— Ты в этом так уверена? — насмешливо переспросил Коншин.

И метнулся ко мне. Лицо снова обожгло словно огнем, а голова больно приложилась виском о стену.

— Это тебе за то, что помогла Елизару сбежать!

Еще один удар. Голова развернулась в другую сторону.

— Это за то, что перечила мне все эти годы!

И последний. Самый сильный… Зубы клацнули друг о друга, я прикусила язык и щеку до крови, которая тут же стала собираться во рту.

— А это… Просто в довесок!

Виктор взял меня жесткими пальцами за подбородок, приподнял так, что наши глаза оказались на одном уровне.

— Два года, девочка. Я просто дарю тебе два года жизни. Их ты потратишь на оттачивание собственных навыков и на вхождение в силу. Так сказано в твоем ведьминском учебнике, значит, так я и сделаю. Мне не нужен брак. Но, как я уже говорил, перед этим, чтобы, так сказать, запустить механизм развития силы, ты должна посмотреть, как он умрет.

Андрей даже не дернулся. Не дернулся он и тогда, когда длинные клыки Коншина вошли туда, где на шее билась голубоватая жилка.

Я рвалась, металась, кричала, проклинала, выла… Призывала силу, которая теперь была обязана приходить по первому же зову. Но она не пришла. И тогда я прибегла — видимо, от отчаянья, ибо где был мой мозг?! — к последнему шансу.

— Кирилл! Я умоляю тебя! .. — прошептала я едва слышно, но Чернов лишь отвернулся от меня, потому что, как ни крути, своя шкура ближе к телу.

А из Андрея, из моего Андрея, медленно, с каждым новым глотком уходила жизнь… Он бледнел, глаза тухли, а тело даже не сопротивлялось. Но вдруг сознанию вернулась осмысленность. Его рука дернулась ко мне, потом к шее, к мучителю, в попытке оторвать вампира от собственной шеи, но тот лишь усмехнулся, пустив на грудь парня кровавую струйку.

И я поняла, почему это так называется — «хуже, чем смерть». Потому что перед собственной смертью ты можешь что-то сделать, можешь хотя бы попытаться ее отсрочить. А это…

Я вывихнула лодыжки и сломала запястья, но он все равно умер, истекая кровью, которая с каждой секундой все ближе подбиралась к моим ногам. Коншин специально оставил парня так. Чтобы я все видела и мучилась еще сильнее от осознания, кто виноват в его смерти.

Андрей умер потому, что я оказалась никудышной ведьмой. Я оказалась слабачкой, недостойной его.

Андрей умер потому, что я была нужна Виктору Коншину. Даже не я — моя сила. Та, что пробудилась во мне в тот момент, когда сердце моего любимого человека стукнуло в последний раз…

Я не могла понять, что происходит, почему не могу свободно дышать и ничего не вижу.

— Тихо, Яра, успокойся… — зашептали мне в ухо, и пришло осознание — Макс.

Он здесь, рядом, живой и невредимый, это он обнимает меня так, что трудно вздохнуть.

— Что? .. Почему ты здесь?

— Ты ушла с праздника, и я пошел за тобой. Долго стучал, потом все же открыл дверь — ты сидела здесь. А когда обнял — увидел твои воспоминания, — встревоженно заглядывая в мои глаза, пояснил парень. — В видении все в сто раз хуже, чем ты рассказывала.

— Да. — Я слезла с подоконника, вытирая мокрое лицо. — Надеюсь, еще не все разошлись? ..

— Нет. Альбина сказала, что ты пошла за лекарством от головы. В общей сложности тебя не было около пятнадцати минут.

— Это хорошо. Не хочу никого обижать.

В конце концов, жизнь дана нам не для этого. Фадеев улыбнулся и, обняв за плечи, поцеловал в висок. Он прекрасно знал, что сначала мне было плевать на чужие обиды. Но воспоминание о многом заставило задуматься.

И принять правильное решение.

========== Одиннадцать. В темных красках. ==========

Когда мы позволяем злу входить в наше сердце, оно становится больным, вскоре болезнь внутреннего человека начинает влиять на внешнего.

Сандей Аделаджа

Обращаюсь к тем парням, которые ноют, когда ходят со своими девушками по бутикам. Вы просто не ходили с ними по текстильным магазинам и не выбирали красный из еще трех десятков красного, потому что «это все не то, и этот не подходит к костюму!»

