- Я помню все, - тихо зашипел он, склоняясь к маленькому ушку. – Каждый взгляд, вздох и стон. Каждое твое движение. И если тогда я позволил тебе уйти, то сейчас – нет. Потому что я вижу, что ты тоже ничего не забыла.

- Я ненавижу тебя, - глухо и в пол бросила ведьма. А потом все же подняла на него глаза. – Я ненавижу тебя за то, что ты воспользовался моим состоянием, моим положением, ты сделал все, чтобы подчинить, приручить и намертво привязать к себе! Ты помог сироте без дома, денег и сил бороться только для того, чтобы потом оставить ее себе! Ты остановил Контроль, предложив им взамен нечто большее, чем то, что они могли выяснить в лабораторных условиях, верно?! Но даже это все не то! Ведь я действительно подчинилась, привязалась, думала, что нашла спасение, а ты?.. Ты ушел еще до того, как я проснулась, и ты сделал все только для того, чтобы укрепить свое положение в Контроле, ведь ты был почти единственным, кто смог успокоить меня тогда! Вот, за что я ненавижу тебя, Натан Хемминг. Вот, за что никогда тебя не прощу. И мне плевать, что ты там помнишь и чувствуешь. Потому что ты чувствовать не умеешь.

Отхлестав его словами, как пощечинами, она просто отвернулась. Ни слез, ни истерик, ничего. Велена Драгожар всегда была такой, именно такой он ее увидел в клетке рядом с лабораториями.

Спокойно и без каких-либо эмоций она сидела на кушетке, завернутая в одеяло. Огромный и, возможно, самый опасный оборотень Полуночи увидел кусок гипса, который виднелся испод теплой ткани. Ей недавно сломали ногу, проверяя реакцию организма на новые препараты, ускоряющие регенерацию.

Бесцветные глаза уже девушки, не ребенка, смотрели как бы сквозь него. Впрочем, глаза – то единственное, что осталось на худом, измазанном в крови личике. Он не понимал ее: ему как зверю было невыносимо даже видеть прутья клетки, а она так отрешенно к этому относилась. И, наверное, именно поэтому Хемминг начал наводить о ней справки, использовать свое положение, чтобы ей улучшали условия жизни.

И да, это он подбросил Контролю идею о том, что в естественных условиях могучий дар наследницы великих некромантов разовьется быстрее, полнее. Его предложение обдумывали долго, ведь это означало разглашение их тайны, но в то же время желание получить хоть какие-то результаты, кроме отрицательных, подстегивало сумасшедших ученых.

Ее выпустили, и он был рядом. Стоял за углом, наблюдая, как почти прозрачная девушка недоверчиво смотрит на тряпки, брошенные у входа, как выбирает, что поприличнее, и с каким трудом ей дается первый шаг за порог клетки. Но она сделала его, а потом упала в обморок. Да, это он доставил ее до Виктора Петровича, оставил, как подкидыша, у дверей.

Но когда узнал о смелом, даже дерзком намерение устроить суд с Контролем, не мог не восхититься. И остаться в стороне не мог.

- Это все – неправда, - уверенно отрезал он, вновь подходя почти вплотную и борясь с иррациональным желанием оправдаться.

- Честно? Вот мне уже плевать. – Она усмехнулась. – Я выжила без тебя, Натан, и я живу одна уже семь лет. И мне хорошо.

- Ну почему же одна? – Сарказм больно ударил по натянутым до предела нервам. – А как же Алексей Булатов? Только слепой бы не заметил, как он смотрит на тебя!

- В таком случае, я не понимаю твоих претензий! – отрезала рыжая и, оттолкнув его руку, пошла обратно в зал.

Сил догонять ее уже не было. Все-таки женщины – это нечто куда более сложное и страшное, чем самая кровопролитная война.

***

О, как я была зла! Я вообще по натуре очень вспыльчивая, но как быстро я загораюсь, так быстро и остываю, а тут… Мне очень сильно, просто до зуда в руках хотелось убивать! Причем конкретных людей и по нескольку раз. Благо, дар некроманта обеспечивал такую возможность.

Именно поэтому, наверное, Анька мне ни слова не сказала, когда я молча отобрала у нее почти полный бокал с шампанским. Стоящий рядом с ней Юрген только усмехнулся – он был единственным в этом зале, кто мог хоть что-то противопоставить мне по мощности силы, а потому и чувствовал мое состояние на порядок лучше остальных.

