Он медленно облизал свои губы, и я прокляла себя за то, что проследила за этим провокационным жестом. Он ухмыльнулся, обнажая чуть удлиненные клыки. Я же сузила глаза.

Думаешь, ты тут самый умный? А вот выкуси! Не в прямом смысле, конечно.

Маленькие по сравнению с его лапищами ладошки эдак невинно пробежались по плотно облегающей майке, одна задержалась на шее, притягивая ближе, а вторая зарылась в густой ежик волос.

Стоило губам встретиться, как вокруг словно взвился пожар, так горячо было обоим. Мир сузился до одного конкретного человека, до его рук и тела, до желтых глаз. Мои руки сами потянулись к полотенцу, которое еще каким-то чудом держалось на своем законном месте, но их перехватили.

- Я вообще-то не за этим пришел… То есть за этим, но не только… - тяжело дыша, сбивчиво проговорил Леша. – Там тебе сюрприз передали.

- Что за сюрприз? – заинтересовалась я, с проказливой ухмылкой перебирая жесткие волосы.

- Одевайся, увидишь, - быстро чмокнув в губы, буркнул Силач и вышел.

Я же ехидно хохотнула ему вслед. Какая, оказывается, трепетная и чувствительная лань!..

***

Сегодня Иван Николаевич не препятствовал моему воссоединению с излюбленной формой некромантов. Поэтому, когда моя светлость шествовала к кабинету Вожака, оборотни уступали дорогу, но исключительно молча и с каменными лицами.

У Булата было тесновато, ибо когда в достаточно большое пространство набилось с пяток мужчин и две ведьмы – пространство вдруг стало совсем небольшим.

Леша, Владлен, Кир, Богдан и Юрген стояли полукругом, что-то пряча за своими спинами. Рядом стояла Анька, и взгляд у нее был несколько шальной, но радостный. Она-то и протянула мне свернутый вчетверо лист, на котором знакомым почерком было выведено: «Подарок на свадьбу. Прости, ленточки под рукой не было».

Я удивленно подняла брови, и мужчины как по команде разошлись.

Никакие деньги не помогли ему убежать от Карателя Хемминга. Потому что он неподкупен и убийственно справедлив. Именно – убийственно.

Николай Валерьевич выглядел так, словно его долго и основательно волокли по земле, собирая все попавшиеся по дороге лужи и овраги. На лице было множество мелких ссадин и один крупный синяк на скуле. Думаю, Натан его просто задел, иначе бы если ударил в полную силу, мне бы просто притащили труп.

Взгляд выцветших голубых глаз заметался по моему лицу, ища что-то сродни милосердию или состраданию. Однако там подобного отродясь не водилось, и бывший друг семьи это понял.

- Хочешь узнать, сколько мне заплатили и что обещали? – вызывающе прокаркал он.

Лишь пожала плечами. Мне действительно было плевать.

- Почему сейчас? Что такого произошло, из-за чего на меня вновь начали охоту?

- Твоя сила. Она выросла, почти полностью раскрылась, и Контролеры засекли это. И наняли того, кто однажды уже блестяще справился с заданием. – Пожилой маг горделиво ухмыльнулся. В нем не было ни капли раскаянья. Так стоит ли мне поддаваться собственной жалости? – Значит, это правда, что сила ваша достигает максимума, стоит лишь влюбиться?

Я улыбнулась, почувствовав напряженный взгляд Силача, и снова пожала плечами. Ответ – ни да, ни нет – не знаю.

- Зачем им нужна моя сила? Контролировать ее они все равно не смогли.

Николай Валерьевич только сморщился.

- Они хотели сначала приручить тебя, а потом сломать. Дождаться того момента, когда ты сама откажешься от силы. И тогда они заберут ее у тебя.

Я лишь покачала головой. От Силы нельзя отказаться. Нельзя ее потерять. И даже если ты произносишь слова отказа, тебе кажется, что Сила покидает тебя, это не так. Она просто засыпает. До той поры, пока носитель не осознает в полной мере надобность этой Силы. И тогда она просыпается вновь.

Так мне говорил отец. Это же доказала своим примером Лиля. А Контроль… Они просто слишком много о себе думают.

Молчание затянулось. Я просто стояла и смотрела, а предатель стоял на коленях и корчился от каждого движения, которое причиняло боль.

- Если хочешь, я сам с ним разберусь, - сказал Алексей, делая шаг вперед.

