-то тигры в Африке не водятся, — сказал директор, — но один тигр в Африке был.

— Как же он там завёлся?

— Этого тигр не смог бы объяснить и сам.

Он жил в глубине дикой африканской чащи. Это был ручной тигр. Никто его не приручал, просто он сам с детства оказался ручным. И так как хозяина у тигра не было, то никто никогда не объяснял ему, что можно, а что нельзя. Тигр всё делал без разрешения. Наугад. Например, хотелось тигру есть — он ел, не хотелось — ходил голодный. Хотелось умываться — умывался, а не хотелось — не умывался. И садился обедать со всеми четырьмя немытыми лапами. Иногда тигру среди ночи вдруг приходило в голову, что неплохо бы немножко порычать. Он вскакивал и рычал так, что все попугаи, спавшие на деревьях, пугались во сне и падали вниз. Внизу они просыпались, спрашивали друг друга:

«Не знаете, почему мы упали?»

В общем, тигр жил не так уж плохо, но иногда грустил. Ручные тигры часто грустят без хозяина.

Когда Пчёлкин наконец нашёл тигра, тот как раз лежал под пальмой грустный.

— Улыбнитесь! — попросил Пчёлкин.

— Не могу! — сказал тигр.

— Постарайтесь! Фотография — для обложки детского журнала.

Тигр постарался, но улыбка получилась печальной.