- Кажется, кто-то приручил большого и злого дядю Карателя! – ухмыльнулся подошедший Богдан, одной рукой цепляясь за талию Камиллы.

Я недовольно глянула на него:

- Уши давно никто тебе не драл, мелкий? Или сидеть на попе ровно надоело? Так я исправлю, за мной не заржавеет!

- Ух ты, ах ты, какие мы грозные, - показал мне язык один из двойняшек, и я все же улыбнулась.

- Что ты собираешься делать с Лешей и Натаном? – тихо спросила стоящая рядом со мной Лиля.

Бывшая Макарова мне нравилась: она была спокойной, уравновешенной и какой-то… неиспорченной, что ли. Светлой и чистой. Я против воли старалась таких людей оберегать – потому что со своей стороны ничего столь же хорошего в мир принести не могла.

- Я… - Глянув в тревожные серые глаза, вздохнула. – Я не знаю, правда. Вот были бы они трупаками, я бы даже не задумывалась, а тут…

- Живые, да еще и оборотни – ужас! Куда катится мир? Хорошим некромантам работать не дает! – в привычной манере подколол Дан.

- Но Лиля права, ситуация действительно… - начала Аня.

- …кошмарная! – прошипел Кир, напугав меня до инсульта, и в двери, до сих пор распахнутые во всю ширь, вошел Алексей.

Видимо, то самое чудо, о котором говорила Анна, все же случилось.

Как я осталась на месте – ума не приложу. А уж когда мне на талию легла огромная ладонь Карателя… Юрген, Кирилл и Богдан начали медленно и осторожно теснить своих девушек за спины. Лицо Силача, почти мгновенно отыскавшего меня в потоке гостей, словно окаменело. И я его понимаю.

Но младший Булатов держал себя в руках не в пример лучше, чем я. Ни один мускул, ни единый вздох и звук не выдал того бешенства, что полыхало в темных глазах.

- Доброго вечера всем, - влившись в наш круг между Камиллой и Аней, произнес Леша. – Вижу, праздник проходит более чем успешно и приятно.

- Ты совершенно прав, Алексей, - недобро ухмыльнулся Хемминг. – А как твой вечер? Надеюсь, молодые вервольфы теперь в порядке?

- В полном, твоими молитвами, Натан.

Их взгляды скрестились. Воздух начал наполняться напряжением и тестостероном, и в нашу сторону уже поворачивали головы другие гости.

Пространство вокруг обострилось до предела, звуки слились в один сплошной гам, и я бы встала между двумя оборотнями, предотвращая драку, которая уже почти случилась, если бы не до боли знакомое ощущение…

- Рядом поднимают кладбище! – тихо, но резко бросила я, и мир взорвался.

Наступила тишина, после чего брат Владлена схватил меня за руку, на ходу бросая:

- Едешь со мной. Кир, Дан, Аня, Юрген – с нами. Камилла, остаешься с Лилей. Влад, мы ушли.

Короткие, злые, рубленные фразы не сулили лично мне, как всегда волнующейся по привычке только за себя, ничего хорошего. А потому я попыталась вырвать ладонь и чуть без нее не осталась.

Когда передо мной молча распахнули переднюю дверь, я безропотно опустилась на предложенное место и едва успела убрать ногу и пальто, как дверь захлопнули. В зеркало заднего вида было видно, как загораются фары машин Кирилла и Бранда. И еще третьи фары, несомненно, принадлежащие Карателю. Вот только за нами он не поехал.

От Булатова исходила такая ярость, что даже я, не особо в силу способностей чувствительная к чужим эмоциям, поежилась.

- Замерзла? – последовал тут же ледяной вопрос, и мужчина включил печку.

Он молчал, но знаете это такое дурацкое чувство, когда человек молчит, но лучше бы уж орал? Хоть бы не такой виноватой себя ощущаешь…

- Ой, и вот не надо на меня так сердито молчать! – доведенная этим демонстративным поведением до кондрашки, взвыла я.

- Хорошо. Я молчать не буду. – Алексей на секунду повернулся ко мне, и мне подумалось, что лучше бы уж молчал. – Я буду тебя пороть!

- Что, прости?! – прошипела я. – Ты не посмеешь и пальцем ко мне притронуться!

- Думаешь?! – зарычал он.