Перед нами стояли наши ребята. Олеся затушила часть водой, Дима и Андрей заставили лопнуть остальные.

- Какая трогательная забота о ближних своих! – умилился Морозов. – Не переживай, Тройская, это была всего лишь волна раскаленного воздуха, ничего опасного.

- Браслеты желательно получить добровольно, - улыбнулся нам Даниэль.

Французы продолжали молчать, держась чуть позади остальных, и сразу стало понятно, когда начнется бой, они просто постоят в сторонке и поддержат ту сторону, что победит.

- Тогда катитесь обратно в свой Лондон! – рявкнул старший из Макаровых. – Все равно ничего не получите от нас!

- Но в любом случае – их можно снять и с трупа, - пожал плечами Уортенхолл.

И мне пришлось спешно освобождать Жене руки.

Теоретически нас было пятеро на шестерых, плюс четверо далларийцев, которые тоже без дела стоять не будут. Я прищурилась, глядя на Ипполита Ивановича. Между нами было больше тридцати метров, магистры стояли у ступеней храма, в то время как мы были посередине, в равном удалении от каменного строения и от ворот. Зная поганую душонку Верховного, можно было даже не сомневаться в том, что он шел сюда, абсолютно уверенный в своей победе. Но что тогда?..

- Я не сдержал… Прости… - шепотом ветра послышалось рядом.

- Сущие! – гаркнула я в тот самый момент, когда послышался леденящий души живых загробный вой.

Тварей было всего шесть, и снег очень четко обрисовывал их контур, когда они огромными прыжками выскочили из храма. Это были даже не собаки и не волки, а что-то размером с добрую корову, на довольно тонких ножках, зато с поджарым телом и когтями с мою ладонь. Именно последние, загнутые серпом атрибуты, впечатлили меня больше всего. Очевидно, тому поспособствовали яркие воспоминания останков четы Побережных на прозекторском столе. С вполне узнаваемыми отметинами на более-менее крупных кусках.

Они замерли рядом с Верховным Морозовым, и тот ухмыльнулся – мерзко так, торжествующе, словно уже победил.

- Узнаешь, Андрюша? – похлопав ближайшую тварюгу по холке, спросил универсал. – Твоей матери стоило всего лишь согласиться на мои условия и подписать отказ, и тогда бы твои родители остались живыми, но…

Что там дальше, мы так и не узнали.

Десяток огненных шаров с бешеной скоростью понесся в сторону универсала. Тот отбил их, заставив лопнуть, и гадко усмехнулся, как бы говоря: «Мальчишка! Просто никчемный, несдержанный мальчишка!»

Андрей зарычал, и Дима сжал его плечо, пытаясь удержать на месте, а потом я пробилась вперёд, растолкав парней и встав между ними.

- А что ты скажешь про моих родителей, урод? Или мой шестилетний брат тоже был твоим соперником?!

На меня посмотрели так, как, я уверена, любой талантливый мастер смотрит на свое лучшее творение. Вот только эта улыбка относилась не ко мне, а к его собственным действиям.

- Аварии случаются часто, Анечка, и к счастью – слишком часто, чтобы кто-то стал подробно копать в причине гибели целой семьи. К тому же, водитель был обычным человек и повлиять на него было делом секунды, - как само собой разумеющееся, пояснил Верховный. – Вот только ты почему-то выжила. Не иначе как Демид оказался слишком умным и успел прикрыть тебя щитом.

Я не стала швыряться в этого ублюдка ничем, хотя, видят предки, очень хотелось. Я просто ухмыльнулась, скопировав его выражение, и стоящий рядом с ним Леонард побледнел от осознания.

- Ментальная проверка, - выдохнул он.

- Нет, - спокойно возразил Морозов. – Она даже некромантам уже ничего не скажет. – И нам был вынесен приговор: - Взять их!

И Сущие сорвались с мест.

- Дима! – рявкнула я, хватая универсала за руку, чтобы оставался со мной.

- Понял тебя, сестричка! Поджарим ублюдков!

Наши спины словно приросли друг к другу, мы одновременно пустили свой дар в ход, вот только у него из руки вырвалась широченная, плоская струя пламени, а у меня – молнии, которые, шипя и треща, бежали по огню.