На самом деле все было, конечно же, не так плохо, как могло показаться, просто Макс отчего-то решил, что выбирать ткань на перчатки к готовому костюму – это быстрее и проще, чем заниматься шопингом. Не знаю, чем он думал, но он ошибся. О чем жалел уже спустя каких-то полчаса…

- Яра, ты можешь решить уже, какой именно цвет тебе нужен?!

Я злобно зыркнула на нетерпеливого верлафа и снова повернулась к прилавку, где помимо просто красного был еще пурпурный, бардовый, цвет заката, алый, карминовый, маков цвет…

Наконец, выбор был сделан, но я все равно продолжала сомневаться. Однако и нытье охранника терпеть уже больше не было сил. Будем надеяться, что цвет подойдет к основному костюму, а если нет… со сцены все равно не заметно.

- Так какого мракаура мы проторчали там столько время?! – взвился Фадеев. Ой, кажется, я сказала это вслух…

- Хочешь, сходим в кино? – невинно хлопая ресницами, предложила я, обворожительно улыбаясь. – Как раз вышел новый боевик. Ты расслабишься и успокоишься, а я избавлюсь от твоего нытья.

- Ярослава! – тихо прошипел Хранитель света, на что я лишь рассмеялась – все равно было понятно, что он уже согласен. Иначе зачем бы ему ненароком теснить меня к кинотеатру?

Отстояв небольшую очередь, мы купили билеты, а я как раз отыскала глазами вожделенную дверь с фигуркой в платьице.

- Эй, стоп! – Меня схватили за руку и развернули к себе лицом. Синие глаза были чуть темнее обычного, и из его эмоций становилось понятно, что парень о чем-то переживает. – Я пойду с тобой.

- Смеешься?! – нервно хохотнула я, но веселья в лице охранника не было ни грамма. – Макс, ты как себе представляешь это? Зайдешь в женский туалет?

- Я однажды уже отпустил Злату одну, а там на нее напал Чернов. Поэтому я иду с тобой. Не обсуждается! – сдвинул брови Фадеев.

- Давай оба пойдем на компромисс: ты подождешь у дверей. Так ты не опозоришь ни себя, ни меня, и в любой момент сможешь помочь. Согласен?

Внутри Макса шла нешуточная борьба, окончание которой я терпеливо ожидала. Наконец, он кивнул, и я со спокойной совестью побежала в дамскую комнату.

Я мыла руки, когда еще одна девушка вытерла руки и ушла, оставив меня одну.

Хотя, подняв голову, поняла, что не совсем.

Бледная рука с чудовищной скоростью опустилась на рот, не позволяя даже пискнуть, не то что закричать. Я гневно сузила глаза, моментально узнавая запах гари и дыма, что всегда преследовал этого мракаура.

Николай Лисовец – одна из главнейших жемчужин в живой коллекции Коншина. Его даром является токсичный дым, который, проникая в человека, начинает накапливать в нем все самое мерзкое, злое и темное, постепенно превращая в монстра.

Лисовец знал свое дело, и, как только рот был освобожден, меня повторно лишили возможности кричать – мужчина наклонился ниже, выдыхая ядовитый газ.

В мозгу щелкнуло: либо кричать, либо работать молча. А потому я посмотрела ему прямо в глаза. Серые, какие-то водянистые и неприятные, они любили наблюдать за агонией жертвы, но сейчас…

«Боль!»

Николай схватился за голову и отстал от меня. А мои легкие скрутило спазмом, таким, что даже вздохнуть не получалось. Дико кашляя, я один раз ударила обеими руками по кафельному полу, посылая импульс чистейшей силы. Вибрация разошлась по всему кинотеатру, и сработала сигнализация.

Через секунду Макс уже был внутри. Одаренного мракаура оттащил к дальней стенке еще один, не замеченный мной, и они исчезли. Просто растворились.

- Яра! Ярослава! – Руки обхватили плечи, помогая подняться, но кашель не отступал, а переходил в приступы. – Что с тобой сделали?!

- Домой… Мне нужно… домой…

Встревоженное лицо Макса стало расплываться, утопая в абсолютной, непроглядной тьме.

***

Я пришла в себя, когда машина затормозила около моего дома. Моргнула, вздохнула, чувствуя тонкий, приятный мужской запах, и поняла, что мне нужен Макс. До боли нужен, до натянутого внизу живота узла…