- Нет, - усмехнулась я. – Я помню, однажды ты сказал, что боишься грозы? – И по расширившимся глазам я догадалась, что хотя бы в этом убийца родителей не солгал. – Прекрасно…

Над особняком Булатова собирались тучи, тяжелые, грозовые, темные. Создавалось ощущение, будто из них не дождь прольется, а камни посыплются. Раздался гром, сотрясший окна.

А предатель сжался и зажмурился. Ему страшно, он в ужасе, в панике, и все бы это было очень смешно и забавно, если бы не было так грустно.

Я слегка отодвинула воротник камзола и вытащила испод него кулон черненого серебра с агатовыми часами. Подошла вплотную, наклонилась и издевательски помахала им перед носом мага.

- Красивая штучка, верно? Ее тебе тоже приказали добыть?

Он лишь молча рванулся, но Леша и Кир, стоящие по бокам, играючи удержали его на месте.

- Ты убил их потому, что они были успешными, сильными, признанными всеми! А ты был всего лишь жалким середнячком, мечтающим о власти! Ты не просто их предал, ты убил будущее великого рода, а последнюю отдал в лаборатории! – тихо, но прочувственно прорычала я, глядя ему в глаза.

- Вот только ты не скопытилась, как твои драгоценные предки и обожаемый братик, а каким-то хреном выжила! – прошипел он и тут же замолчал – у меня по сжатым кулакам пробежали разряды электричества.

У каждого есть свой предел.

- Сволочь! Сдохнешь за то, что сделал с ними!

И руки сжали его виски, пуская разряд прямо так, на живую. Убийца закричал дурным голосом, в воздухе резко завоняло паленым мясом и волосом, свет в кабинете замигал, не справляясь с перегрузками сети, а гроза на улице грохотала и сверкала так, как не должна была грохотать и сверкать в ноябре.

А я все держала, разряд за разрядом, выжигая не столько его мозг – сколько свою память.

В какой-то момент все стихло. Я сделала шаг назад, изжаренный труп упал набок. Аня брезгливо отвернулась, спрятав лицо на груди Бранда. А тот смотрел на меня. И не знаю, чего больше было в странных глазах – ужаса от мною содеянного или удовлетворения от свершенной мести, которую сами драконы очень уважают.

На плечи легли знакомые руки, в нос стал пробиваться Лешин запах, убирая стойкую вонь паленого. Меня не осуждали, что вполне понятно – оборотни по своей натуре чтут справедливость. Только Богдан смотрел на меня слегка ошалелым взглядом, на что я лишь усмехнулась – кажется, кто-то теперь будет обходить мой замок десятой дорогой.

- Я… я хочу домой, - обернулась я к Алексею, и тот просто кивнул.

***

Я смотрела в потолок и не могла заснуть, от нечего делать вертя в руках артефакт рода. Замок на радостях заваливал мой мозг событиями из его жизни, которые я пропустила: Иван Николаевич приготовил целую гору блюд, пытаясь скрыть волнение; он же по пятому разу убрался во всем замке, разобрал мою гардеробную; вечерами они с замком играли в шахматы, в которых Жар постоянно выигрывал; на чердаке появилось новое гнездо – Драконий Жар не знал названия птиц, но по картинке я определила, что вроде воробьи…

Живой замок чувствовал, что с хозяйкой что-то происходит, что-то нехорошее, и потому волновался. Были разные гипотезы, основной была, что во всем виноват мужчина в гостевой спальне, надо его разбудить и напугать. А если не получится – запереть в подвале, пока не извинится перед хозяйкой.

Я только улыбнулась и покачала головой. А потом встала, накинула на пижаму плащ, надела сапоги и пошла туда, куда никогда раньше не заходила.

Семейный склеп стоял в той части сада, которую я запрещала трогать. И если вся остальная площадь представляла собой аккуратные, ухоженные клумбы, художественно подстриженные деревья, то восточная часть являла собой дикие джунгли, в которые никогда не ступала нога человека.

Подсвечивая себе фонарем, нашла разбитую каменную тропинку, сквозь которую произрастали самые живучие сорняки, и уже по ней добралась до небольшого здания из серого гранита с тонкими, почти незаметными прожилками оникса. На колоннах не сидело никаких горгулий и прочих монстров. У самого входа стояла пара статуй сторожевых собак, вырезанных так искусно, что они казались живыми, но совсем не злыми.