Сущие заметались, страшно воя и скуля от жуткой боли. Наш расчет оказался верным – во время боя потусторонние твари становились материальными, и боль они чувствовали прекрасно. Однако с подпаленными боками они справились довольно быстро, стоило всего лишь пару раз перекатиться по снегу, которого тут было навалом. Проблему создавали электрические разряды, которые просто так проходить не желали.

Мы же с Макаровым дали деру, но, оказывается, ребята, чей отход мы прикрывали, убежали не так далеко. Каждый теперь держал в руке по десятку заклинаний собственной направленности, вот только в новый раунд вместе с Сущими вступили и маги.

В меня полетело сразу несколько десятков ледяных ножей, созданных универсалом из Англии, но Дима одним взмахом заставил их испариться. Я тут же вернула ему долг, прикрыв щитом от воздушных кинжалов. Обернувшись, поняла, что мы теперь каждый по себе.

Все разбились по парам, далларийцы сражались с Сущими, с их мечами, которые оставляли кровавые раны на прозрачных телах, это было даже хорошо. Мимо промчалась воздушная комета, и Макарова рядом со мной просто снесло куда-то.

- Что ты, детка, боишься дядю Верховного? – просюсюкал Морозов, приближаясь ко мне.

- Нехорошо бить стариков, не находите? – хмыкнула я, вовремя откатываясь с того места, куда спустя мгновение ударил фаербол.

Вскочив, поскользнулась и только благодаря этому сохранила голову на плечах, пропустив мимо ледяной тесак. Ответила чистым выбросом силы, сотрясшим землю под его ногами. Теперь уже универсал изучал лопатками все прелести холодной земли.

А я, ни о чем не думая, просто рванула к воротам. С каждым шагом во мне крепла уверенность, что они – те самые, про которые говорила штормовая из Румынии.

- Убить! – завизжал фальцетом Ипполит Иванович.

И я только поддала скорости, понимая, что не ошиблась, раз этот боров так боится.

Ближайшая тварь кинулась на меня. И что-то изменилось во мне – встретившись с провалами глаз одной из Сущих, я вдруг поняла, как ненавижу их всех: Морозова, Леонарда, даже французов, которые действительно спрятались где-то в храме, и особенно их – потусторонних омерзительных созданий.

А потому, подловив момент, когда Сущая прыгнула на меня, я сама упала на спину и, собрав всю ярость и силу в кулаки, выдохнула ее в пролетающую надо мной тушу.

- Ненавижу!

Штормовой дар в виде чистейших искрящихся молний метнулся вверх, обхватывая прозрачное тело. Тварь завопила дурным голосом, сходя с ума от боли и совершенно про меня забывая, а я побежала дальше.

До ворот оставалось не больше пяти метров, когда сзади раздался крик:

- Не оглядывайся! Беги!

И я доверилась Динару, который, надеюсь, знал, что делает. За спиной послышалось сдвоенное рычание, но я обернулась, только когда добежала до каменного прохода.

Грахсовен в распоротой куртке и штанах отбивался от двух Сущих, которые ринулись за мной по приказу Верховного.

Наша с ним кровь пролилась одновременно. Только у него из раны на груди, а у меня из ладони.

Символ, вычерченный кровью прямо в воздухе, засветился, и я, спиной отступая от приближающихся тварей, споткнулась, падая на спину. Призраки бросились на меня, но… Так и не достали, бессильно бросаясь на прозрачный барьер. Я же, в который раз избежав страшной смерти от клыков, судорожно выдохнула и, оскальзываясь, поднялась, прижав руку с кровью к засветившемуся камню, и мой голос разнесся неожиданно громко по заснеженной пустыне:

- Помогите нам! Кто-нибудь! Пожалуйста! Помогите нам!

Не успел отзвенеть последний отчаянный вопль, как вдалеке послышалось рычание, а за ним… Я чуть не села там, где стояла.

Вниз, скользя по снегу и почти сливаясь с ним, неслись огромные белые… йети! Как и говорила Илинка!

Со звероподобными лицами, здоровенными лапищами, они чем-то очень напоминали горилл, вот только глаза у них при ближайшем рассмотрении оказались с узким зрачком и ярко-голубой радужкой.

Громила выжидающе застыл рядом со мной, остальные трое не спешили что-либо делать без приказа командира. Весь их вид выражал угрозу, но я почему-то чувствовала их… радость.